Страница 132 из 157
— Значит, мы достигли согласия, — поднялась Намизи.
Встреча окончилась.
Махтаннин и Ластан задержались после ухода Наюриты.
— И что это значило? — уточнил Асприон.
— Она не согласна с нашими суждениями об инквизиторе Виенанд.
— То есть пойдет против нас.
— Я так не думаю. Намизи колеблется, но пока не станет окончательно занимать ту или иную сторону.
— Что нам теперь делать?
— Попробовать еще раз.
— Наюрите не понравится, что мы солгали ей.
— Я не лгал; она вынуждает нас. У Виенанд слишком много друзей в Крепости. Я совсем не уверен, что нам хватит политической силы для противодействия ее интригам, если она проберется внутрь.
— Третья попытка, неважно, успешная или нет, — это уже неопрятно.
— Но лучше, чем вариант с ее выживанием. Возможно, в случае успеха Виенанд пути назад уже не будет.
— Мы так и не определили, что она задумала.
Медленно обернувшись, Веритус посмотрел на более молодого соратника:
— Ты тоже утрачиваешь решимость?
Асприон покачал головой:
— Ты же знаешь, что нет.
Ластан не знал. Ему оставалось лишь верить Махтаннину на слово. Он понимал, что Асприон и Виенанд терпеть друг друга не могут, но не был уверен, насколько серьезно союзник воспринимает угрозу Хаоса. Веритус уважал коллегу за его послужной список, однако еще не разобрался, как глубоко тот верен их делу.
Через несколько минут Ластан вышел из Октагона и направился в свои покои по дороге Изречений. Эта галерея, одна из самых узких во Дворце, имела менее десяти метров в ширину, однако ее сводчатый потолок был таким высоким, а окна в нем — такими редкими и грязными от векового смога, что солнечные лучи не достигали пола. В проходе царили вечные сумерки. Расставленные там люмен-шары давали немного света, однако идущий мимо них все равно оставался в тени — менялась лишь ее густота. На каменных плитах под ногами были выгравированы благочестивые сентенции. Они истерлись под миллионами подошв, уцелели только едва заметные линии букв, фрагменты слов и намеки на общий смысл.
Каждый пешеход на дороге Изречений приближал мысли древних к полному исчезновению, но они неукоснительно сохранялись в лавках, испещривших, подобно сотам, обе стороны готической галереи. В рынках на первых этажах торговали молитвенными свитками, иконами для алтарей и толковательными брошюрами. Вдоль улицы, плавно извивающейся с севера на юг, тысячи продавцов в полутьме и торжественной тишине ожидали покупателей-верующих. Над ними жили богословы — авторы трактатов, комментаторы писаний, исследователи религии. Рабочие индустрии поклонения.
Веритусу нравилась атмосфера в галерее. Хотя теологи знали только половину правды (ни в одном из их текстов не упоминался Хаос), прославляемая ими вера была необходимой, пусть и недостаточной, защитой от Губительных Сил. Жившие и трудившиеся здесь люди сражались на войне, сами того не зная…
На инквизитора обрушился град лазерных разрядов. Первый опалил ему щеку. Чутье опередило сознание — Ластан рефлекторно прикрыл голову левой рукой. Второй луч полоснул по скальпу. Веритус метнулся в сторону — третий выстрел обжег висок сверху вниз. Прижавшись к стене, он начал озираться в поисках убийцы. Чересчур много окон, чересчур много силуэтов за ними. Никто не смотрит на него, никто не вооружен. Снайпер прекратил огонь.
Ластан ждал, сжимая лазерный пистолет. Ничего. Ближайшие пешеходы разбежались, укрылись в дверных проемах или за прилавками. Поразительно меткий стрелок не зацепил даже доспех инквизитора. Раны Веритуса ныли, он чувствовал запах горелой плоти. Если бы он действовал чуть медленнее, если бы первый разряд по какой-то случайности не отклонился от цели…
Ни врагов, ни новых выстрелов. Ластан зашагал по дороге спиной вперед. Когда место засады скрылось из виду за изгибом улицы, он развернулся и двинулся дальше, непрерывно осматриваясь. Гнев колотился у него в виске сильнее, чем боль от раны. Унижение привело инквизитора в ярость. Он выглядел смехотворно — убегающий воин в силовой броне! Но как биться с тем, кого не видишь? Веритусу не удалось определить и угол обстрела. Даже сровняй он с землей обе стороны прохода, ассасин успел бы скрыться.
