Страница 15 из 22
На основании всего вышеизложенного, принимая во внимание:
1) что от выбора сведущих людей и приемов для освидетельствования обвиняемых, как разъяснил уголовный кассационный департамент Правительствующего Сената, зависит в большей части случаев степень достоверности освидетельствования;
2) что непринятие своевременно мер, указанных в статьях 336, 353–356 Уст. уг. суд., может нередко служить причиною неточного и неполного удостоверения в состоянии здоровья или умственных способностей обвиняемого;
3) что при упущении надлежащих предосторожностей для достоверного обнаружения болезненного или умственного состояния подсудимых преступления и проступки могут быть или неправильно им вменены в вину, или, наоборот, могут оставаться без заслуженного возмездия, с явным вредом для безопасности общества, – поручаю гг. прокурорам судебных палат иметь как с своей стороны наблюдение, так и предписать подведомственным им лицам прокурорского надзора и чрез их посредство предложить судебным следователям, чтобы в случаях, когда во время производства судебного следствия возникает основательное предположение о том, что обвиняемый совершил преступление в состоянии безумия, сумасшествия и припадков болезни, приводящих в умоисступление или совершенное беспамятство, судебные следователи и наблюдающие за производством следствия лица прокурорского надзора, удостоверясь в действительности такого заявления или предположения в порядке, указанном ст. 336 Уст. угол. суд., руководствовались точным смыслом ст. 353–356 того же Устава и давали следствию направление, указанное правилами, в этих статьях закона изложенными».
При той важной роли, которая принадлежит предварительному следствию в делах, дающих повод подозревать ненормальное психическое состояние обвиняемого, необходимо самое тщательное и внимательное отношение к этому вопросу, при чем совершенно должна быть устранена возможность просмотра душевного расстройства со стороны судебного следователя, – и самые данные следствия должны быть собраны с возможною полнотою и обстоятельностью. В этих видах Московское юридическое общество, посвятившее в конце 1891 года два заседания обсуждению вопросов, касающихся судебно-врачебной экспертизы, между прочим высказалось за следующие положения:
1. Ввиду того, что в некоторых случаях душевное расстройство может быть не усмотрено при производстве предварительного следствия, желательны посещения тюрем предварительного заключения врачами-психиатрами[19].
2. Желательно допущение защиты на предварительном следствии по крайней мере для тех обвиняемых, относительно которых возбужден вопрос о состоянии их психического здоровья.
3. Участие врача-эксперта на предварительном следствии должно быть признано столь же необходимым, как и на судебном следствии. На предварительном следствии врачу-эксперту должно быть предоставлено право обращать внимание следователя на обстоятельства, могущие дополнить следствие, с правом присутствовать при допросе свидетелей и участвовать в оном.
Нет сомнения, что при условиях, выраженных в этих положениях, дана прочная гарантия в том, что предварительное следствие будет вестись в надлежащем направлении, что возможность просмотреть психическое расстройство или не обратить внимания на важные в медицинском отношении обстоятельства будет если не совсем устранена, то в значительной степени понижена. Трудно исполнимо только последнее положение о необходимости участия врача-эксперта на предварительном следствии. Чтобы это участие могло принести пользу, необходимо, чтобы врач был достаточно сведущим в тех специальных вопросах, в обсуждении которых ему придется принимать участие, чтобы он был врачом-психиатром. Между тем во многих даже губернских городах или совсем нет психиатров, или же есть один-два психиатра, занимающиеся в специальных больницах для душевнобольных и заваленные работой; требовать, чтобы единственный врач заведения отправлялся с судебным следователем в отдаленный уезд губернии, конечно, немыслимо. Таким образом, по необходимости останутся прежние условия, т. е. врачом-экспертом будет уездный или земский врач – лица, обыкновенно мало знакомые с психиатрией.
