Чужак

– Какой вежливый молодой человек. – Полицейский улыбнулся, и у Мерла на миг появилась надежда. Улыбка была приветливой. – Многие так делают. Хотя в основном взрослые люди, а не четырнадцатилетние пацаны.

– Мне восемнадцать, просто я мелковатый для своего возраста. – Но Мерл вдруг почувствовал невероятную усталость, никак не связанную с недосыпом, накопившимся за последние недели.

– Да-да, а меня все принимают за Тома Хэнкса. Иногда даже просят автограф. Покажите, пожалуйста, ваши права и документы на машину.

Еще одна попытка. Слабая, как последняя предсмертная конвульсия.

– Они были в куртке. А куртку украли, пока я ходил в туалет. В «Макдоналдсе».

– Ясно-ясно. А вы сами откуда?

– Из Феникса, – неубедительно пробормотал Мерл.

– Ясно-ясно, а тогда почему у вас оклахомские номера?

Мерл молчал, исчерпав все ответы.

– Выходи из машины, сынок. И хотя вид у тебя грозный, как у маленького щеночка, срущего под дождем, держи руки так, чтобы я их видел.

Мерл без особого сожаления выбрался из машины. Он неплохо поездил. На самом деле отлично поездил, если подумать. Он сбежал из дома в апреле, и за это время его могли повязать уже дюжину раз, но не повязали. Теперь все закончилось. И что с того? Куда он ехал? В общем-то никуда. Куда угодно. Лишь бы подальше от лысого гада.

– Как тебя звать, малыш?

– Мерл Кессиди. Мерл – сокращенно от Мерлина.

Немногочисленные ранние покупатели украдкой поглядывали на них и шли мимо, спеша приобщиться к круглосуточным чудесам «Уолмарта».

– Да-да, как того чародея. У тебя есть какой-нибудь документ, Мерл?

Мерл вытащил из кармана старый, потертый кошелек с замшевой прострочкой. Мамин подарок на его восьмой день рождения. Тогда они еще жили вдвоем – только мама и Мерл, – и все было очень даже неплохо. Сейчас в кошельке лежала одна бумажка в пять долларов и две по доллару. Из отделения с прозрачным окошком, где Мерл хранил несколько маминых фотографий, он достал ламинированную карточку со своим фото.

– Молодежный христианский союз Поукипзи, – задумчиво произнес полицейский. – Так ты из Нью-Йорка?

– Да, сэр.

Этого «сэра» отчим вбил в него намертво.

– Из Поукипзи?

– Нет, сэр. Не оттуда, но рядом. Есть такой маленький городок Спейтенкилл, что значит «озеро, которое брызгается». Ну, или так говорит мама.

– Да, интересно. Каждый день узнаешь что-то новое. И давно ты в бегах, Мерл?

– Уже три месяца.

– Кто учил тебя водить машину?

– Мой дядя Дэйв. На поле за городом. Я хороший водитель. И на механике, и на автоматике, мне без разницы. Дядя Дэйв умер. От сердечного приступа.

Полицейский задумался, постукивая краем ламинированной карточки по ногтю большого пальца. Не тук-тук-тук, а тык-тык-тык. Мерлу он нравился, этот дяденька-полицейский. По крайней мере пока.

– Да уж, водитель ты точно хороший, раз прикатил из Нью-Йорка в эту пыльную приграничную дыру. И много машин ты угнал по дороге, Мерл?

– Три. Нет, четыре. Это четвертая. Только первая была не легковушка, а микроавтобус. Нашего соседа из дома напротив.

– Четыре, – проговорил полицейский, задумчиво глядя на стоявшего перед ним чумазого пацана. – И как же ты финансировал это сафари на юг?

– Что?

– Где ты спал? Что ты ел? Где брал деньги?

– Спал я в машинах. А деньги крал. – Мерл понурил голову. – Из сумок у тетенек. Когда получалось вытащить кошелек. Иногда они не замечали, а когда замечали… Я быстро бегаю. – Тут он расплакался. Он часто плакал на своем сафари на юг, как выразился полицейский. В основном по ночам. Но те слезы не приносили ему облегчения. А эти принесли. Мерл не знал почему, да и не хотел разбираться.

– Три месяца, четыре машины, – сказал полицейский, продолжая постукивать карточкой Мерла по ногтю большого пальца. – От чего ты бежишь, сынок?

– От моего отчима. И если вы вернете меня домой, к этому лысому гаду, я опять убегу. При первой возможности.

– Так-так, понятно. Сколько тебе лет на самом деле, Мерл?