Инквизитор попытался размышлять спокойнее. Что ж, тактическая ситуация изменилась. Он не был уверен, что покушение устроила сама Виенанд, но в любом случае у нее остались друзья, рискнувшие помочь ей. Кто именно? Вариантов слишком много. Позиции самого Ластана теперь выглядели ненадежными. Он передумал отправлять своих агентов на задание.
Выждав три часа, Вангорич отправился на дорогу Изречений, где и нашел Феррена Рича в заставленной книгами комнатке на четвертом этаже. Снайпер уже убрал лазерную винтовку и вновь надел маску богослова. Ровесник Круля, он выглядел намного старше Эсада Вайра, старше даже Дракана. Лицо Феррена напоминало карту из морщин, глубоких, как ущелья. Волосы и борода его были седыми, прямыми и длинными. Рич вполне убедительно сутулился, шаркал ногами и щурился, но под рясой теолога скрывалось поджарое, упругое тело. Он умел сохранять неподвижность сутками, оставаясь при этом начеку.
Даже после появления великого магистра Официо стрелок продолжил щуриться, будто от катаракты. Войдя, тот увидел Рича возле ниши с книжными полками слева от двери. Феррен с недовольным видом поднял взгляд от манускрипта и коротко кивнул, что у него сходило за приветствие.
— Итак? — спросил Вангорич.
Рич вновь опустил взгляд и перевернул страницу.
— Впервые в жизни я стрелял мимо, — сообщил он.
— Уверен, промах вышел убедительным.
— Объект сейчас благодарит судьбу.
— Отлично.
— Такое чувство, что я ошибся. Не люблю ошибаться.
Дракан подошел к ассасину:
— Надеюсь, сегодня ты убил идею. — Он указал на ряды томов в кожаных переплетах. — Думаю, такая мишень тебе по нраву.
Фыркнув, стрелок закрыл книгу.
— Нет уж. — Через секунду он сообразил, что забывается, и добавил: — Великий магистр.
Тот раскинул руки, изображая сожаление:
— Прости, Феррен. Нам нужен был этот блеф.
— Зачем сохранять жизнь объекта? Если на него стоило напасть, то стоило бы и убить.
— Он не стоит открытого конфликта. Текущий баланс сил неустойчив. Прикончив его, мы рискуем начать гражданскую войну с Инквизицией; когда или если они узнают, кто стоит за покушением, все повернется так же скверно. Сейчас агенты этой организации — наши единственные полезные союзники, и то лишь притом, что Виенанд добьется успеха. Сегодня от нас требовалось потревожить Веритуса. Заставить его думать о собственной безопасности и личностях врагов.
Ассасин вернул книгу на место.
— Ну, сэр, работа сделана. — Немного смягчившись, он добавил: — Вы считаете, успешно?
— Надеюсь.
Подойдя к окну, Дракан выглянул наружу. По дороге Изречений в обе стороны двигались пешеходы, не обеспокоенные недавней вспышкой насилия или присутствием орочьей луны, невидимой за сводами галереи. Всеобщая паника почти не затронула эту область Дворца. Местные жители не бунтовали, они лишь глубже погрузились в свои отшельнические труды. Люди здесь обращали мысли к таинствам веры, закрываясь от потрясений вокруг. Изящный подход.
«Вот только орки вряд ли оценят его, когда явятся сюда», — решил Вангорич.
Но практичнее ли та игра, которую он сам ведет против Веритуса? Нужно верить, что да. Нужно верить, что Виенанд разрабатывает эффективную стратегию борьбы с чужаками.
— Поправьте, если я ошибаюсь, — произнес Рич у него за спиной, — но мы слишком безоглядно верим, что другая фракция решит все главные проблемы.
Дракан усмехнулся совпадению. Что ж, или это, или проклятие.
— Именно так, — ответил он. — Мы должны верить.
Еще один тяжкий урок тяжелых времен.
Глава 8
Марс — Лабиринт Ночи