Удача

— Сиди, не суйся. Если что — кричи. Дядя Максим сейчас освободиться и подойдёт. — улыбнувшись, надеюсь это не походило на оскал, я направился на встречу атакующим, удовлетворённо заметив их поголовную небритость. К бородатым бандитам у меня свои счёты.

Я щелкнул фиксатором копья, превращая его в два разноплановых оружия. Колюще-рубящая лопатка в правой руке и ударно-раздробляющая тонфа в левой. В случае чего, на тонфу можно было принять удар меча, помогли бы металлические полосы-лангеты. Крутанув за рукоять дубинку, я пристроил её вдоль предплечья длинным концом вверх. Против меча с лопаткой. Элементарно, я чит знаю.

Глава 20

Алатана Бэар

Плотоядная гримаса Максима, как ни странно, меня успокоила.

— Ну что, смертники, подвигаемся? — сквозь голос супруга проскользнуло утробно-басовитое рычание.

Дубинка, со свистом крутанувшись, легла на руку мужа. Он скользящим движением придвинулся к ближайшему бандиту, каким-то танцевальным па увернувшись от опускающегося меча, махнул рукой. Отвратительный звук освобожденного потока крови подкинул мой желудок к горлу. Максим неуловимо переместился в пространстве, оказавшись на этот раз в окружении сразу троих нападавших. Короткая часть дубинки в левой руке впилась одному бандиту в подбрюшье, заставив того выплюнуть воздух, согнувшись. Правая рука сделала отмашку назад, остриё его странного копья-топорика прочертила кровавую полосу снизу вверх по лицу второго. Рука, продолжая круговое движение, вонзила лезвие в шею третьему, лязгнул меч, ударившись о металлическую полосу встретившей его дубинки. Я, кажется, начала бояться своего мужа. За несколько мгновений он разделался с четырьмя вооруженными неплохими мечами бандитами, и, не имея ни одной царапины, уже спешил к следующим нападающим.

«Дядя Максим очень быстро освободится. — восхищенно прокомментировал экономные, размазанные в пространстве движения мужа Голос. — Глянь, он к огневику рвётся».

Действительно, Максим, выбивая одного разбойника за другим, рвался к тому месту, где скрылся за деревьями огненный маг. Я огляделась, было дико страшно, звенело, сталкиваясь, оружие. Сквозь шум схватки слышались короткие ругательства, на один выдох. Фоном к лязгу боя стоял многоголосый вой раненых. Люди гибли, гибли животные. На моих глазах разбойник, промахнувшись, вонзил меч в круп зура. Ящер заревел и, взмахнув хвостом, сбил с ног одного из защитников поляны. В него сразу же вонзился топор бандита, прорубив кольчугу. Обезумевшее от боли животное ударом головы повалило победившего в схватке. Топор, крепко зажатый в руке сбитого с ног бандита, потянул из живота охранника перламутровый серпантин кишок. На семерых охранников каравана и шесть человек, пребывавших на поляне к подходу нашего обоза, пришлось двадцать разбойников. Странная банда какая-то. Силы были практически равны, а у тех ни самострелов, ни луков. Вышли как на парад, а сейчас гибнут один за другим.

«Понадеялись на дэя. И разведка подкачала, шли, скорее всего, на этих шестерых — Голос с интересом смотрел на бой Максима с еще двумя бандитами. — Если бы Максим не предупредил о приближении банды, вы бы уже были трижды ограблены. Заметила? Огневика хватило на три воздействия — поджёг дрова, спалил стрелы и пережёг тетивы у луков. Всё, сразу отступил. А неожиданно бы вышли. Бах! Куча веток вспыхнула! И он такой, весь красивый, с горящими руками — кошелёк или жизнь?»

