Инстинкт Зла. Вершитель

– Что он делал?

– Ничего, господин Дагервуд. Он лишь подошел к окну с внешней стороны дома и посмотрел в гостиную. И сразу исчез.

Влад нахмурился, размышляя.

– Он смотрел в окно центральной гостиной?

– Да.

– Покажи мне запись сегодняшнего дня, – приказал хозяин. – Момент, когда в помещении находилась Виктория. До того, как я вошел.

Картинки замелькали на экране в ускоренном темпе, но Дагервуду это не мешало воспринять каждую деталь. Вот девушка спустилась по лестнице, вот присела у ваз, вот застыла возле аквариума. Потом подошла к окну, подышала…

– Достаточно.

Дагервуд поднялся. Его одежда, конечно, уже высохла, и вновь выглядела безупречно. Не зря он платил своему портному баснословные суммы. И все же, Дагервуду не терпелось избавиться от нее.

Эти мысли не покидали его с того момента, как он увидел Викторию, вылезающую из бассейна. В памяти вновь возникла картинка – девушка хватается руками за поручень, подтягивается, отчего четче выделяются мышцы ее спины. Закидывает одно колено на мрамор, продвигается вперед… И он стоит в воде, рассматривая ее узкую спину, округлые ягодицы и полоску черной ткани на них.

Да. Ему определенно мешает одежда.

Он спустился на первый этаж, в гостиную с пираньями, остановился у окна. Приблизил лицо к окну. С другой стороны на него смотрели те, кто живут во тьме.

Дагервуд медленно выдохнул, позволяя капелькам пара осесть на холодном стекле. Его вздох выявил то, что рассматривал Стефан, то, что начертила на окне Виктория.

Это был древний символ. На языке, которого не знают люди. На Изначальном.

***

Дверь открылась без стука. Стул, которым я подперла ручку, просто отлетел, но зато мой гость не смог войти бесшумно.

Я вскочила, хмуро глядя на Дагервуда и стискивая на груди покрывало.

Хозяин дома остановился в дверях, осмотрел одним взглядом и меня – взъерошенную и слегка испуганную, потом мою импровизированную постель – на полу между стеной и креслом. Я задрала подбородок так высоко, как только смогла, стоя босиком и в кутаясь в одеяло.

– Какого черта вы вламываетесь ко мне без стука?

Да-да, лучшая защита– нападение и все такое…

– Или я должна на ночь придвигать к двери шкаф? Или может мне надо…

– Если я захочу войти, шкаф вам не поможет, – холодно сказал Дагервуд. Я осеклась, потому что вдруг ощутила волну ярости, исходящую от него. Даже края губ слегка побелели. Мой страх, что я испытывала перед этим человеком, вырос до размеров небоскреба и устремился в стратосферу.

– Идите за мной, Виктория, – приказал он, резко развернулся и вышел.

Я помялась на своем идеальном ложе, вздохнула. Пробормотала что-то ругательное. Покосилась на дверь. Выхватила из шкафа темно– зеленые штаны, свитер, торопливо все это натянула и сунула ноги в кроссовки.

И лишь потом вышла в коридор.

– Если я говорю – идите за мной, это означает– немедленно, – сквозь зубы процедил Дагервуд.

– Я должна была выбегать за вами голой? – со злостью уточнила я. – У меня нет привычки спать в одежде, знаете ли. А вы вломились ко мне посреди ночи.

Он окинул меня тяжелым взглядом. Ну допустим, я слегка слукавила и лежала под одеялом в пижаме – штанишках и футболке с длинными рукавами. Но все равно я не собиралась разгуливать по этому особняку в таком виде! Слишком… по-домашнему. А это не мой дом.

Дагервуд молча и быстро двинулся к лестнице, я поплелась следом, проклиная этого человека с его капризами. Чем еще я ему не угодила?

В гостиной с аквариумом он встал возле окна и выжидающе уставился на меня. Я неохотно приблизилась, стараясь не смотреть в темноту за стеклом.

– Рик объяснил вам, что означает этот знак? – холодно спросил Дагервуд.

Я уставилась на него непонимающе.

– О чем вы?

– Знак, Виктория. – В его голосе скользнула нетерпение и снова– ярость. – Который вы нарисовали. Рик обучил вас, ведь так?

Я моргнула. Перевела взгляд на стекло. Там красовался мой рисунок, кажется, я нарисовала его днем. И похоже, я слегка покраснела.

