Страница 2 из 17
Принимать правду было болезненно. Старушка умерла тихо и, как надеялась Маргарита, без боли, но все же от этого легче не становилось. Последующие часы превратились в самый настоящий ад. Марго плохо помнила, как на ватных ногах возвращалась от проводника, как пришел начальник поезда и медик. Серые, почти выцветшие глаза закрыли, и на несколько минут стало легче. Но самой Маргарите казалось, что сейчас может произойти что-то ужасное. Гнетущее чувство неизбежности чего-то недоброго нависло над ней. То ли страх, то ли паника заполонили ее сознание. Не находя логического объяснения своему состоянию, Маргарита пыталась отвлечься. Выйдя в коридор, она уперлась лбом в окно. За толстым стеклом все так же проносились мимо ели и высокие березы.
Неожиданно даже для самой себя, Марго вспомнила одну из старых деревенских баек. Так, глупая страшилка. Из тех, что дети с упоением пересказывают друг другу у костра, стараясь напугать как можно сильнее.
«И жила в той деревне ведьма. Одни говаривали, что злая она и детей на порог к ней не пускали. Другие же сами к ней бегали за советами. Но вот пришло время ведьме умирать. Отдала она свои записи ученице, легла на печь… и стали доноситься из той избы крики и стоны. Долго умирала ведьма, больше недели. Даже ученица ее не могла облегчить муки. А на девятый день люди, изведенные криками, пришли к дому ведьмы и разобрали крышу. И тут же старуха испустила дух! Вот только не простила она мучений своих тем, кому помогала долгие годы. И поговаривают, что дух ее до сих пор бродит по деревне… и лунной ночью можно увидеть, как она доит молоко у коров и коз, как метет на поле с рожью. А поутру нет молока у скотины, а поле все вытоптано!»
И Маргариту осенило. Крышу у поезда, конечно, разобрать не получится. Но хотя бы окно открыть надо. Пусть хоть так дух уйдет.
«Ерунда какая-то, – раздраженно подумала девушка, с усилием открывая окно, – нет такой субстанции, как душа. Это все верования! Не может она куда-то там улететь, потому что так не бывает!»
Списав пришедшее облегчение на свежий воздух, Маргарита вышла из купе. Находиться в одном помещении с покойницей ей было не по себе. А память вновь услужливо показывала приметы да поверья. Мол де нельзя покойника одного оставлять. Марго фыркнула.
– И чего фырчишь? – услышала девушка голос позади и резко обернулась. – От оно как. Взгляд такой испуганный-испуганный. Но меня можешь не бояться… не буду я против преемницы жрицы Мары идти. И что ты так глаза вылупила? Открой свое сердце, поверь. И тогда увидишь меня.
– В кого поверить? – с ужасом прошептала девушка, вжимаясь в стену.
– В кого-кого… в духов, что живут рядом с вами. Я дух хороший, я поездовой. Раньше лешим был, да вот лес мой вырубили… на бумагу пустили. Вот и прибился к поезду, тут теперь помогаю пор-рядки наводить, – промурлыкал дух.
Маргарита закрыла глаза, пару раз медленно вдохнула и выдохнула, пытаясь успокоиться.
– Только галлюцинаций мне тут не хватало, – раздраженно прошептала она под нос.
– Ну вот… оскорбляет она меня тут. Я не галлюцинация. Я поездовой!
Девушка взвизгнула, почувствовав, как кто-то дернул ее за штанину. Открыв глаза, она увидела рядом маленького человечка с длинной седой бородой. В соломенной шляпе, поверх которой была надета фуражка. Из-под темно-синего костюма показывались рукава и штанины из простого домотканого льна. А на плече погон с рисунком поезда, проезжавшего через лес.
– Двенадцать апостолов дифракции!
– Двенадцать апостолов де-чего? Какой еще такой фракции? Это где эта местность? Никогда не слышал! – воодушевленно поинтересовался поездовой, поправил фуражку и посмотрел на девушку ярко-зелеными глазами.
– Нет такой местности. Дифракция – это явление такое. В физике изучают.
– А, понятно. Ну мы, поездовые, в школы не ходили, не постигали. Ну так чего ты бабку одну кинула? Неправильно это! – вернулся к прежней теме дух, смешно дергая ушами.
– Неприятно. Не люблю покойников, – немного смущаясь, ответила Маргарита.
