Страница 24 из 67
— Мишенька, я ведь так страдала, я думала, что ты меня совсем-совсем не любишь, — лепетала она. — Почему ты не сказал мне этого раньше?
Каратаев с трудом подавил в себе тяжелый безотчетный вздох.
— А я думал, что ты меня не любишь…
— А почему?
— Да так, думал, что ты видишь во мне только друга, — серьезно произнес Михаил. — И не больше.
— А мне казалось, что это ты видишь во мне только друга… Миша, а когда мы поженимся? — тихо и ласково спросила Дробязко, изнывая от предвкушения тихих семейных радостей.
— А когда ты хочешь? Хоть завтра, — с подкупающей прямотой предложил жених. — А хочешь еще лучше — прямо сегодня?
— Как?..
— Ну, пойдем в поселковый Совет и подадим заявление по полной форме. — Каратаев был настроен очень и очень решительно. — Представляешь, сколько на нашу голову хлопот? Открытки пригласительные надо послать, квартиру мою подготовить — не приведу же я тебя в зимовье! Насчет кафе договориться, и все такое.
— И у меня ничего не готово, — голос Тани внезапно стал немного печальным. — Ни фаты, ни платья… Откуда я могла представить, что ты сделаешь мне предложение именно сегодня?
— Я же не виноват, — Михаил заметно смутился. — Ну, если ты против…
— Нет-нет-нет, что ты, — запротестовала Таня и, наморщив лобик, произнесла немного невпопад: — И кого в подружки взять — даже не знаю.
— Только не свою сестру, — насупился бывший спецназовец.
— Но хоть пригласить-то ее можно?
— Приглашай… Представляю, что там будет, — поджав губы, пробормотал Каратаев. — Напьется, к мужикам будет приставать. Я-то своих друзей по Афгану, Никарагуа да Анголе предупрежу, и они наверняка прибудут.
— А чем ты заниматься будешь? — Несмотря на близкое счастье, Таня, как всякая дальневосточная девушка, недолго парила в небесах и быстро спустилась на землю. — Нам-то здесь жить…
— Не бойся, что-что, а денег я всегда заработаю, — твердо, по-мужски ответил жених, — я ведь охотник не самый худший в здешних краях. Да, кстати, я тебе подарок приготовил…
— А какой? — Таня возбужденно затеребила кружевную салфетку, покрывавшую телевизор.
— А секрет, — в тон ей ответил таежный охотник. — Вот придет Новый год — от Деда Мороза и получишь…
Таня отпустила салфетку и неожиданно, безо всякой, казалось, логической связи спросила:
— А дети у нас будут? — и густо покраснела.
— А то! — воскликнул жених и добавил очень серьезно: — Трое или четверо… Вообще я считаю, чем больше, тем лучше, — убежденно продолжил он. — Конечно же, все сыновья. Я их много чему научу: будут самыми сильными, самыми смелыми и самыми красивыми — в тебя.
— А я бы хотела девочек, — возразила невеста, — девочки — они ведь такие нежные, послушные, добрые, хозяйственные…
— Тяжело с ними в наше время, — вставил Михаил и сразу вспомнил старшую сестру невесты.
— Нет, девочек, — нарочито-капризно возразила невеста.
— Ладно, у нас еще все впереди, — уклончиво закончил диспут Михаил и, чтобы побыстрей закрыть тему, включил телевизор.
По хабаровскому каналу как раз передавали местные новости. Сперва диктор рассказал о недавнем визите в край высокопоставленного чиновника из Москвы, затем — об очередной забастовке шахтеров, затем — об открытии очередного совместного предприятия, затем — о стрельбе в центре Хабаровска. Она была связана, по мнению журналистов, с этим самым предприятием.
— А теперь — специальное сообщение краевого Управления внутренних дел. — Диктор, молодой импозантный мужчина, поправив щегольские очки, взял в руки лист бумаги. — Двадцать третьего декабря из мест лишения свободы совершили побег двое осужденных…
Михаил насторожился: не то чтобы побеги уголовников были тут, в Хабаровском крае, большой редкостью. Просто после этих слов его неприятно кольнули какие-то недобрые предчувствия, и он прибавил звук.
