Страница 111 из 112
Гейб неуверенно дёрнулся вперёд, но его тут же схватил за куртку Сэм, не давая взломать последнюю печать. Но глашатай показал, что у него просто нет оружия, слишком медленно подходя к своей девушке, к своей мёртвой девушке. Он упал рядом с Норой на колени, трепетно трогая её лицо, которое совсем недавно наливалось румянцем, а сейчас же было перепачкано кровью и слезами. Он невольно проследил взглядом за её глазами, в которых навсегда застыло выражение бесконечной надежды, которую она раньше всегда дарила миру. Это была мертва… его надежда!..
Мужчина вдруг резко обернулся, хватая блондинку за волосы и словно щенка подтянул её ближе к остывающему телу:
— Что ты наделала, дура?! — он что было сил толкнул её на землю, не замечая, как в её бледных руках блеснул Первый клинок. — Ты убила её! Ты, чёрт подери, на самом деле сделала это!..
Его слова замерли на полуслове, ведь ослиная челюсть в руке девушки опасно сверкнула и кто-то даже бросился ему на помощь, но слишком поздно… Не для него. С едва заметной улыбкой на губах, Стейси вонзила Первый клинок себе прямо в сердце, туда же, куда до этого Норе. Но с её губ не слетело ни единого возгласа, только тонкий, едва заметный выдох. Блондинка упала прямо рядом с подругой, даже совсем немного приобнимая ту бледной рукой.
И воцарилась тишина.
Единственное, что её нарушало… это вой. Длинный, протяжный и полный боли вой Цербера, который безуспешно облизывал щёки хозяйки и её лучшей подруги, чувствуя шершавым языком только солёные слёзы, которые больше не засохнут на остывающем лице. И он всё выл, пока ангелы не оттащили его, оставляя тела одиноко лежать под скорбящими ветвями бледнеющей ивы, и их освещали слабые лучи двух лун. И дождь прекратился и вой. Только две пары глаз застыли в вечности, подобно тем прекрасным, но жутким кровавым звёздам.
========== Эпилог ==========
Светлые волосы уже давно смешались с жидкой грязью, а пустые карие глаза, в которых раньше яростно плескалась жизнь и живо танцевали хоровод черти — теперь оледенели. В них застыла лишь скорбь и боль. Расширенные чёрные зрачки устремились в ясное голубое небо, что отражалось в них без всяких яркий красок. Бледная рука всё ещё сжимала холодную руку мёртвой подруги.
Тело Норы привалилось к толстому стволу ивы. С длинных тоненьких ветвей стекали капельки прошедшего дождя и создавалось такое ощущение, что само дерево рыдает над огромной утратой в этом мире. Обречённые и опустошённые ангелы начали медленно расходиться. Многие с трудом могли отвести свои опечаленные взгляды от глаз Норы, в которых теперь навсегда отпечаталась такая хрупкая надежда. Для многих в этом месте она стала чуть ли не старшей сестрой, которая всегда была готова прийти на помощь, поддержать, выслушать, обнять… Некоторые иногда даже сравнивали её с мамой, ведь у ангелов никогда не было матери. Они могли лишь наблюдать, как женщины заботятся о своих детях, как нежно они притягивают их к себе и наставляют на правильный путь.
Джек осторожно провёл ладонью по лицу Стейси, закрывая ей глаза. Юноша ощущал, как рвётся его душа, как кричит в нём боль, разрывая и без того ноющее в груди сердце. Для многих, конечно, Стеша была просто другом, который поддаст подзатыльник, заступится за слабого, но для него она была особенной во всех смыслах. Эта девушка указала ему путь. Она показала, что даже когда очень тяжело сдаваться нельзя ни в коем случае. У Стейси была истинная сила воли, которая есть не у всех. На вид такая хрупкая блондинка, но внутри самый настоящий боец. Она боролась до конца, сама с собой, с целым миром, что отвернулся от неё. Она шла наперекор всему и всем, отстаивая лишь свою точку зрения. Стеша не переставала доказывать каждому, что она не пустое место, которое можно просто пройти и не заметить.
— Отойди от неё, Джек! — нефилим оторвал свои покрасневшие глаза от бледного лица Стеши, смотря, как Дин брезгливо сбрасывает её руку с рук Норы. Охотник осторожно поднял брюнетку на руки, глядя на Нору с такой болью и страданием, что казалось, будто сам Винчестер сейчас расплачется подобно маленькому мальчишке. — Пошли. Нечего тебе тут делать.
