Уплыть за закат

Постараюсь.

Я не диктовала бы эти мемуары, не окажись в тюрьме. Не то чтобы я в самом деле собиралась их публиковать, но не мешает разложить все по полочкам – может, тогда я пойму, где ошибалась, и придумаю, как выпутаться из этой переделки и жить дальше.

Битва при Новом Орлеане состоялась через две недели после окончания войны 1812 года – так медленно тогда распространялись новости. Но в 1898-м году уже действовал Атлантический кабель. Известие о том, что Испания объявила нам войну, дошло до Фив из Мадрида через Лондон, Нью-Йорк и Канзас-Сити почти что со скоростью света, если не считать задержек на передачу. Разница во времени между Мадридом и Фивами – восемь часов, поэтому семейство Джонсон находилось в церкви, когда страшная весть достигла города.

Преподобный Кларенс Тимберли, пастор нашей Методистской епископальной церкви памяти Сируса Вэнса Паркера, читал проповедь, и только он покончил с "в-четвертых" и углубился в "в-пятых", как зазвонил большой колокол на здании окружного суда. Брат Тимберли прервал проповедь.

– Сделаем перерыв в проповеди, чтобы Осейджские пожарники могли покинуть храм.

Около десятка мужчин помоложе встали и вышли. Отец взял свой чемоданчик и последовал за ними. Он не состоял в добровольной пожарной команде, но, как врач, обычно присутствовал на пожаре, если только не занимался больным в тот момент, когда били в набат.

Как только за отцом закрылась дверь, проповедник снова взялся за свое "в-пятых" – о чем он толковал, сказать не могу: на проповеди я всегда принимала внимательный, заинтересованный вид, но слушала редко.

Тут на Форд-стрит послышались какие-то крики – их не мог заглушить даже громкий голос брата Тимберли. Они раздавались все ближе и ближе.

Вдруг в церковь снова вошел отец, и, не садясь на свое место, приблизился к кафедре и протянул пастору газетный лист.

Надо сказать, что "Лайл Каунти Лидер" был четырехполосной газетой и выходил на так называемых "котельных листах"; на одной стороне таких листков печатались международные, общегосударственные новости и новости штата, потом они доставлялись в редакцию правительственных газет, которые заполняли внутренний разворот своими, местными новостями и объявлениями.

"Лайл Каунти Лидер" покупал "котельные листы" у "Канзас-Сити Стар", а сверху впечатывал собственную шапку.

В газете, которую отец подал брату Тимберли, на внутренних страницах было напечатано то же, что и в прошлом номере, вышедшем, как и полагалось, в четверг, 21 апреля 1898 года, только вверху на второй полосе крупным шрифтом было набрано:

"ИСПАНИЯ ОБЪЯВЛЯЕТ ВОЙНУ!

(По телеграфу из "Нью-Йорк Джорнэл".) 24 апреля, Мадрид.

Сегодня наш посол был вызван к премьер-министру Испании, где ему вручили выездной паспорт и краткую ноту, гласившую, что преступная деятельность Соединенных Штатов против Его Католического Величества вынуждает правительство Его Величества заявить, что Испанское королевство и США находятся в состоянии войны".

Брат Тимберли прочел это сообщение с кафедры вслух, отложил газету, окинул нас торжественным взглядом, вытер платком лоб, высморкался и сказал хрипло:

– Помолимся.

Отец встал, и его примеру последовали все прихожане. Брат Тимберли просил Господа нашего Иегову не оставить нас в час испытаний. Просил его ниспослать мудрость президенту Мак-Кинли. Просил помочь всем нашим храбрецам на суше и на море, что готовятся вступить в бой за священную.

Богом им данную землю. Просил упокоить души тех, кто падет в бою, и утишить горе вдов, сирот, отцов и матерей тех юных героев, коим суждено погибнуть. Просил, чтобы восторжествовала истина, положив скорый конец этой войне. Просил за наших друзей и соседей, несчастных кубинцев, столь долго страдавших под железной пятой испанского короля. И так далее и так далее – минут пятнадцать.

