Удача

Этим, не всегда приятным, собеседником я обзавелась на испытании по выявлению дара. Меня, сдавшую все выпускные экзамены, проводили в подвал Академии, долго возились с замком на одной из дверей и, наконец, впустили в круглую комнату со сводчатым потолком. Передо мной без затей положили накопитель, и попросив наполнить его силой, просто представив про себя, что какая-то сила исходит из меня и заполняет этот камень, оставили одну. Я честно пыжилась изо всех сил на протяжении часа. Через час вернувшаяся комиссия проверила камень-накопитель. Я не знаю подробностей, но при проверке оказалось, что накопитель бракованный. Он по всем тестам подтверждал свою наполненность, но при этом ничего в нем не было. Из хранилища достали новый, заметно крупнее, рассчитанный на год. Повторили просьбу наполнить артефакт силой. Я, дождавшись пока все выйдут, послушно напряглась и очнулась, когда меня, перемазанную в крови, хлынувшей из носа и ушей, несли к целителям. В голове кричал и ругался Голос. Некоторые выражения хотелось записать, так как произношение и смысл всех слов по отдельности были понятны, но при соединении в такие сложносочиненные конструкции теряли цензурный смысл, а иные предложения противоречили здравому смыслу и законам природы. Чтобы не прослыть сумасшедшей, про Голос я никому не сказала, жить он мне не мешал. А жизнь в лечебнице для душевнобольных меня не прельщала.

«А ссора в кабинете барона, похоже, приутихла» — вот такой он у меня, любитель уверенным тоном истины в последней инстанции возвещать очевидное. И правда тишина, прислушалась я. Решилось все? Кем я буду? В поле меня слать нерентабельно. Зачем меня десять лет в академии учили, чтоб я снопы художественно вязала? К скотине приставить. Опять же, чтоб обучение оправдать, я не вымя дергать должна буду, а сутками травы собирать для составов подкормки. А моих сил хватит на десять — пятнадцать коров молочной породы для повышения удоев. Или на пять — десять мясной. Ну или двадцать — двадцать пять свиней. Это ж на круглый год нужен эффект. Итого, для полной окупаемости моего обучения жизни если и хватит, то долгой. Мне надо готовить приданое и выдавать выгодно замуж. Такие деньги крутятся только в политике. Только, кому ж я нужна то, вилланка? Светлый с Заступниками небось улыбаются там, да Темный ржет от ситуации. А дэя Линт, скорее всего, и ведать не ведала, куда делась байстрючка из замка. Сгинула и Темный с ней. Ох барон, спасибо за образование, вот только я понять не могу — зачем ему это?

— Недэя, барон просит пройти вас к нему в кабинет. — вырвал меня из раздумий знакомый голос.

— Дядька Сирт, ты что? Не признал? — обиженно захлопала я глазами на склонившуюся фигуру старого управляющего. — Алатана Бэар. Ты меня еще в Академию отвозил.

— Ала…тана! — да уж, по скорости моргания дядька Сирт меня превзошел. — Погоди, Алатанка? Дочка, ты что тут… Как…Когда. Ох выросла-то. Стой тут! Нет погоди. Пойдем на кухню, ой Ларта порадуется, Ларту то помнишь? — я закивала, глотая слезы. — Ах ты ж, а кого тогда барон просил зайти? Даму из сада зови, говорит.

— Её, её. — донеслось сверху.

Задрав голову, я увидела широкую улыбку дэя Гролла, который, выглядывая в окно кабинета, откровенно любовался ситуацией.

— Ладно уж, веди эту столичную штучку на кухню, — махнул рукой барон. — Проследи, чтоб Ларта покормила, а то также не признает и погонит посторонних со своей алхимической лаборатории. Алатана, пока будешь учителем чего-нибудь у моего младшего. Шантару восемь скоро, пора учить. Как приедет… Мда…Там посмотрим.

За две недели до прибытия младшего сына барона я попереобнималась со всеми своими знакомыми служанками, познакомилась с новыми. Перепробовала все новые блюда из постоянно пополняющейся коллекции бессменной кухарки Ларты. Была выделена комната, которую планировалось переделать в классную. До этого ученического кабинета в замке не было. Старший наследник баронства Клобак учился в военном училище в соседнем городе, и так же ожидался со дня на день. За постоянной суетой в обустройстве классной комнаты это событие прошло мимо меня. Наверно поэтому, когда меня позвал на кухню управляющий, я, не переодеваясь в чистое платье, побежала на зов, ни о чем таком не думая.

