Лыжник

Военком бегал вокруг него кругами, предвкушая, что перспективного спортсмена направит своему приятелю, в спортроту, но и здесь не сложилось. В те времена Саню Петрова было легко уговорить на выпивку. Поэтому пьянка в воинском эшелоне и последовавшая за ней драка, где молодой лыжник четко нокаутировал прапорщика и сержанта, имели тяжкие последствия в виде отправки на Новую Землю.

– Белых медведе́й там будешь нокаутировать, – злорадно сообщил помятый прапор, сверкая фонарем под левым глазом.

– Отлично, – воскликнул капитан Серегин, читая личное дело прибывшего первым пароходом призывника Петрова. – Лыжники нам нужны позарез. Представляешь? – обратился он к Сашке. – Такая хрень происходит, последние призывы у нас в основном южане. На лыжах ни один не стоит. Так что быть тебе, боец, инструктором по передвижению на лыжах.

Тут лицо капитана построжело. Видимо, в этот момент он дочитал до драки в эшелоне.

– Я гляжу, ты, оказывается, еще подраться и выпить не дурак? – задумчиво произнес он. – Повезло тебе, парень, что в поезде был только призывником. Предупреждаю, после того, как примешь присягу, так просто не отделаешься, за драку со старшим по званию запросто в дисбат загремишь.

Саша оторвался от воспоминаний, вздохнув, разложил тетрадку и начал записывать условия алгебраической задачи.

Решил он ее за несколько секунд, мимолетно удивившись откуда-то взявшемуся таланту. Пробежав глазами несколько параграфов в учебнике истории, обнаружил, что запомнил все до последней буковки. После этого, сложив учебники и тетради в портфель, вышел в коридор, где вытащил из газетницы толстую пачку газет.

Вернувшись в комнату, улегся на кровать и принялся за чтение. Еще читая дневник, Саша обнаружил, что сегодня двадцатое декабря 1964 года. До Нового, 1965, года осталось всего десять дней. Как он не терзал свою память, но чего-либо конкретного про это время припомнить не мог. Поэтому и залег сейчас с газетами в надежде узнать, что творится в стране и мире.

Однако газеты, на удивление, оказались малоинформативны. Сознание, привыкшее к обилию информации, с трудом воспринимало казенный стиль передовиц и лозунгов, вызывающих немалое раздражение. Поэтому, прочитав пару выпусков «Правды», он переключился на «Советский спорт». Естественно, там тоже не обошлось без лозунгов и прочего, но в основном газета была посвящена именно спорту и читалась легко. Неожиданно для себя, Саша увлекся чтением, тем более что в последних номерах публиковались несколько статей о подготовке лыжников и их питании. С высоты своих знаний и опыта, Саша без труда находил изъяны в рассуждениях опытных специалистов. На одном, особенно глупом, абзаце он не удержался от смеха.

Заглянувший в комнату батя с удивлением уставился на сына, читающего газету.

– Клава! – крикнул жене. – Представляешь, Сашка «Советский спорт» читает и ржет, как лошадь. Чего там смешного-то нашел? – обратился он уже к сыну.

– Да так, ничего интересного, статья, к примеру, о кислородных коктейлях.

– Ерунда все эти коктейли, – охотно вступил в беседу отец. – Запомни, сын, лучше куска жареного мяса ничего нет, ну в крайнем случае куска докторской колбасы.

Саша фыркнул, стараясь подавить смех.

«А ведь это говорит мой отец, знающий, опытный тренер, – подумал он. – И так сейчас считает большинство».

Вскоре отец, забрав газету с обсужденной статьей, ушел в большую комнату.

– Что-то я проглядел эту публикацию, – кратко объяснил он свои действия. – Вечерком почитаю.

Саша мысленно улыбнулся. Он прекрасно помнил, как отец читал статьи по специальности. Хватало его минут на двадцать, после этого времени из кровати доносился громкий храп.

Оставшись один, старик в мальчишеском теле отложил газеты в сторону, улегся на кровать и, заложив руки за голову, принялся бесцельно разглядывать побеленный потолок. Отрешившись от окружающего, начал строить планы новой жизни.

