Страница 12 из 23
Примерно в конце 1946 года руководство самолетной компании Boeing обратилось к Норберту Винеру с дерзкой просьбой поделиться копией исследования профессора, которое посвящено предсказанию полетов. «Желтая угроза» на тот момент по-прежнему считалась засекреченным документом. Винер не должен был даже хранить ее у себя, не то что делиться секретными материалами. Но Винер увидел в этом письме не только дерзость, но и хорошую возможность публично выразить свое разочарование направлением деятельности Пентагона.
Винер написал ответ, в котором резко отвергал возможность какого-либо сотрудничества. Ссылаясь на трагедию Хиросимы и Нагасаки, он с горечью отметил, что наука утратила свою невинность, а также выразил мнение, что обмен научными идеями должен прекращаться, «когда ученый становится судьей между жизнью и смертью». Винер был так разъярен, что переслал письмо редактору The Atlantic. Ежемесячный журнал опубликовал его без сокращений в январе 1947 года под названием «Ученые повстанцы».
«Управляемые ракеты можно использовать исключительно для неизбирательного уничтожения иностранных мирных жителей, и они никак не защищают граждан своей страны», – заявлял Винер в своем письме редактору. Он искал удобный случай, чтобы вызвать широкий общественный резонанс против милитаризма в общем и против управляемых ракет в частности: «Я не могу представить себе ситуацию, в которой подобное вооружение может вызывать какой-либо иной эффект, кроме распространения пути камикадзе в противодействии целой нации. Обладание ими (управляемыми ракетами. – Прим. перев.) не может привести ни к чему иному, кроме как подвергнуть нас опасности, поощряя трагическую наглость военного ума»[71].
В том же месяце письмо перепечатал «Вестник ученых-ядерщиков» (The Bulletin of the Atomic Scientists). Сам Альберт Эйнштейн высоко оценил мужество Винера. Винеровское красноречивое выражение «трагическая наглость военного ума» хорошо отражало настроения послевоенных критиков и пацифистов.
Можно счесть заявление Винера удивительно наивным для человека, который посвятил два года проблемам противовоздушной обороны. Он сам, хоть и безуспешно, работал над повышением процента попаданий в неприятельские летательные аппараты и прекрасно знал, что управляемые ракеты сбивали иностранные бомбардировщики очень выборочно, не нанося ущерб мирным жителям.
Однако со времени работы профессора на военных мир преобразился. Американские ученые вложили в руки правительства США самое разрушительное оружие, которое когда-либо было создано: атомную бомбу. Правительство приняло решение использовать ее, не обсудив ни с изобретателями, ни тем более с общественностью. Сотни тысяч невинных мирных жителей были уничтожены, когда полковник Пол Тиббетс нажал кнопку в своем бомбардировщике «Боинг-29» и сбросил бомбу на Хиросиму.
Он рассматривал организм как механизм, который лицом к лицу сталкивается с враждебным и опасным миром. Важнейшей задачей этого механизма является поддержание самого себя живым.
Для многих ученых это ужасное историческое событие означало, что больше нельзя игнорировать неприятные этические вопросы о возможных последствиях их работы. В день бомбардировки Хиросимы Винер задумался о судьбоносных последствиях открытия ядерного оружия. «Хотя я не принимал непосредственного участия в создании атомной бомбы, мне пришлось поглубже заглянуть в свою душу», – вспоминал он впоследствии[72]. Уже к августу 1945 года Винер уверился, что его идеи о мыслящих машинах могут быть опасны. «Кибернетика, – писал Винер в своих мемуарах, – была не столь революционной, как атомная бомба». Несмотря на это он чувствовал, что представляет миру концепцию, которой, при желании властей, можно будет злоупотребить. «Возможности для добра и зла колоссальны», – писал он[73].
Несмотря на то что Винеру не удалось дать армии обещанный инструмент и военные не смогли использовать результаты его научной работы, он чувствовал себя преданным властями. Это было парадоксальное ощущение – в конце концов, его исследования в области ПВО потерпели неудачу, оборонное ведомство даже отвергло их. Тем не менее он чувствовал свою ответственность перед обществом. Еще больше огорчало то, что это армия предоставила ему нужный образ, позволила создать кибернетику. В своих мыслях (и впоследствии в сочинениях) он не мог уйти от военных примеров. Не Винер повлиял на военных, а военные повлияли на исследования Винера.