– А кто их любит? Я вот тоже не люблю. Все, пошли в купе. А то увидит тебя еще тут кто с воздухом разговаривающую, точно в ваш дом с желтыми стенами заберут. А этого нельзя допустить. А то промоют тебе мозги, забудешь все. И кто дар передавать будет?
Поездовой с силой потянул Маргариту в купе, не обращая внимания на ее слабые протесты.
Зябко поежившись, Маргарита села на полку и укуталась в плед. Ледяной ветер приносил сквозь приоткрытое окно холод и редкие снежинки, которые таяли, не долетая до пола. Из-за переживания Марго не обратила на них внимания, хотя до первого снега было еще далеко.
Покойница лежала, укрытая простыней. Начальник поезда обещал, что ее заберут на ближайшей станции, а до нее оставался еще по крайней мере час езды. Такое соседство радовало Маргариту еще меньше, чем живая молчаливая старуха, но выбирать не приходилось.
Поездовой с интересом осмотрелся в купе, а потом стащил со стола печенье. Под удивленным взглядом Маргариты дух поперхнулся, но печенье доел и только потом начал оправдываться:
– А что я? Я ничего. Я это, тоже сладкое люблю! – поездовой посмотрел на Маргариту честными глазами и потянулся за второй печенюшкой. – Ох не зря тебя старуха выбрала. Глаза у тебя… особенные.
– Это чем это они особенные? – хмуро поинтересовалась девушка, забираясь на полку с ногами и пытаясь согреться.
– В них как будто само время замерло. Да ты и сама видишь, – отмахнулся поездовой, забираясь с ногами на столик и осматривая еду.
– Ага. Зрачки в форме песочных часов. Что еще скажешь? – устало проворчала Маргарита, решив не обращать внимания на бесцеремонного духа.
– А приданое у тебя есть? – ответил вопросом на вопрос поездовой, закидывая в рот кусочек сахара.
– Приданое? Да я ж не замуж еду, откуда оно у меня? – удивилась девушка.
«Вот еще, приданое ему подавай. Это раньше девицу не брали без кучи вещей в подарок. А то еще и со скотиной со двора выпирали. Хотя где как, конечно… но я учиться еду. Я современная девушка! Меня возьмут замуж потому, что я хорошая и умная, а не из-за приданого!»
– Дура ты, молодая ведьма. Приданое – то, что старая ведьма дала тебе. Неужто ничего не подарила? – поездовой сощурился, вглядываясь в лицо девушки.
– Подарила… – рассеянно ответила Маргарита.
– Ну так показывай! Интересно же! – дух радостно хлопнул в ладоши и выжидательно уставился на девушку.
– Так это… там книга с пустыми страницами и все… А, еще серп серебряный! Ну, может не серебряный, но такой, из белого металла, блестящий.
– Покажь-покажь! – оживился дух, перепрыгивая со стола на полку и усаживаясь рядом.
Маргарита вздохнула и нехотя достала книгу, обтянутую черной кожей.
– На, смотри, – протянула девушка ведьмин подарок поездовому.
Дух отскочил будто от огня.
– Ты что, совсем сказок не читала, дурья ведьмина башка? – негодующе спросил поездовой, скрестив руки на груди.
– Читала, и что? Сказка ложь…
– …да в ней намек! – хмуро закончил поездовой. – Нельзя ведьмовские книги не-ведьмам трогать. Хочешь, чтобы меня покалечило? По глазам вижу, что не хочешь! А эта книга сильная. И не простая, она волчьей шкурой обтянута. Это я тебе как бывший леший говорю. Эту шкуру ни с чем не перепутаешь! А волк – это спутник богини Морены, священный зверь.
– Ага, все звери священные, – проворчала Маргарита, с любопытством поглаживая книгу. Она была шершавая на ощупь и чуточку теплая.
– Не все. Конечно, у каждого зверя есть божество-покровитель или великий дух, оберегающий его. Только нельзя быть слугой двух господ. Ты теперь Мары прислужница.
– Только что же Мореной была, – снова нахмурилась девушка.
– У Богини много имен. Кличут и Марой, и Мореной, и даже Моржаной. Но ты не гневай ее. Когда произносишь ее имя – богиня слышит. Не привлекай лишний раз внимания. Она богиня Смерти, Повелительница Мороков, Уводящая за мост и Госпожа Зимы. Лучше так ее называй, целее будешь, – хихикнул дух, с трепетом разглядывая книгу. – Ты еще слишком мелкая для того, чтобы к ней по имени обращаться. Ничего не добилась.