Еще один герой

— Ох… я… Спокойной ночи… спокойной ночи, сержант Новак.

Седьмая броневая дивизия, Тридцать второй полк гренадеров и отряды, собранные со второй и третьей линии, высаживались согласно с одним из тактических планов, составленных двадцать лет назад именно для такого случая. С другой стороны, все равно другого выхода не было. Учитывая силы, которыми они располагали, «прыжок вниз головой» оставался единственным разумным решением.

«Прыжок вниз головой». Тактика, разработанная на случай атаки против Абандалакха небольшими силами. Коротко говоря, вместо многочасового обстрела — артиллерийского, ракетного — и бомбовых ударов, быстрый десант на расстояние не больше километра до цели и прямой штурм. Вероятность успеха меньше восьми процентов. План отрабатывали скорее как одну из задачек для ума, а не реальную стратегию, предназначенную к применению на поле битвы, а теперь те восемь процентов — это все, что им оставалось. Если не меньше.

Они наблюдали за атакой на главном тактическом экране. Абандалакх расселся перед руинами третьей линии, гнилая баранка, куча компоста, язва, окруженная гнилой, наполненной червями тканью. Покров вероятности он подтянул под себя так, что на радарах не осталось от него и малейшего эха. Ждал. Сукин сын ждал их хода.

Сначала приземлились «тушканчики», сотни машин одновременно окружили центр гнили кругом огня. Десантные корабли приседали на хвостах, выбрасывали пехоту и взлетали снова. Через полминуты транспортники «Локи» и «Тор» выпустили из угловатых брюх танки, тяжелые машины пехоты и пустышки, после чего, плюясь огнями двигателей, рванули в небо.

И наступила тишина.

Солдаты залегли в окопах и воронках, прижались к изуродованной земле, машины расползлись по полю, занимая позиции, а чужаки вели себя так, словно ничего не замечали. Тварь громоздилась неподвижно, окружающие ее пасходеры, мигорачи и палколапы занимались, похоже, собственными делами, какими бы те ни были.

Полковник следил за врагом молча, закусив губу. Сукин сын. Обладающий странностью кошмара, нелогичный, непредсказуемый. Он уничтожал их без усилия, словно детей, когда они пытались убежать, сбивал «тушканчиков» с неба взмахами призрачной лапы, а теперь сидит и ждет, словно высадка нескольких тысяч солдат под боком его вообще не касается.

Пришла глупая мысль: «А вдруг все это не вторжение? Может, враг вообще — не разумен? Может, мы сражаемся с гигантскими красными муравьями, для которых вселенная — джунгли, по которым они идут, пожирая попутно все, что отыщут? А может, это автоматическая система терра… вернее — чужеформирования, высланная добрыми и милыми инопланетянами, которые даже не знают, что она нас убивает? Может, сука, мы погибаем, сражаясь с автоматическим траншеекопателем?»

Все отряды без единого выстрела заняли позиции вокруг врага. Кон-Кавафа посмотрел на часы и связался с командиром.

— Седьмая и Тридцать второй на месте, господин генерал.

— Пусть начинают.

— Слушаюсь.

Тактический экран осветился первым плазменным шаром.

Она молилась. Ничего больше сделать не могла, лежала, приваленная куском аллабетона, — да, честно говоря, даже если бы оказалась свободной, все равно ни на что другое оказалась бы не способна. Закончились времена, когда героические женщины бегали по полям сражений, поднося воду и перевязывая раны. Дыхание плазменных взрывов сожгло бы ее в пепел за сотню метров, только броня давала солдатам хоть какой-то шанс, а если кто-то из пехотинцев падал, необходима была помощь экзоскелета, чтоб хотя бы перевернуть его на спину. Эта война была не для маленьких монашек.

Так что она просто молилась.

Вспышка и жар первого разрыва застали ее врасплох. Жар этот ворвался в бункер, моментально высушил воздух, приятное тепло мгновенно превратилось в невыносимую жару. Она замолчала на полуслове, заслоняя лицо ладонями. Кожа горела. «Господи! Что они там используют?»