В ответе компании Boeing основоположник новой научной дисциплины всерьез задумывается о самоцензуре, о необходимости сохранять кибернетические идеи в тайне, чтобы они не нанесли никому ущерб. Однако Винер понимал, что его идеи уже не принадлежат ему одному, развитие кибернетики нельзя было отменить, его нельзя было даже приостановить. Джинн вышел из бутылки. Это означало только одно: кто-то должен предупредить мир об опасности расцвета машин. «Поэтому я решил отказаться от политики величайшей секретности и перейти к политике широчайшей гласности», – написал Винер впоследствии[74]. Когда письмо из Boeing легло на его стол, он понял, что нужно сделать.
I
Зимой 1947 года Винер организовал междисциплинарный семинар. Он хотел собрать вместе теоретиков и практиков и обсудить то, что называл коммуникацией. «Он начал свое повествование о кибернетике с предложения одинаково рассматривать сигналы в естественной и искусственной средах», – вспоминал Джером Визнер, ставший впоследствии профессором электротехники в Массачусетском технологическом институте, а затем и ректором МТИ. Весной 1948 года Винер организовал еженедельные собрания. Вечером каждого вторника философы, инженеры, психологи, математики и эксперты в области акустики и нейрофизиологии встречались за ужином. Там можно было представить свой текущий исследовательский проект и обсудить его с понимающими людьми. Первое заседание, по воспоминаниям Винера, напоминало вавилонское столпотворение, настолько невразумительно звучали выступления и настолько сложную терминологию использовали ораторы. Спустя несколько месяцев все изменилось. «По прошествии некоторого времени мы научились понимать друг друга и даже поверили в точку зрения Винера об универсальной роли коммуникации во Вселенной»[75].
Большинству участников эти ужины дали бесценный опыт, в легком непосредственном общении разрабатывались новые идеи, складывались новые сотрудничества. Некоторые даже шутили о «Винерском кружке» («Wiener» по-немецки означает «венский»), делая отсылку к «Венскому кружку»[76]. Одним из постоянных участников кружка по обсуждению коммуникации был Джозеф Карл Робнетт Ликлайдер, человек, впоследствии сыгравший ключевую роль в создании Интернета. Винер активно проводил в жизнь решение о широчайшей гласности и щедро делился своими мыслями об автоматизации и взаимодействии между человеком и машиной.
В основе подхода Винера лежали три идеи. Первой фундаментальной идеей кибернетики было управление. Основная цель машин и живых существ – это управление окружающей средой, то есть не только наблюдение за ней, но и освоение. Концепция энтропии наглядно иллюстрирует, насколько фундаментально управление. Энтропия является показателем беспорядка, неопределенности, деградации и утраты информации[77]. Природа тяготеет к увеличению энтропии: холодное нагревается, горячее остывает, информация теряется в шуме, хаос постепенно берет верх. Чтобы остановить энтропию или обратить процесс вспять, нужно им управлять. Управление подразумевает, что система может не только взаимодействовать с окружающей средой, но и формировать ее. Информация об окружающей среде поступает в систему посредством входа, а система влияет на окружающую среду посредством выхода. Для Винера это было самой сутью кибернетического мировоззрения: «…физическое функционирование живых индивидуумов и работа некоторых из новейших информационных машин совершенно параллельны друг другу в своих аналогичных попытках управлять энтропией путем обратной связи»[78].
71
Norbert Wiener, «A Scientist Rebels», Atlantic 179, no. 1 (January 1947): 46.
72
Винер Н. Я – математик. М.: Наука, 1964.
73
Там же.
74
Там же.
75
David Jerison, I. M. Singer, and Daniel W. Strook, eds., The Legacy of Norbert Wiener: A Cente
76
Венский кружок – это сообщество ученых, регулярно собиравшихся в Вене в периоды с 1907-го по 1912-й и с 1921-го по 1936 год. В него входили такие выдающиеся деятели аналитической философии, как Карл Поппер и Рудольф Карнап. – Прим. перев.
77
Энтропия – фундаментальная концепция в физике, а также в теории информации. Смотрите: James Gleick, The Information (New York: Pantheon, 2011), chap. 9.
78
Винер Н. Человек управляющий. СПб.: Питер, 2001.