Мизантропия

Кажется, кто-то насмотрелся дешевых фильмов. Нет, не то, чтобы Сьюзи была непривлекательна. Шикарная девушка! Но когда на хвосте богатый маньяк со связями и его дружки с автоматами, есть дела поважнее. А те, кто считает иначе – либо уже мертвы, либо станут таковыми в ближайшем будущем. И я не собираюсь входить в их число. Во всяком случае, пока…

– Обойдусь. У тебя документы с собой? Дома осталось что-нибудь ценное?

– С собой. Немного денег и золотые серьги в коробочке, а еще кое-что из одежды. Купила с последней получки, думала, что покрасуюсь на выходных, – похоже, поняла меня правильно, не обиделась. Умница.

Когда с завтраком и кофе было покончено, мы быстренько собрались и направились на автовокзал. На этот раз прятаться не стали, прошли на виду у мистера Вайла. Легавого во дворе уже не было, что немного радовало. Но теперь нам предстояло проехать через весь район и несколько часов ждать нужный рейс на вокзале. Такси стоило безумных денег, да к тому же, в Арти их было штук десять. Пришлось спускаться в метро. Девушка постоянно крутилась и оглядывалась, я двигался спокойно, но, кажется, слежки действительно не велось. Надеюсь, меня не постигнет участь сумасшедшего соседа.

– Ты действительно не собираешься со мной? – прошептала Сьюзи, когда мы сели в один из обшарпанных и вонючих вагонов.

– Нет, не собираюсь. У меня есть тут несколько дел, – надеюсь, она не поймет, что я вру. Денег хватит только одному, и она даже не представляет, насколько дороже жить в других городах.

– Постарайся не умереть, ладно? – на меня уставились большие, немного увлажненные глаза.

– Постараюсь.

Сказал и задумался… Как вообще можно обещать что-то подобное? Никто не застрахован ни от мчащейся машины, ни от кирпича, падающего с высоты нескольких этажей. Но раз обещал – придется исполнять, такова уж моя натура. Вот бы еще другие люди не пытались помогать расправиться с жизнью раньше времени. Поезд метро начал потихоньку замедлять свой ход, и мы оказались на нужной станции. Больше практически не говорили, оба молчали, словно рыбы и даже не смотрели друг на друга. Удивительно, но задуманный побег прошел без сучка и задоринки. Билеты нашлись, легавые и другие подозрительные личности так и не встретились. До отправки автобуса осталось каких-нибудь двадцать минут.

– Сид, – Сьюзи закурила протянутую сигарету и уставилась на небольшую желтоватую бумажку плохого качества. Такая мелочь, плохо отпечатанный текст, того и гляди развалится, а ведь именно она является для девушки настоящим спасительным кругом. Возможностью отбросить старую жизнь и начать все заново. – Наверное, это прозвучит глупо и наивно… Спасибо тебе.

– Не за что, веди себя хорошо, – я улыбнулся и вдохнул в легкие огромную порцию отравляющих веществ.

Вокруг почти не было людей. Лавки пустовали, а по козырькам, предохраняющим перрон от дождя начали стучать первые капли. Никто, кроме мой спутницы не спешил покидать Город. На билете красовалась гордая единица. Мы молча дымили, пока к посадочной платформе не подошли еще трое человек. Пожилая пара и маленький ребенок, возможно, внук. У них практически не было никаких вещей, лишь пара сумок и то, что было надето сверху. Мужчина нахмурился, рассматривая меня и Сьюзи. Синяк на лице танцовщицы стал еще более заметным, да и мой лысый череп и небритый подбородок, вкупе с военной курткой не вызывали доверия. Я постарался изобразить лицом дружелюбие, дедушка хмыкнул, но все-таки подошел и попросить закурить.

– Ну и погодка! – прохрипел он, затягиваясь. – Лета не было, осень обещают дождливую. У меня от этой сырости все суставы ноют. Тоже решили убраться из этой помойки подобру-поздорову?

– Только она, – я кивнул на танцовщицу и сощурился. – Приглядите во время дороги?

– Что ж не приглядеть, сделаем. Других-то мужиков больше нет, – похоже, дед оценил оказанное доверие и слегка расслабился. – А сам что же? Не боишься отпускать одну?

– Боюсь оставлять одну здесь.