«Может, не стоит дергаться, – думал он. – Ну, его… этот институт, снова тренерская работа, надоело! Лучше закончу десять классов. В ДОСААФе получу специальность водителя, устроюсь на работу таксистом и буду жить себе спокойно до перестройки. Хотя до нее еще надо дожить.

А может, пойти в торговый или кулинарный техникум? Устроюсь потом поваром в ресторан, через несколько лет начнутся проблемы с продуктами, а я буду как сыр в масле кататься. И блат будет железобетонный».

Перебрав таким образом несколько вариантов своего будущего, Александр переключился на более реальные вещи.

«Так, от школы отбодаться в любом случае не получится, хотя если работать водителем, то на хрен мне десятилетка? Год в восьмом классе отмучаюсь и в профтехучилище пойду. Там и десятилетку закончу, и специальность нужную получу. О! За „Трудовые резервы” буду выступать. В тот раз родители уговорили в девятый класс идти. Сейчас это дело у них не пройдет… Интересно, а куда исчезло мое мальчишеское сознание? Вроде я в голове сейчас один», – неожиданно задумался он.

Немного поразмышляв на эту тему, Александр Петрович оставил этот вопрос на будущее, как не особо значимый. Самым значимым вопросом на завтрашний понедельник была школа.

Он не особо хорошо помнил прошлое. В памяти оставались наиболее запомнившиеся моменты школьной жизни. И седьмой класс был самой большой проблемой этой жизни. Как ни странно, виноват в Сашкиных несчастьях был его отец. Петр Александрович работал директором спортивной школы, но из-за небольшой зарплаты был вынужден вести несколько детских групп лыжников. И на беду своего сына вел он их в его школе. Мужчина он был принципиальный, поэтому когда видел курящих за углом пацанов, то разгонял их не только добрым словом, но и тем, что было в руках, типа лыжных палок или насоса для велосипеда.

Пострадавшие от рук отца сверстники отыгрывались на Сашке. Поэтому он в седьмом классе дрался практически каждый день. О драках дома он не говорил, но скрывать их не удавалось из-за синяков и царапин. Мама охала и ахала, замазывала царапины йодом, а синяки – бодягой. Отец интересовался лишь одним, кто оказался победителем. Но так как драться один на один получалось редко, хвастаться Сашке чаще всего было нечем.

Зато сейчас он с восторгом думал о завтрашнем дне и предвкушал, каких п…лей получат его противники, если задумают очередное нападение.

Периодически он стыдил сам себя, напоминая, что не к лицу пожилому человеку такие мысли. Но ничего с собой поделать не мог, снова и снова планируя завтрашние разборки.

«Всю жизнь мечтал Филимонова отпинать, завтра с него и начну», – злорадствовал он.

На улице уже стемнело. Родители сидели у телевизора, слушая новости, Саше смотреть его не хотелось, он привык за последние годы вечерами сидеть в сети, общаясь с коллегами, или читать что-нибудь новое из фантастики. Сейчас же ничего этого не было, и настроение опустилось до плинтуса.

От нечего делать он перебрал все содержимое ящиков письменного стола и приговорил большую часть хлама к мусорному ведру. Радиодетали сложил отдельно, с целью продать их в ближайшее время. Паять приемники он не собирался.

В девять вечера он пожелал родителям спокойной ночи и завалился спать.

Глава вторая

Утром Александр Петрович проснулся в отличном настроении.

«Приснится же всякая ересь, – подумал он. – Зато спалось отлично, даже в туалет не вставал. И нога сегодня не болит».

Он повернулся и, увидев освещенный аквариум с плавающими в нем рыбками, резко вскочил с кровати.

«Блин! Так это все на самом деле произошло, я живу вторую жизнь!» – сообразил он и, тяжело вздохнув, начал надевать спортивную форму.

– Ты куда? – встревожилась мама, увидев, что сын идет на улицу в половине седьмого утра.

– На зарядку, – коротко ответил Саша и закрыл за собой дверь. Ритм жизни, сложившийся за долгие годы, давал себя знать.

Через час, румяный от мороза, он прибежал домой и сразу отправился в душ. Выйдя оттуда, обнаружил, что у дверей топчется отец с электробритвой в руках.