Удача

Будущего? Я удивленно смотрела на барона. О чем он? Какое разумение о будущем у соплюшек в шесть лет. Будущего. То что будет… потом будет… будущее.

Так же, удивленно и ничего не понимая, я оглядывалась через плечо на дядьку Сирта, управляющего замком, который привез меня в столицу. Дядька Сирт же мял шапку, промаргивался и смахивал что-то с лица, и все стоял, смотря вслед мне. Женщина в странном платье, с чудным именем — недэя Альвия, крепко держала меня за руку и вела в огромные, тяжелые двери громадного дома со странным названием: «Академия». К какому-то будущему.

Глава 3

Максим Медведев

Мы почти справились, горело уже два «Урала». Всё-таки мы неплохо подготовились. Дети гор и степей Тывы чувствовали себя здесь как дома. Но нас было слишком мало, и становилось все меньше и меньше. «А ведь никто не побежал» — подумалось мне. И подумалось с гордостью, хоть и отдавала та гордость горечью перегоревшей соляры. Замолчал пулемётный расчет с неугомонным Олча-оол во главе. Давно отстрелялась винтовка в руках вредного Багай-оол, я своими глазами видел, как за камнем с его позицией разорвалась граната. Метнувший её бандит лежал головой в ручье. Или, вернее, тем местом, где у него была голова. Багай-оол ночами «портил» патроны, подпиливая их вдоль, крест на крест. Плохиш имел за это самое большее количество суток ареста в личном деле, и то, что он должен был уволиться одновременно с друзьями, говорило лишь о количестве дней к отпуску за отличные показатели в стрельбе.

За двумя камнями, прямо передо мной, мелькнули тени. Моих там не было точно. Упёртый в землю автомат плюнул гранату из подствольника вверх. За камнями пыхнуло дымными осколками. Короткий вскрик на несколько голосов подтвердил попадание. Кажется, я зарычал от удовлетворения. Перекатившись в сторону, я повел стволом из стороны в сторону. Тишина. Всё? Шаолини, мы справились. Охренеть! Спартанцы дружно обтекают и вместе с войском Ксеркса нервно докуривают, сбившись в сторонке в небольшую многотысячную кучку.

— Буддисты! — крикнул я в пространство, шаря глазами по россыпям белесых камней. — Есть кто? Сука, шаолини!

Не отрывая приклада от плеча, я выпрямился и попятился в сторону укрытия пулеметного расчёта.

— Оолдар! Кто-нибудь живые! — твою мать. За ногу, да об колодец, как там у них. — Кым-бир кижи!

Пацаны, завязывайте, вам домой ехать. Арагу пить, хымысом запивать. На коняжках носиться, кыс любить.

Я оторвался от прицела и оглянулся. Олча-оол лежал, обняв ствольную коробку своего ПКМ. Второй номер приткнулся виском в камень. Я потянулся к шее заводилы моих шаолиней, пощупать пульс.

— Пацаны! — попытался я пробиться криком сквозь багровеющее пространство. — Оолдар!

Щелчки покатившихся камней заставили меня выпрямиться, обшаривая склон в поисках источника звука. Метрах в тридцати стоял бандит с трубой РПГ на плече. Похожая на литровую банку граната смотрела в мою сторону. Свет померк, убрав контраст мира. Ушли звуки. Я дернул вверх дуло автомата, нажимая спусковой крючок. Калаш злобно рявкнул от бедра, плюнув одиночным выстрелом, затворная рама откатилась назад, осторожно кидая в сторону латунный цилиндрик стреляной гильзы и встала на место уже без следующего патрона. Раструб гранатомета медленно расцвел выхлопом, ярко обрисовав тарель. Я отчетливо видел рвущийся ко мне, вращающийся обтекатель гранаты с раскрывающимися перьями стабилизатора. Толстый, тупоголовый «Танин» в таком ракурсе смотрелся даже красиво на фоне разлетающейся головы последнего бандита. Не один Багай-оол с патронами баловался. «Надо же, попал. И пусть Уильям Коди, ака Буффало Билл, идет стрелять сигареты у спартанцев с Ксерксом» — успел усмехнуться я до подрыва термобарической ТБГ-7В. Сознание затопила ослепительная вспышка.