Ну, да. Согласна. Но всё равно, откуда эта решимость? Отступили бы и всё, раз не вышел неожиданный наскок. Я с трудом сглотнула. Руки тянуще болели. Я перевела на них взгляд — побелевшие пальцы сдавливали рукоять кинжала, оставленного мне супругом. Покачав головой, я засунула его за пояс и подбежала к мертвому охраннику. Рядом с ним лежал закопченный лук с перегоревшей тетивой. Пересилив себя и задавив подступающую тошноту, я откинула клапан липкой от крови сумки, должна быть запасная тетива. Вот она! Уперев рог поднятого лука с накинутым концом тетивы в землю, я повернулась к нему спиной и повисла на свободном плече, стараясь согнуть его для снаряжения. Тетива легла в зарубку грифа. Уф! Наступив на колчан, я вытащила стрелу с черным хвостовиком. Бронебойная, с гранёным наконечником. Отлично, не думаю, что у меня хватит сил согнуть такую мощь. Выстрел будет слабым, значит — целиться по открытым частям тела. Я огляделась. Вовремя! К мужу, занятому уничтожением (по-другому не скажешь) очередного бандита, подкрадывался еще один, вооруженный мечём, разбойник. Выдохнув, я подняла лук, натягивая тетиву с вложенной стрелой. Струна из жил больно впилась в пальцы. Тетива хлестнула по незащищенному предплечью, хвостовик выпущенной стрелы ударил по пальцам левой руки. Муж оглянулся на шум упавшего позади него тела с черным цветком в шее. Я потянула из колчана еще одну стрелу, не отрывая взгляда от, распавшегося на отдельные очаги, затихающего боя. Максим, поймав своими глазами мои, кивнул и, развернувшись, кинулся в лес, преследуя уходящего дэя. Неожиданно наступила тишина, враги кончились. С нашей стороны остались на ногах двое охранников, и еще двое, матерясь, перетягивали жгуты на конечностях, силясь остановить кровотечение. Положив лук, я кинулась к ним, требовалась помощь. Максима не было видно.

— Вот же, гадство какое! — подбежавший старшина полоснул кинжалом по набухшей кровью штанине раненого охранника. — В дне пути от столицы. Да ковыряки убери свои! Мужики, подержите его, надо рану промыть.

Не обращая внимания на матерящегося раненого, Аким сноровисто перетягивал жгутом ногу пострадавшего. Двое, оставшихся в живых, охранников кинулись ему на помощь. Я, поглядев на это действо, отошла ко второму, получившему ранение в руку. Здесь было полегче, оружие нападающего лишь срезало пласт кожи с плеча. Понёсший телесный ущерб мужчина уже стянул камзол с травмированной руки и, зажав в зубах ножны кинжала, поливал рану крепким прозрачным вином. Метнувшись к своим сумкам, я достала одну из запасных полотняных рубах, помянув добрым словом Аглаю. Кинжалом надрезав ткань, разодрала её на бинты. Часть кинула старшине, занимающимся ногой раненого охранника, с оставшимися лоскутами подошла к, шипевшему сквозь зажатые в зубах ножны, увечному, с калечной рукой. Да где же муж?

— Полей еще! — я подставила под фляжку сложенный вчетверо кусок полотна и начала обтирать вокруг раны. — На рану плесни. — это не порез, не зашьёшь. Надо накладывать повязку. Мази бы какой. Он же с ума сойдёт при перевязке, ткань приклеится к кровящей ране, отмачивай — не отмачивай, а придется рвать. По живому.

Охранник выплюнул ножны с отметками от резцов:

— Прижечь надо. Найди железку пошире. — он кивнул в сторону лежащих трупов. — На костре накали.

— Отставить прижигания! — я подскочила от голоса мужа. Живой! — Белка, бинтуй. Руку на повязку и не беспокоить, еще не хватало с ожогом мучиться. Сейчас сосуды пережмём, остановим кровь. — Максим ухватился за плечо раненого, нажав пальцами куда-то в подмышку. — С тем что?

— В бедро, колотая. Жгутом перехватить, промыть, я зашью. — процедила я сквозь сжатые до скрипа зубы. В горле стоял комок.

Рука мужа легла мне на плечо:

— Белка… — я свирепо оглянулась. — Гхм, Алатана, ты чего?

— Ты куда подевался? — я оставила бинт, охранник осторожно взял его из моей руки. — Какого Тёмного ты рванул в лес? А если бы там была засада? — Максим осторожно попятился, не вставая с корточек. — Ты чем думал, оставляя меня тут?

— Алатана, ну у тебя же был лук. — супруг уморительно захлопал ресницами, если бы не обстановка, я бы расхохоталась. — Да и оставалось тут этих разбойников. Зато я этого догнал. Поговорили. — видя, что драки с моей стороны не предвидится, муж, так же на корточках, изменил направление движения на противоположное, теперь придвигаясь ближе. Я сложила руки на груди, нахмурясь. — И вообще, я не за ним рванул в лес, а от тебя. Ты с луком такая страшная. И если ты в первый раз промазала, ничего не мешало тебе второй раз прицелиться тщательней.