Кухня встретила меня чадом от множества одновременно готовящихся блюд. Сытую влажность пара от огромного количества котлов не мог сдвинуть с места даже ветерок из настежь открытой двери. Стук ножей, крошащих всевозможные овощи, перекрывал даже командный голос нашей главной поварихи, что-то сурово высказывающей помощникам. В одной руке Ларты поблескивал большой оловянный половник, другая крепко сжимала ухо поваренка. «Старшая повариха, типично-стереотипная, во всей красе». — был бы Голос материальным, он бы ухмылялся во весь рот.

— Звали, тетя Ларта? — шмыгнула я меж сновавших кухонных помощников.

— Алатанка, выручай. — ухо поваренка оказалось на свободе, чем тот моментально воспользовался, растворившись в тумане чада кухни. Может его стоит отправить на проверку наличия дара, как у легендарных разведчиков. — Нет толковых у меня, на соусы встать. — продолжала властительница всея готовки. — Ты бы заодно тот, из яиц и уксуса с маслом смешала, а то все обещаешь. Ну я ж тебя знаю, покажи моим обалдуям, чему в академиях учат.

— Да конечно, теть Ларта, только сбегаю, переоденусь. А с чего у нас такой праздник готовится?

— Так молодые хозяева пожаловали, и оба сразу, небось сговорились как. — уведомила, замахиваясь половником в сторону недостаточно старающегося кухонного служки, она. — Куда ты так лук режешь? Кольцами! Они еще круглые обычно!

Не дожидаясь окончания карательных мер, я развернулась и бегом направилась в свою каморку, переодеться, пока наша генерал кухни не обратила внимания, в каком виде я явилась в её святая святых. На полном ходу заворачивая за поворот коридора, я практически воткнулась в жесткий от шитья камзол. Владелец камзола от неожиданности шатнулся, непроизвольно шагнув назад. Желая помочь жертве, пострадавшей от мчавшейся меня, я вцепилась в напоминающее мундир одеяние неожиданного препятствия. Оторвавшаяся оловянная пуговица с геральдическим львом с визгом промчалась рядом с ухом.

— Мои глубочайшие извинения. — пробормотала я, стараясь не упустить из виду пуговицу, скачущую по полу. — Если вас не затруднит отдать мне камзол на пару минут, я все исправлю.

— Так скоротечно меня еще не раздевали. — ухмыльнулся владелец геральдического, вставшего на дыбы символа, по моей вине покинувшего хозяина. — Кто ты, красавица?

— Учительница младшего сына барона, дэя Шантара Клобак. — сгорая от стыда, склонилась я в реверансе.

— Учительница, а одета как замарашка. — пальцы молодого человека подтолкнули мой подбородок, заставляя поднять голову. — вечером придешь в мою комнату.

— Зачем? — стыд от содеянного не позволял мне нормально думать.

— Ну уж точно не пуговицы пришивать, — в вырез платья скользнули пара серебряных монет. — продолжим с этого момента, одну пуговицу ты мне, считай, расстегнула.

Шаги молодого военного уже стихли за поворотом, а я все стояла посреди коридора. В душе поднималась комком какая-то смесь тошноты и страха. Выуженные из-за пазухи монеты жгли руку. На глаза наворачивались слезы. «Вот и начало заработка на вольную, с почином» — вращалась громоздкая мысль. Еще живые в памяти лекции по теории управлению хозяйством и счислению подсказывали, что требуются еще пятьдесят тысяч таких же столкновений в коридорах замка, и я верну деньги за обучение. «Добавь еще тысяч двадцать столкновений на падение цены по износу. Итого, по одному столкновению в день, около ста девяносто лет. Хотя при приближении даже середины этого срока заработок вполне может превратиться в доплату, и накопленная сумма начнет стремительно уменьшаться». — Голос, переодевшись в мантию профессора экономики, прохаживался взад-вперед со сложенными за спиной руками. А с чего я думала, что особенная, подумаешь образование. Радоваться надо, что с деньгами да в кровати, а не на сеновале за конюшней.