– Верно мыслишь! – собеседник окончательно успокоился и кивнул на мою куртку. – Воевал? Сколько там прошло, пять лет? Я тоже по молодости в добровольцы записался, тогда еще все боялись, как бы к нам не нагрянули коммунисты. Идиоты правительственные. Сколько парней полегло понапрасну…

Пока он говорил, к платформе подкатился блестящий рифленый автобус с округлыми боками. Передняя дверь с шипением отъехала в сторону, и старик засобирался к своим, чтобы помочь им втащить сумки. Сьюзи крепко меня обняла и, видя, что я не собираюсь ничего произносить – молча последовала за семейной парой. Дождь начал усиливаться и уже во всю гремел по крыше вокзала. Какое-то время я стоял и ждал. Наконец, автобус медленно тронулся и принялся сдавать назад, попискивая сигналом. Я заметил немного загорелую руку, машущую из окна. Дело было сделано. Пора домой.

После немого прощания внезапно накатила усталость и ощущение пустоты. Как будто в животе появился шевелящийся темный комок, расширяющийся с каждой минутой. Голодный и бесчувственный, готовый поглотить меня целиком и полностью. Что-то такое уже случалось. Тогда, лет семь назад… Я уже и забыл каково это – быть оболочкой для сидящего внутри монстра. Нужно срочно что-то придумать. Алкоголь, наркотики? В кармане осталось совсем мало денег, все клубы закрыты, а барыги отсиживаются по своим норам и ждут наступление ночи. Еще этот проклятый дождь… Если бы дело было только в суставах, старик, если бы…

Я решил идти до квартиры пешком. Лишние несколько долларов не помешают, да и время потяну. Мысли лихорадочно заметались в черепной коробке. Три квартала не север, затем поворот налево и прямо про проспекту. Спешить особо некуда, работы нет, дел нет, никто не ждет.

В нескольких километрах от моего дома район заканчивается и начинается Ренто. Бывшая обувная фабрика Джеймса Лютера, «Сэйвфут корп». Ныне ночной клуб. Самый дешевый во всем Городе. Доступный алкоголь, наркотики и шлюхи. Девочки, мальчики, на любой вкус и кошелек. Ноги сами понесли меня в нужном направлении. Ветер подвывал и закручивал стену дождя в немыслимые узоры. Я промок до нитки, тело затрясло, а в ушах противно загудело, но заходить в квартиру, чтобы переодеться все-таки не стоит. Охранникам без разницы кто приходит в их заведение.

Не знаю сколько я добирался, но солнце, заслоненное тучами, успело скрыться за верхушками стоящих рядом домов. Дневной свет начал уступать место вывескам, фонарям и фарам машин. Дождь прекратился, но одежда и не думала сохнуть. Границу районов я преодолел без особых проблем, не встретив ни одной местной группировки. В нос тут же ударил противный запах промышленной зоны. Не то, чтобы в Арти он не ощущался, но здесь концентрация газов и пыли была такой сильной, что любой непривычный к подобному человек сгибался от кашля и пытался выплюнуть свои легкие. Я достал сигарету и закурил. Даже табачный дым с трудом перебивал ароматы Ренто, но стало немного легче.

Впереди виднелся огромный глиняный котлован, тут и там валялись большие бетонные трубы для прокладки канализации, стены строительных подсобок были раскрашены всеми цветами радуги, где-то сбоку лаяли собаки. Первым мне встретился молодой темнокожий парень в спецовке. Возможно, другой одежды, кроме рабочей у него и не было. Улыбнулся и предложил немного дури для поднятия настроения. Я отказался, объяснив это полным отсутствием денег. Кажется, он поверил и даже натурально расстроился, но мне-то подобная схема была знакома: сперва прохожий покупает дозу, затем ему помогают ее употребить, а через пару минут мертвое тело лежит в какой-нибудь канаве без одежды. Никаких выстрелов, поножовщины и драк. Производственный яд для травли грызунов делает свое дело очень быстро.

«Торговец» проводил меня недовольным взглядом, но на конфликт нарываться не стал. Что ж, мне же лучше. Я постарался как можно аккуратнее преодолеть карьер и не перепачкаться, но все-таки измазал ботинки в глине. Пришлось отмываться в ближайшей луже, благо обувь уже хлюпала после дождя и никаких новых ощущений не прибавилось. На улице окончательно потемнело, но оказалось, что вокруг нет ни одного фонаря или вывески. Двигаться приходилось практически на ощупь, и лишь изредка мимо проезжал полуживой рабочий грузовик и освещал дорогу своими тусклыми фарами. В одной из подворотен я заметил несколько силуэтов. Зрелище напомнило поход в театр теней вместе с родителями, это было так давно, что часть воспоминаний навсегда покинула мой мозг, однако, я быстро сообразил, что местное представление кардинально отличается от детского спектакля.