– Я не понимаю, о чем вы. Это просто … линии и закорючки. У меня дурная привычка чертить их. Я думаю, что немного средства для мытья стекол и бумажная салфетка все исправят…

– Не врите мне! – в его голосе скользнула новая нота– мне она показалась чернильной, словно морозная полночь. От этой ноты захотелось забраться в какой-нибудь угол и закрыть голову руками, чтобы не слышать ее.

– Я не вру, – заставила себя остаться на месте, а не кинуться искать ту самую нору, где можно укрыться. – Я даже не понимаю, что именно вас так злит.

Дагервуд сделал вдох, не мигая глядя на меня.

– Рик не учил вас … языку?

– Рик показывал мне, как выходить в сеть, чтобы заказать пиццу, как готовить омлет и как двинуть кулаком в нос тому, кто меня достает, – мрачно сказала я, рассматривая нос господина Дагервуда.

Линия его плеч, напряженная до предела, расслабилась и в глазах появилась насмешка. Потом он снова посмотрел на стекло и помрачнел. Отошел к светло– бежевому дивану, рядом с которым стоял на одной ножке стеклянный столик.

– Допустим, я поверю, что это не Рик, – бросил он. – Но кто? – он положил на стол ручку и листок. – Рисуйте, Виктория.

– Что рисовать?

Я неуверенно приблизилась, не желая садиться рядом с ним. Но другого варианта не было, если я хочу разместиться рядом со столиком.

– Рисунки, – язвительно бросил он. – Которые вы любите чертить, как вы утверждаете.

Я подцепила листочек и отошла подальше от Дагервуда, присела на нелепую банкетку без спинки. Но лучше так, чем рядом с мужчиной. Рисовать на коленке было ужасно неудобно, пару раз ручка продырявила листок. Но в целом, я была своим художеством довольна. Все время, пока я была занята делом, Дагервуд неподвижно сидел на диване и смотрел на меня. Я закончила и протянула ему то, что получилось.

Несколько секунд он рассматривал, потом поднял взгляд и я вздрогнула. Ночь. Чудовища. Смерть. Именно таким был его взгляд.

– Что это? – очень спокойно спросил он.

– Откуда я знаю? – вспыхнула и с трудом заставила себя не пятиться. – Вы просили нарисовать, я нарисовала, как умею. Я художественной школы не заканчивала.

Дагервуд снова посмотрел на мой листок и мешанину из цветочков, линий, рожиц и еще каких-то каракуль.

– Вы издеваетесь?

– Нет! – я все-таки попятилась. Всего на шаг. – Вы попросили меня что-то нарисовать – я нарисовала!

– Я сказал нарисовать изначальную руну! – рыкнул Дагервуд, поднимаясь и отшвыривая листок. – Вы решили поиграть в игры, Виктория?

Я сделала еще один шаг назад. И еще два. Ужас внутри нарастал, как шторм.

– Какие игры? Вы сошли с ума, – пробормотала я. Дагервуд не двигался, но во мне почему-то крепла уверенность, что если я побегу – он кинется следом и разорвет мне горло. Как зверь. И поэтому надо стоять не шелохнувшись, и не будить его инстинкты. С чего я решила, что этот мужчина в безупречной белой рубашке и отглаженных брюках побежит за мной– не знаю. Я просто ощущала от него угрозу. Во всем– в расслабленном с виду теле, в ладонях, с загорелыми запястьями и дорогими часами на правом, в глазах, в которые я не хотела смотреть. А вернее – боялась.

Я отступала, он также медленно приближался. Пока я не уперлась в стену. Кинула затравленный взгляд на дверь. Если рвануть изо всех сил… Сильная рука впечаталась в стену возле моей головы, преграждая мне путь. Сглотнула и заставила себя смотреть в его глаза. Я знала, что нельзя показывать свой страх. Нельзя. Не людям, не хищникам. Только так можно… спастись.

– Уберите руки, господин Дагервуд, – как можно холоднее произнесла я. – Что вы делаете? Пытаетесь меня запугать? У вас это не получится!

– Серьезно? Вы так думаете?

Его глаза блеснули льдом.

– Да! – я задрала повыше нос. – Вы приказали мне нарисовать, я сделал это! И понятию не имею, что такое изначальная руна! Если я изобразила на стекле что-то похожее, то это вышло случайно, ясно вам! В детских каракулях иногда тоже можно увидеть смысл, если вы не знаете!