Но истинный ад разверзся через минуту. Грохот взрывов, выстрелы тяжелых орудий, яростный лай оружия меньшего калибра, приглушенное шипение пламени и бурчание энергетических цепей тактических лазеров. Сестре Веронике казалось, словно целая армия окопалась вокруг бункера и отбивает дикий штурм. Она моментально оглохла, а волны жара, проносившиеся сквозь расколотый бункер, лишали дыхания и жгли кожу. Она спрятала ладони в рукава и заслонила лицо, но это не слишком-то помогало.

Молилась.

И тогда вдруг увидела все звуки. Громыхание битвы превратилось в оргию танцующих перед нею и внутри нее цветов, а гигантская тяжесть, вдавливающая тело в пол — почти исчезла. Жар растекся пением птиц и превратился едва ли не в нежнейшие ласки. На ее глазах остатки одного из металлических шкафов растаяли и стекли на пол. Она не могла дышать…

«Все? Я умираю?.. Господи, я не достойна…»

Все исчезло, как и появилось, за долю мгновения. Она набрала в грудь воздуха, чудесного, бесконечно свежего, так, что даже закружилась голова. Словно дышала амброзией.

Что случилось?

«Покров вероятности», — поняла она вдруг. Нечто подобное происходило, когда Зверь использовал свое самое сильное оружие. Что-то изменялось тогда в людях и вокруг них, они внезапно начинали слышать глазами и видеть нюхом. И умирали, задыхаясь, горя, выблевывая растворенные внутренности, превращаясь в кожаные мешки, наполненные кровью и распавшимися в пыль костьми. Единственное оружие Чужих, против которого у них не было никакой защиты. Ни одна броня, ни одна стена, ни один оглупитель не спасет от того, что меняет саму природу реальности.

«Ох… бедные мальчики».

Она молилась.

— Ни хера себе!!!

— Идут! Иду-у-ут!!! Танки! Сука, где танки?!!

— Не могу…

— Бей! Бей!! Бе-е-е-ей!!!

— Капрал Вергсен, лазером около того транспортера, давай!

— Не могу…

— Идите, да! Сукины дети! Идите! Хотите?! Вот вам! А-а-а-а-а…

— Четвертый взвод. Четвертый взвод, отзовитесь. Лейтенант Семерский из четвертого взвода. Кто-нибудь меня слышит?

— Не могу… двинуться… Не могу двинуться! Не могу дви-и-инуться!!!

— WA 17. Рапорт о повреждениях… двигаться можешь? Стрелять? Пошевели руками. Хорошо. Держи. Когда приблизятся на пятнадцать метров — подорви заряд. Подтверди… Хорошо.

— Лейтенант Баниров… Карл… мне некого вам послать… слышишь? Он накинул на нас покров… слышишь? Карл… из взвода остался я один… Карл… броня заела… Карл… вы одни… помощи не будет…

— Не могу двинуться… это не броня… когда захлестнуло нас покровом, что-то случилось… со мной… зубы выпадают… не чувствую… ничего… вижу их… сто метров… один катится прямо на меня… он все ближе, он…

— Двенадцатый, огонь в квадрат 3В. Повторяю, 3В. Да… да… Летят. Нет… взрывов нет. Повторяю. Снаряды не взорвались. Попробуйте сменить взрыватели…

— Я горю. Слышите? Горю, а не больно. Иисусе, слышите? Ничего не болит. Только дым чувствую…

— Отводи людей! Менес, отводи людей! Сейчас вас отрежут!

Динамики трещали сообщениями, приказами, просьбами о помощи, грохотом орудий и взрывами. «Land Warrior VI» — лучшая, результативнейшая и самая быстрая система управления, позволяющая штабу наблюдать за происходящим на поле боя и отдавать солдатам приказы в реальном времени.

Или только наблюдать, как гибнут.

Абандалакх ударил покровом вероятности через восемь минут после первого выстрела. За это время солдаты сумели приблизиться к нему на пятьсот метров, ведя огонь изо всего, что у них было, и на одну минуту, на одну коротенькую, болезненно глупую минутку полковник Стэнли Кон-Кавафа понадеялся, что им удастся. Что тварь калехов исчерпала какие-то там свои «батареи» или — что ей нужно время, чтобы исправить повреждения, и поэтому сумеют ее взорвать.

А потом покров развернулся на добрых три километра вокруг твари. Не больше чем на пару десятков секунд, но теперь он не напоминал раскинувшуюся морскую звезду. Радары показали монолитный бублик гнилого фиолета, который мгновенно заполнил пространство и поглотил все отряды.