— А как же Стейси?! — Джек подорвался на ноги, рассматривая охотника большими слезящимися глазами. Он не понимал, почему никто не хочет попрощаться со Стешей. Да, она совершила много ужасного, но ведь… Она же… На самом деле хорошая!
— Пусть здесь лежит. Мы не станем хоронить её, — сквозь зубы процедил охотник, вспоминая скольких ангелов та порешила топором, сколько тел им придётся выносить из здания, со сколькими придётся попрощаться навсегда. — По крайней мере как человека точно. Этот дьявол заслуживает вечно кипеть в своём Аду.
Дин непроизвольно прижал к себе брюнетку, которая в его руках походила на куклу. Винчестер прошёл по коридорам, замечая, как стены здания внезапно облупились и пол постоянно скрипит под его ногами, будто этому дому уже очень много лет. На окнах и на углах появилась тонкая прозрачная паутина, по которой легко перебирались чёрные пауки, стёкла покрылись тоненький слой пыли. Дверь комнаты слегка скрипнула, открывая вид на привычную всем комнату, вот только на сей раз на мягком коврике в центре стоит широкий стол, накрытый белыми простынями. Рядом стоит с низко опущенной головой стоит Бальтазар. Ангел не в силах даже поднять взгляд. Он не хотел ничего видеть. Сейчас, в этот самый момент, он желал резко ослепнуть, чтобы в его памяти не осталось воспоминание её мёртвого лица.
Дин осторожно положил тело Норы. Его пальцы на мгновение запутались в тёмных влажных волосах и он случайно вытащил сломанный цветочек маленькой незабудки, которую заботливо вплела Стеша. Сердце сжалось в одно мгновение и пропустило удар, пока глаза начинало ужасающе жечь.
— Прости нас… — прошептал Дин, сжимая в своей ладони ледяную руку девушки. Он так много хотел ей сказать, но слова застревали в горле и выходил лишь сдавленный хрип.
Охотник вышел, едва не столкнувшись с Анной. Глаза ангелессы опухли от слёз и она не обращая ни на кого внимания просто прошла к столу, но вот только руки в это мгновение затряслись. В памяти начали всплывать самые весёлые моменты. Вот они сидят у них в комнате, Люцифер, Гейб и Бальт о чём-то разговаривают иногда кидая друг другу язвительные шуточки, пока они втроём: Стеша, она и Нора сидят на кровати смеясь над тем, как Стейси забавно корчит рожицы. Они пьют водку, пока Нора поедает шоколадные печенья с яблочным соком. Тогда было так весело и всё было так замечательно… Но сейчас эта пыль воспоминаний причиняет лишь невыносимую боль, от которой нет спасения.
— Я сам, — вдруг доносится совсем охрипший и словно чужой голос. Анна никогда не видела своего старшего брата таким разбитым. Гавриил поставил на табурет небольшой тазик с прохладной водой, отжал платок и осторожно начал проводить им по лицу Норы, стирая с её бледных губ запёкшуюся кровь. Он делал так и уже будто погрузился в странный транс, пока не раздалось утробное завывание.
Это выл сидящий возле своей хозяйки Цербер. Пёс не переставал выть, но для всех это звучало подобно какой-то похоронной песни, которую так не хотелось слушать, но от неё негде было спрятаться. Этот вой ветер разносил дальше, словно желая, чтобы весь мир узнал о потери, о том как многие сердца ангелов раскололись в один миг и что всё вокруг стало невероятно серым.
Гавриил взглянул, как вышел из комнаты Бальтазар и, наверное впервые он услышал, как тот шмыгает носом. Архангел бы и сам сейчас расплакался, но вот только слёз не было, как и сил. Он просто смотрел на её умиротворённое лицо, видя как тонкие губы застыли в лёгкой улыбке.
— Ну почему ты улыбаешься?.. — мужчина осторожно провёл ладонью по распущенным волосам. — Дурочка.
Гавриил поцеловал девушку в лоб, когда в комнату вошёл Михаил. Старший брат кивнул в сторону дверей, призывая выйти. Глашатай с тяжёлым сердцем проследовал за ним и лишь догадывался, что потребовалось Михаилу в такой чёрный для всех час.
— Я не виню тебя, — в привычном тоне сказал Михаил, оборачиваясь. — Ей действительно было хорошо с тобой. И она сильно любила тебя… — тут он постарался скрыть своё отвращение, но вышло плохо. — Я открыл портал, чтобы каждый смог пойти туда, куда он захочет. Отца уже нет достаточно давно, но ты и сам это заметил, — архистратиг показал снятый браслет. — Думаю, Он вновь покинул нас надолго.