Страница 3 из 23
И ещё я хотел бы отметить третий уровень автора «узелков»: он старательно разделяет и в то же время не забывает соединить два исторических времени. В. А. Сидак практически не страдает распространённым грехом современных аналитиков: рассматривать события «времён очаковских и покоренья Крыма» с сантиметром сегодняшних представлений о жизни. Он пытается смотреть на них взглядом человека того поколения, которое совершало описываемые им события, явления и процессы. Иначе говоря, он, как правило, сознательно разводит сегодняшнее мировидение от того, которое порождали былые времена и проблемы и которое, возможно, уже кануло в Лету.
Но при всем при этом, В. А. Сидак – глубоко современный человек. Страдающий от заноз, вонзившихся не только вчера, но уже и сегодня. Его «Узелки на память» предназначены человеку, обдумывающему сегодняшнюю жизнь. Они годны и для сегодняшнего суда памяти.
Более того, сегодняшний вдумчивый читатель, развязав некоторые «узелки», осмыслив их содержимое, возможно, завяжет их снова в том виде, в каком это сделал Валентин Антонович. Во многих случаях история ещё не расставила свои акценты, чтобы выносить столь взрывной материал на суд памяти. Эти узелки надо обязательно сохранить для грядущих поколений.
И ещё. Будучи по своему характеру и по своей профессии неисправимым полемистом, я, тем не менее, отказался от оспаривания каких-либо моментов в «Узелках на память». Во-первых, потому, что хотел бы представить читателю не рецензию на книгу, а дать своеобразное представление автора читателям. Во-вторых, мне хотелось хотя бы в нескольких словах рассказать читателю, чем же интересен мой товарищ, написавший незаурядную книгу. Ну, а в-третьих, пусть читатель сам споткнётся на некоторых политических и идеологических буреломах и впадинах. Тогда он серьёзнее будет к ним относиться и в дискуссиях со своими товарищами, и в суровом противостоянии с классовыми противниками.
Предисловие
После почти 20-летнего перерыва попробую сделать очередную попытку заново осмыслить те события в истории страны, к которым в разные периоды своей жизни был в той или иной мере причастен. Иногда самым непосредственным образом, порою – косвенно. Но более всего через регулярное, ставшее на протяжении почти восьми лет привычно-изнурительным занятие – ежедневное прочтение, осмысление, реферирование и подготовку на доклад огромного массива самой разнообразной информации, поступавшей, в том числе и через мои руки, на доклад В. А. Крючкову – начальнику советской внешней разведки и впоследствии Председателю Комитета государственной безопасности СССР.
Мои первые литературные или, скорее, публицистические изыскания сводились главным образом к вполне рациональному действию – я пытался сохранить на бумаге в той мере, насколько на это способна человеческая память, описание ключевых моментов и отдельных знаковых событий отечественной истории, о которых в пору моей работы вначале в разведке, а затем в Секретариате КГБ СССР знал достаточно ограниченный круг лиц.
Ограничение числа посвященных зачастую происходило не столько в силу пресловутой «секретности» информационных сведений, сколько по причине щекотливости самого предмета повествования. В своей служебной практике того периода я мог бы припомнить немалое количество эпизодов, когда важнейшие аспекты жизнедеятельности Советского государства излагались на одной— двух страницах машинописного текста, не имевших ни грифа секретности, ни адресата, ни каких-либо выходных данных исполнителей документа…
Как-то само собой, подспудно родилась идея изложения материала для книги, и появилось ее название – «Узелки на память». Это было некое подобие зарисовок на «вольную тему», еще никоим образом не систематизированный перечень любопытных фактов и свидетельств. Однако именно они, на мой взгляд, могли бы придать большую объемность и выпуклость уже неоднократно описанным к тому времени в прессе событиям и были бы способны поменять, в ряде случаев, знак их оценки обществом на прямо противоположный.
Как ни печально, но где-то растерялась за прошедшие два десятилетия значительная часть этих самых «узелков», и где – одному Господу теперь известно. Надо спасать хотя бы остатки того, что еще удержалось в памяти, решил я хмурым сентябрьским утром печально памятного своей мерзкой погодой и многочисленными природными катаклизмами 2013 года и вновь решительно засел за компьютер.
Припоминаю события двадцатилетней давности, когда общество вплотную приблизилось к опасной черте перехода от раскола и политической конфронтации к открытым формам силового противоборства, к фазе вооруженного противостояния.
«Быть большой беде», – подумалось мне 3 октября 1993 года, когда в расположенном напротив моего дома здании ОАО «Моспромстроя» поздно вечером вдруг зажегся свет в окнах руководящих кабинетов, а на непривычно обезлюдевшей улице в самом центре столицы группа каких-то людей из этого строительного холдинга вначале разожгла прямо на асфальте проезжей части улицы костер (ну совсем как балтийские матросы в канонических фильмах советского периода о событиях Октября 1917 года в Петрограде), а затем стала лично и по рации (мобильники были тогда еще большой редкостью) отдавать приказы водителям бетономешалок, поливочных машин и другой крупногабаритной автотехники, которая по-военному четко и слаженно подъезжала к зданию управления в режиме «non-stop» и убывала неизвестно куда. Наверно, укреплять инженерные заграждения у Белого дома, не иначе. А может быть, и строить такие же укрепления у здания московской мэрии, кто его знает. Напоминать, надеюсь, не надо, кто тогда курировал строительный комплекс в Москве и от кого, судя по всему, шли руководящие команды такого рода?
Это чувство нарастающей тревоги еще более усилилось в погожее, почти по— летнему ясное и теплое утро 4 октября 1993 года, когда в небе Москвы стали кружить военные вертолеты, которые после Афганистана не только вся пишущая братия представителей «четвертой власти», но и значительная часть населения страны стала как-то буднично и приземленно именовать «вертушками». Как будто бы речь шла не о грозных боевых машинах, способных эффективно разобраться с самой современной бронетехникой, а о сборных летательных аппаратах из набора юного авиаконструктора. Когда я увидел заход группы вертолетов из центра Москвы в сторону Краснопресненской набережной, подумал: «Ну, все, сейчас начнут обстреливать ракетами здание Верховного Совета». Ошибся, однако.
Через несколько часов здание на Краснопресненской набережной было так себе простенько и так себе буднично расстреляно из танков на глазах у любопытствующей толпы зевак и под пристальным взором телекамер американской компании CNN, весьма оперативно снявшей для съемок чью-то квартиру на Кутузовском проспекте.
Хотя, скорее всего, американцам это и не понадобилось. Ведь весь этот квартал хорошо известен и спецслужбам, и простым жителям столицы как место проживания многочисленных сотрудников дипломатических миссий и иных иностранных представительств в Москве. Наверно, какой-то шустрый иностранец неплохо заработал в те дни от временной сдачи внаем своего жилища телевизионщикам.
У меня, как и у любого гражданина России, имеется своя собственная, личностная оценка событий, которые начали стремительно разворачиваться после принятия Б. Н. Ельциным недоброй памяти президентского указа № 1400, открывшего путь к началу силового противостояния двух ветвей власти.
В отличие от большинства своих коллег по работе в Государственной Думе Федерального Собрания РФ, я никогда не считал и по-прежнему не считаю сидельцев «Белого дома» в октябре 1993 года «последними защитниками советской власти в нашей стране». Хотя бы по той простой причине, что советская власть прекратила свое существование не в сентябре-октябре 1993 года и даже не в декабре 1991 года после подписания Беловежских соглашений, а тотчас же после известных августовских событий 1991 года, которые сегодня по умолчанию принято величать «путчем».