Диктор продолжал:
— …Астафьев Иннокентий Мефодьевич, уголовная кличка Чалый, 1948 года рождения, русский, уроженец Хабаровского края, 5 судимостей, последняя — за грабеж, осужден на 7 лет, и Малинин Сергей Арнольдович, уголовная кличка Малина, 1962 года рождения, русский, уроженец города Москвы, 2 судимости, последняя — за мошенничество, осужден на 5 лет, — голос его звучал напряженно, и напряжение неожиданно передалось бывшему спецназовцу. — Преступники вооружены, их действия отличаются особой дерзостью и цинизмом. Так, двадцать пятого декабря сего года ими было совершено разбойное нападение на магазин в поселке Февральск…
И Таня, и Михаил обратились в слух.
— …преступники изнасиловали и зверски убили двух продавщиц, завладев деньгами и материальными ценностями на сумму три миллиона шестьсот двадцать три тысячи сто семьдесят пять рублей, и скрылись в неизвестном направлении. Милиция ведет поиск. Если вам что-нибудь известно об этих людях, просьба сообщить в ближайшее отделение милиции или позвонить по телефону "02".
После этого сообщения на экране появились две фотографии — преступные физиономии угрюмо смотрели с экрана на зрителей.
— Этого еще не хватало, — вздохнул Михаил.
— А нам-то какое дело? — спросила его Таня. — У нас с тобой своя жизнь… А бандитов пусть милиция ловит.
— Наша хата с краю, так, что ли? — удивился Каратаев. — А если…
Таня, ничего не говоря, обвила его шею руками:
— Да что ты, Миша, не будем же мы ссориться из-за какой-то телепередачи!
А диктор тем временем продолжал:
— Увы, это не последняя печальная предновогодняя новость. В окрестностях того же поселка Февральск объявился тигр-людоед. Пока его жертвой оказался один человек, личность которого до сих пор не установлена. — После этих слов на экране появилась какая-то невнятная, растерзанная, присыпанная слежавшимся снегом фигура, покрытая замерзшими лохмотьями. Даже Таня со своим женихом не узнали в ней останки несчастного Дюни. — Просьба ко всем охотникам, ведущим промысел в вышеуказанном районе, соблюдать повышенные меры предосторожности…
— Час от часу не легче, — пробормотал бывший спецназовец, поднимаясь.
— Миша, куда ты? — не на шутку забеспокоилась Таня.
Каратаев тяжело вздохнул и прошел в прихожую одеваться.
— Неужели ты променяешь меня на каких-то уголовников? — искренне вырвалось у девушки. — Неужели какой-то тигр тебе дороже меня?
Взгляд Михаила стал очень серьезным.
— Таня, это касается не только тебя и меня. Это касается всех нас, — произнес он.
— Миша, неужели ты оставишь меня в такую минуту? — В голосе Тани звучала мольба.
— Не переживай, Танечка, я скоро вернусь… Я буду вспоминать о тебе, я скоро…
Разумеется, о двух скверных новостях — беглых уголовниках и тигре-людоеде — февральские военные узнали еще раньше: комендант гарнизона и командир войсковой части получили шифртелеграмму еще рано утром, на рассвете. Наверное, если бы не бюрократические процедуры, все было бы иначе и проще. Но хозяин ИТУ полковник Герасимов, скрупулезно следуя инструкции, сообщил о татуированных беглецах не в Февральск, как по логике и следовало бы, а прямо в Хабаровск; что касается разграбленного магазина, то майор Игнатов, узнав о трупах и погроме в продмаге, сразу же протрезвел и сообщил туда же, в Хабару, ожидая дальнейших инструкций и разъяснений: что-нибудь предпринимать самостоятельно он боялся, да и не умел, да и был не в силах. Майор сообщил и о тигре-людоеде — останки "неустановленного лица" были обнаружены другими бомжами, которые посчитали за лучшее не забрасывать их снегом, а ломануться подальше от трупа бывшего конкурента по сбору посуды и, позвонив в ментовку, сообщить о страшной находке.
Как бы то ни было, но в гарнизоне начался кошмар и большой бенц: суетились командиры, срочно формировались усиленные патрули для прочесывания местности, офицеры и прапорщики получали табельное оружие и соответствующие инструкции у начальника штаба.
В насквозь прокуренном кабинете командира части царили гам и нездоровое напряжение. Перспектива ночного патрулирования, да еще в жесточайший декабрьский мороз, явно не придавала оптимизма офицерам — ни старым, ни молодым.