Отец давно излечил меня от христианской веры. Вместо нее у меня возникло глубокое подозрение, рожденное профессором Гексли и питаемое отцом: а существовал ли когда-нибудь такой человек, как Иисус из Назарета?

Что до брата Тимберли, то на него я смотрела, как на источник шума, у которого из всех пор сочится елей. Как и многие проповедники Библейского Пояса , он был фермерским сыном, питавшим, как я подозревала, отвращение к настоящей работе.

Я ни на грош не верила в того Бога, о котором говорил брат Тимберли.

Но в этот раз отвечала "аминь" на каждое его слово, и слезы струились у меня по щекам.

А сейчас я влезу на ящик из-под мыла .

В двадцатом столетии григорианского календаря среди интеллектуалов вошел в моду так называемый "пересмотр истории", или ревизионизм. Основной идеей этого учения было то, что участники исторических событий не имеют понятия, что и зачем они делают и не понимают, что они всего лишь марионетки в руках неведомых зловещих сил.

Может быть, так и есть – не знаю.

Только почему народ и правительство Соединенных Штатов в глазах ревизионистов выглядят как негодяи? Почему бы нашим врагам – королю Испании, кайзеру, Гитлеру, Херонимо , Вилье, Сандино, Мао Цзедуну и Джефферсону Дэвису – тоже не постоять немножко у позорного столба? Почему всегда мы?

Да, я знаю – ревизионисты утверждают, будто испано-американскую войну устроил Уильям Рэндолф Херст , чтобы увеличить тиражи своих газет. И знаю, что многие ученые и эксперты придерживаются мнения, будто американский крейсер "Мэйн" в Гаванском порту взорвали, погубив при этом двести двадцать шесть жизней, некие злодеи с целью очернить Испанию в глазах американцев и тем подготовить их к войне.

Вы хорошо меня слушаете? Я сказала: я знаю, что такие мнения высказывались. Я не говорила, что они верны.

Бесспорно то, что официальные круги Соединенных Штатов весьма откровенно указывали испанскому правительству на угнетенное положение кубинцев. Верно и то, что Уильям Рэндолф Херст в своих газетах публиковал весьма неприятные вещи об испанском правительстве. Но Херст – еще не Соединенные Штаты, и у него не было ни пушек, ни кораблей, ни власти. А был только громкий голос и полное отсутствие уважения к тиранам. Тираны таких не выносят.

Эти мазохисты-ревизионисты представили войну 1898 года как империалистическуюагрессиюСоединенныхШтатов.Какмогла империалистическая война привести к освобождению Кубы и Филиппин, остается неясным. Но ревизионисты всегда первым делом заявляют, что виноваты Соединенные Штаты. Если историку-ревизионисту удается это доказать (не без помощи логической подтасовки), то докторская степень ему обеспечена, и он на верном пути к Нобелевской премии Мира.

В апреле 1898 года нам, темным провинциалам, было понятно только одно: уничтожен наш крейсер "Мэйн", погибло много моряков, Испания объявила нам войну, президент созывает добровольцев. На другой день, в понедельник двадцать пятого апреля, пришло президентское воззвание: он обращался к народу с просьбой собрать сто двадцать пять тысяч добровольцев из рядов народного ополчения штатов, чтобы пополнить нашу почти не существующую армию. Утром Том, как обычно, уехал в свою Батлерскую академию. Воззвание застало его там, и в полдень он прискакал обратно – его чалый меринок Красавчик Браммел был весь в мыле. Том попросил Фрэнка обтереть Красавчика и уединился с отцом в кабинете. Минут через десять они вышли, и отец сказал матери:

– Мадам, наш сын Том желает записаться в добровольцы, чтобы послужить родине. Сейчас мы с ним поедем в Спрингфилд. Я должен присягнуть, что ему восемнадцать и он получил родительское согласие.