Закон-тайга

Старший лейтенант, он же командир заставы, сидя в своем кабинете, заполнял какие-то бумажки; близился конец года, и документы надо было во что бы то ни стало отправить в отряд, в Хабаровск.

Его заместитель по воспитательной части, лейтенант с розовыми, как у породистого поросенка, щеками, с улыбкой смотрел на старания начальника.

— А в Москве сейчас, наверное, гуляют вовсю… — Замполит закончил Голицинское училище под Москвой и, сидя тут, в таежной глуши, частенько вспоминал подробности учебы. — Помню, на втором курсе мы с ребятами нажрались в хлам, я иду — и начальник училища, — продолжал лейтенант, — я прятаться, а он меня не видит. Оказывается, тоже поддатый был…

— Повезло тебе. — Старлей тоже учился на Большой земле, но уже не под Москвой, а в самой столице, и не в политическом училище, а в командном. — А у нас с этим делом строже было…

Чем именно отличались порядки одного военного училища от другого, он не успел договорить — в кабинет кто-то постучался.

— Ага, — оторвавшись от документов, произнес старлей. — Кто там еще?

Новость, которую принес сержант-радист, была столь же жуткой, сколь и невероятной.

— М-гуму. — Командир заставы, прочтя распечатку, едва не поперхнулся. — Слышь, Коля, они там у себя в Хабаре совсем с ума сошли…

— А что?

— Да ахинею какую-то передают. Бред сивой кобылы. Да ты сам посмотри.

Розовощекий лейтенант посмотрел: из Хабаровска передавали о том, что какие-то уголовники, сбежав из лагеря, захватили совсекретный военный вертолет КА-0012-"Б", новейшую экспериментальную модель. Если верить сообщению, то беглые уголовники сразу же после захвата военной машины, существующей только в четырех экземплярах, уничтожили вертолетную площадку с остававшимися там тремя «МИ-8», казармы со всем личным составом, караулку и даже склад, а затем, пользуясь антилокационным устройством, улетели в неизвестном направлении; попытки засечь их локаторами пока что ни к чему не привели.

Но и это было еще не все: если верить все тому же сообщению, в регионе появился чудовищно прожорливый тигр-людоед, который уже сожрал какого-то неизвестного мужчину.

— М-да… — Лейтенант многозначительно покрутил пальцем у виска.

— Вот и я о том же подумал, — отозвался его начальник, перехватив взгляд.

— Наверное, шифровальщик Новый год с первым апреля перепутал, — предположил командир заставы.

— Да они там с первого апреля небось не просыхают, — в тон ему отозвался заместитель, от души завидуя такому замечательному времяпровождению.

— Так что передать в Хабару, товарищ старший лейтенант? — с той развязностью, которая всегда свойственна срочникам-дедам, поинтересовался стоявший тут же сержант-радист.

— А хрен его знает… Ты, Галимулин, иди, мы что-нибудь потом придумаем, — хмыкнул старлей и, взяв обгрызенную авторучку, принялся старательно заполнять какие-то бланки…

Чем больше летел Малина, тем больше ему начинало казаться: эта бескрайняя тайга никогда не кончится. Так можно лететь еще день, два, три, неделю, а под фюзеляжем по-прежнему будут проплывать унылые сопки, бело-зеленые лиственницы, небольшие заснеженные полянки…

Чалый за штурвалом был трезв, суров и немногословен. Теперь вертолет летел без рывков, куда более плавно, нежели при угоне. Иннокентий, разобравшись с инструкциями, нашел даже очень хитрое устройство, посылающее помехи радарам ПВО, — теперь можно было не волноваться, что вертолет настигнет ракета.

Да к тому же, как справедливо рассудил Чалый, вряд ли начальство осмелится сбить секретную машину, стоящую миллионы рублей без санкции самого главного начальства — московского. А пока с Москвой созвонятся, пока там кого-нибудь найдут, пока кремлевские генералы протрезвеют и попьют рассола — времени для бегства в спасительный Китай будет более чем достаточно.

Так, в полном молчании, они и летели почти час; свистели лопасти, гудел двигатель, из рации то и дело доносился какой-то свист.

Москвич не выдержал первым:

— Чалый, а до Китая — успеем?

— А что — торопишься? — не глядя на подельника, спросил тот.