Центр тяжести всего предварительного следствия лежит, однако, в освидетельствования обвиняемого в закрытом заседании суда, причем последнему предоставлены законом очень широкие полномочия. Окружной суд не только постановляет определение о прекращении преследования (ст. 356), но на основании 95-й и 96-й ст. Улож. о нак. делает постановления относительно дальнейшей участи душевнобольных и, между прочим, за известные преступления должен сделать постановление о заключении в доме умалишенных, где больные должны пробыть еще два года после полного выздоровления. При существовании таких широких полномочий, предоставленных распорядительным заседанием суда, невольно обращает на себя внимание отсутствие в законе точных указаний, которыми должен руководствоваться суд в порядке освидетельствования и которые должны гарантировать правильность судебного постановления и предохранять от легко возможных ошибок. При отсутствии соответствующих указаний в законе различные судебные округи выработали для себя и различные правила, которыми они руководствуются при освидетельствовании обвиняемых. Одни округи всех без исключения лиц, подлежащих освидетельствованию, посылают для предварительного испытания в специальные больницы для душевнобольных на срок от 6 недель до 6 месяцев; другие округи, в том числе и Московский, назначают прямо освидетельствование без предшествующего испытания в больнице; в одних судах освидетельствование производится врачами-специалистами, в других – городовыми или полицейскими врачами (по назначение врачебного управления); суды, посылающие испытуемых в больницы, одни доставляют подробную копию со всего дела, другие ограничиваются только копией с заключения прокурора и т. д. Никто, конечно, не назовет такое положение дела удовлетворительным, и очевидна необходимость более точных, обязательных для всех судебных округов указаний относительно производства освидетельствования. Я, со своей стороны, для того чтобы освидетельствование достигало своей цели, было основано на точных научных данных, гарантирующих от возможности ошибок, считаю необходимыми следующие условия.
1. Все лица, подлежащие освидетельствованию, предварительно должны быть подвергнуты подробному клиническому исследованию в специальных больницах. Такой порядок практикуется, например, в Тамбовской губернии, но он не принят почему-то в Москве. Изучение душевнобольных нередко бывает настолько сложным и требует так много времени, что освидетельствование без предварительного испытания может повести к очень грубым ошибкам. Правда, и в настоящее время суд, согласно мнению врачей-экспертов, может постановить отослать обвиняемого для наблюдения в специальные больницы. Но суд может и не согласиться с мнением эксперта, так как «указание эксперта на необходимость испытания подсудимого в состоянии его умственных способностей не обязательно для суда» (реш. Уг. касс. д-та, 1867, № 571).
2. Врачам, под чье наблюдение поступает испытуемый, должны быть доставлены не только все подробные данные судебного следствия, но и доставлена возможность вызывать как родственников, или наиболее близких к обвиняемому лиц, так и свидетелей по возникшему делу. Иное дело расспросы следователя, и иное дело расспросы врача. При этом условии врач будет в состоянии собрать возможно полные сведения как обо всей прошлой жизни обвиняемого, так и об обстоятельствах дела, и при доставлении этой возможности врачу, наблюдающему за больным, участие врача-эксперта на предварительном следствии, – практически, как мы видели, трудно выполнимое, – не будет столь необходимым, как это представляется в настоящее время.
3. По ст. 355 освидетельствование производится чрез врачебного инспектора, или его помощника, и двух врачей по назначению врачебного отделения. По смыслу ст. 325 Уст. уг. судопр. сведущие люди приглашаются в тех случаях, когда для точного уразумения встречающегося в деле обстоятельства необходимы специальные сведения или опытность в науке, искусстве, ремесле или каком-либо занятии. Назначение врачей от врачебного управления казалось бы вполне целесообразной мерой; кому же, как не врачебному управлению, лучше знать, кто из врачей обладает специальными сведениями и опытностью в науке. В Москве, однако, лучшими специалистами по психиатрии оказываются почему-то полицейские врачи, которые в большинстве случаев и назначаются врачебным управлением. Поэтому желательно, чтобы приглашение врачей-экспертов было предоставлено самой судебной власти по собственному выбору. Нет, конечно, нужды доказывать, что и обязательное участие инспектора или его помощника в освидетельствовании не оправдывается никакими соображениями, так как эти лица, за случайным исключением, обыкновенно не обладают специальными психиатрическими сведениями и с гораздо большей пользой для дела могут быть заменены действительно специалистами, конечно, там, где такие есть.
19
Подобное же предложение сделал на последнем конгрессе криминальной антропологии в Брюсселе (1892 г.) Пол Гарнье.