– Двенадцать. Но в следующем месяце будет тринадцать.

– Двенадцать. Охренеть и не встать. Ты поедешь со мной, Мерл. Подумаем, что с тобой делать.

В полицейском участке на Харрисон-авеню в ожидании сотрудника социальной службы Мерлина Кессиди сфотографировали, обработали средством от вшей и взяли у него отпечатки пальцев. Отпечатки сразу же переслали в общую электронную базу. Это была обычная процедура.

Когда Ральф прибыл в полицейский участок Флинт-Сити, собираясь позвонить Деборе Грант, а потом взять патрульную машину и ехать в Кэп-Сити, там его ждал Билл Сэмюэлс. Вид у него был больной. Даже его хохолок как-то поник.

– Что случилось? – спросил Ральф, имея в виду: что еще?

– Алек Пелли прислал сообщение. Со ссылкой на сайт.

Он достал из портфеля айпад (разумеется, большой айпад профессиональной линейки), открыл сообщение и передал планшет Ральфу. Пелли написал: Ты уверен, что будешь предъявлять обвинения Т. Мейтленду? Сначала сходи по ссылке. Ссылка прилагалась, и Ральф ее открыл.

Она вела на сайт местного «Канала 81». «МЫ РАБОТАЕМ ДЛЯ ВАС!» Сразу под заголовком шел блок видео. Репортажи с заседаний городского совета. Торжественное открытие отремонтированного моста. Обучающий ролик «ВАША БИБЛИОТЕКА, И КАК ЕЮ ПОЛЬЗОВАТЬСЯ». Сюжет под названием «ПОПОЛНЕНИЕ В ЗООПАРКЕ КЭП-СИТИ». Ральф вопросительно посмотрел на Сэмюэлса.

– Прокрути ниже.

Ральф так и сделал – и обнаружил сюжет, озаглавленный «ХАРЛАН КОБЕН ВЫСТУПАЕТ НА КОНФЕРЕНЦИИ УЧИТЕЛЕЙ ИЗ ТРЕХ ШТАТОВ». Значок воспроизведения располагался поверх стоп-кадра с женщиной в больших очках, с прической, столь обильно политой лаком, что, казалось, запусти ей в голову бейсбольным мячом, и мяч отскочит, не повредив череп. Женщина стояла за кафедрой. У нее за спиной виднелась эмблема отеля «Шератон». Ральф развернул видео на весь экран.

– Всем добрый день! Рада приветствовать всех собравшихся! Я Джозефин Макдермотт, нынешний президент объединения учителей английского языка из трех штатов. Мне очень приятно, что вы нашли время приехать на нашу ежегодную конференцию для обмена опытом и обсуждения насущных вопросов. И конечно, для дружеского общения за кружечкой пива по окончании ежедневных официальных мероприятий. – Послышались вежливые смешки. – В этом году нас особенно много, и хотя мне хотелось бы думать, что это связано с моим личным неотразимым очарованием… – снова вежливый смех, – все же, полагаю, дело в нашем потрясающем госте, который выступит перед нами сегодня…

– В одном Мейтленд не соврал, – сказал Сэмюэлс. – Тетенька явно любит поговорить. Обсудила почти все книги этого парня. Переключись на девять минут тридцать секунд. Там она закругляется.

Ральф провел пальцем по бегунку таймера в нижней части экрана. Он уже знал, что сейчас увидит. Он не хотел этого видеть – и в то же время хотел. Его словно заворожило.

– Леди и джентльмены, встречайте нашего гостя, мистера Харлана Кобена!

Из-за кулис вышел лысый джентльмен, такой высокий, что когда он нагнулся, чтобы пожать руку миссис Макдермотт, показалось, будто взрослый мужчина приветствует маленькую девочку, нарядившуюся в мамино платье. Руководство «Канала 81» сочло это событие достаточно интересным, чтобы снимать его двумя камерами, и теперь картинка переключилась на зрителей, которые приветствовали Кобена бурными аплодисментами. За ближайшим к сцене столом сидели трое мужчин и одна женщина. Ральф почувствовал, как внутри все оборвалось. Он прикоснулся к экрану, поставив ролик на паузу.

– Господи, – выдохнул Ральф. – Это он. Терри Мейтленд с Раундхиллом, Квэйдом и Грант.

– Исходя из имеющихся у нас доказательств, я не понимаю, как это возможно, но он и вправду чертовски похож на Мейтленда.

– Билл… – На секунду у Ральфа перехватило дыхание. Он был совершенно ошеломлен. – Билл, Мейтленд тренировал моего сына. Это не кто-то похожий. Это он.