— Да вот топливо кончится, хрен долетим, — вздохнул Малина.

— Не кончится… На твой век хватит, — кивнул Астафьев.

— А сейчас куда?

Нехорошая улыбка зазмеилась на губах ссученного блатного.

— Да тут один старый должок надо бы отдать…

— Че?..

— Я про Астру. Тоже мне, хрен с бугра выискался: думает, если у него столько пацанов с заточками, то все можно делать. Ни хрена, теперь я главней его. Че они со своими заточками против вертолета, а?

В глазах Малинина мелькнул испуг.

— Ты что, Кеша?

— А то…

— Ты что надумал?

— То, чего они, в натуре, заслужили, то и надумал, — жестко проговорил Астафьев. — Знаешь такую поговорку: "Закон — тайга, медведь — хозяин?.."

— Ну, слышал…

— Медведь — хозяин, потому что он сильный, — поучал Иннокентий. — Астра считал, что он сильный, потому что лавья, фирм и стволов за ним много стоит, а теперь… — И Чалый многозначительно кивнул на пулеметную гашетку.

— Так ведь это… Ты знаешь, что с нами сделают? Истребители-перехватчики вызовут, ПВО поднимут… Собьют ведь на хрен, как пить дать!

— Еще скажи, что третья мировая война начнется, — беспечно отмахнулся Кеша. — Молчи, сучара, слушайся меня, все будет нормалек. Прорвемся… Долги раздам — и тогда в Китай! А на шмаль, девок и водяру с тушенкой я уже имею… Да и ты, если примешь мое предложение, — тоже, — закончил он.

Покончив с документами, командир заставы прислушался: ему показалось, что где-то вдалеке с нарастающей силой слышится какой-то странный шум.

— Слышь, что это? — аккуратно ровняя пачку документов, спросил он у заместителя.

— Вертолет, наверное, — безразлично отозвался тот.

— А?

— Вертолет, говорю. Что это у тебя накануне праздников — уши заложило? Так еще вроде бы рано… — Заместитель поднялся, прошелся по кабинету, разминая отекшие от длительного сидения ноги.

— Что-то в такое время летуны тут не появляются, — почесал за ухом командир заставы.

— Ты еще скажи — те самые блатные на вертолете! — улыбнулся лейтенант. — Работаешь много, отдыхаешь мало… Лучше о приятном подумай — как отпуск-то проводить собираешься?

Старлей, не отвечая, вышел на крыльцо и задрал голову — из-за синеющей тайги прямо к заставе, на подозрительно низкой высоте приближался военный вертолет; его темный контур рельефно вырисовывался на фоне пронзительно-голубого неба…

— Ага, что это у нас там внизу? — Чалый, как заправский пилот, повесил «вертушку» над какими-то убогими строениями. — Никак — вояки?

Малина словно нехотя поднялся и заглянул в иллюминатор — маленькие фигурки, облаченные в темно-серые шинели и белые тулупы, сразу же воскресили в его памяти недавний расстрел вертолетной площадки с немногочисленным гарнизоном.

— Ну че — постреляем, потренируемся? — предложил Астафьев.

— Да будет тебе… — вяло отозвался Малинин. — Давай лучше к границе…

— А чего это мне будет? — весело и зло спросил Иннокентий. — Боекомплекта у нас — выше крыши, керосину хватит до Пекина и обратно… Хватит, попило это государство моей кровушки! Теперь мой черед.

— Чалый, не надо, не буди лихо, пока оно тихо, — пробормотал Малина.

— Да ладно тебе… Я тут описание посмотрел, выяснил, что и как. Мы ведь еще не все испробовали, — хитро подмигнул Астафьев.

— Только не стреляй, — испуганно пробормотал Малина, — только не это… Кеша, накличем мы с тобой неприятностей.

— Я не акробат, чтобы у меня очко играло, — обрезал Астафьев. — И вообще, кто тебе сказал, что я собрался стрелять? — ощерился Чалый. — Я так, только побалуюсь… Скоро Новый год, надо бы вояк чем-нибудь обрадовать, подарочек им от Деда Мороза сбросить… А я им еще и песенку спою, чтоб служилось веселей. Слышал, была когда-то такая передача — "По вашим письмам"? По хохотальнику вижу, что не слышал. Ну ничего, сейчас…