Тихо, только на грани сознания в ушах стоит тонкий писк-звон. Где там привратник этот с ключами от ворот рая, ну или будем более самокритичны к себе, где там рогатенький с копытами? Нет, вряд ли я в аду. Очень уж тянет сыростью от близкой реки. И почему я так уперся в христианскую религию? Вот тебе и река рядом, может там Харон в лодочке дожидается? А мне и заплатить нечем. Там, вроде как, две монеты за рейс. Или, может, сейчас Один с рогом мёда из козы и окороком от бессмертного кабана подтянется? Типа, эйнхерий, хрен ли разлёгся. А что за запах, знакомый такой? Через кислоту выгоревшего в аду объёмного взрыва воздуха, волнами накатывал домашний запах сирени. Я улыбнулся, лежа на спине с закрытыми глазами. Звон в ушах прекратился, но голоса прорывались как сквозь поролоновую заглушку. Нормально меня глушануло. Голоса? Ещё не все? Перекатившись из положения лежа на спине, я встал на колено, пошарил рукой вокруг, оглядываясь по брустверу. Автомат. Где, твою мать, автомат? «При атомном взрыве, лечь головой к эпицентру, автомат под себя, чтоб не оплавился» — всплыла в мозгу инструкция.

Я находился ровно по центру воронки, метров десяти диаметром. Фигасе, что ж там за заряд был? Глубина ямы метра три. И давно в гранатометы авиационные бомбы заряжают? Кстати, а почему я живой, и ничего не болит? Над валом выкинутой из воронки земли торчали головы любопытствующих. Были и бородатые, но какие-то не такие. Не откормленные морды с черными глазами, охреневающими от ощущения превосходства. Нормальные такие лица, с диаметрально противоположным выражением легкого испуга и разумной осторожности. Увидев, что я зашевелился, наблюдатели двинулись ко мне. Откуда они тут? До ближайшей деревни, насколько я помнил по карте, километров пятнадцать, и то, если не обращать внимания на горы. По прямой в смысле. А это, несомненно, мирные жители, тут и мужики, и бабы, и детишки вон из-за юбок выглядывают. Оружия в руках не видно, ни у одних, ни у вторых, ни, что характерно, у третьих. Ладно, разберёмся. Где тувинцы мои, наверняка многим требуется помощь. Надо народ организовать буддистов моих найти. Да бородачей в кучу стащить. Что ты там лепечешь, старый? Я помотал головой, не понимаю я тебя, по-русски давай. Да что ты руками машешь? Сейчас. Я, пошатываясь, вылез на бруствер. Чтобы тут же сесть. Гор не было. Ни одной в обозримом горизонте. Был лес, если сейчас около полудня, то с востока на юг простирался лес, с какими-то зубчатыми башнями над ним. Километрах в трех западнее моей воронки (моей личной, ага) стояла деревня. Это что за дела? А где горы? Там мои буддисты с шаолинями. Старый, телефон в деревне есть? Что ты головой мотаешь, варежку, говорю, закрой. Телефон, он на всех языках так называется. По-русски кто понимает? Начал накатывать отходняк от недавнего боя. Организм самостоятельно принял решение расслабиться, не увидев в окружении ничего опасного. «Ну как же ничего опасного, а то, что я где-то за тридевять земель?» — попытался я вновь мобилизовать организм. «Железяками и прочим металлом под шкуру проникнуть не пытаются? Всё, а с мозгом сам договаривайся», — увильнули от призыва надпочечники и прекратили подачу адреналина. Затрясло. Я попытался встать и не смог, закурил. Солнце припекало спину, облака медленно перетекали с одного края небосвода к другому. Это куда ж меня закинуло-то?

Я обернулся, почувствовав прикосновение. Женщина, сущая бой-баба на вид, осторожно тянула меня за рукав, показывая в сторону деревни. Ну что ж, зовут — сходим. Тщательно размяв каблуком окурок, я осторожно встал и одернул «песчанку», заодно проверив по карманам, что у меня при себе. В кармане штанов лежала початая пачка сигарет и зажигала из одноразовых, во втором складной нож на четыре предмета: вилка, штопор, отвертка и, собственно, сам нож. В нагрудном кармане разборный Т-образный бритвенный станок в плоской коробке с зеркалом, там же пол пачки сменных двусторонних лезвий к нему и уставная расчёска. Под воротником две швейные иглы с белой и черной ниткой, около метра каждой. Всё, «сидор» с остальными вещами лежал где-то в горах Дагестана на границе с Грузией и Азербайджаном. Рядом с моими шаолинями и сотней бородатых ублюдков.