Праздник мертвецов

– Хэнри, Фарио, тоже по своим местам! Шенни, не поднимайся на стену, в лесу могут прятаться стрелки.

– Помоги подняться, – попросила Шенни, когда они подошли к лестнице, игнорируя совет Дмитра. Была ли она уверена в своей безопасности, или просто перестала страшиться смерти, спорить с ней сейчас не было смысла. Дариан подхватил девушку на руки, внёс наверх и поставил у парапета, после чего посмотрел вниз.

Арганел и правда стоял перед запертыми воротами один, и только в полусотне метров отсюда, под кронами ещё не вырубленных деревьев, были видны силуэты двух охранников и трёх лошадей. Они не пытались прятаться, но и к форту подходить не спешили. Вероятно, это следовало воспринимать как знак добрых намерений, которых от этого человека, естественно, никто не ждал. Лук Дмитра был нацелен на некроманта, готовый в любой момент прострелить незащищённое тело.

– Здравствуй, Шенни! – произнёс он усталым голосом, когда голова девушки показалась над парапетом. Некромант казался ещё более бледным и осунувшимся, чем при их последней встрече. – Да, это снова я. – Арганел обвёл взглядом поле, усеянное пнями от недавно срубленных деревьев. – Вижу, вы готовились к полноценной осаде… Рад, что вы обо мне столь высокого мнения. Но, боюсь, придётся вас разочаровать. Вот он, я, безоружный и беззащитный, пришёл просить, а не отбирать.

– Попроси стрелу в глаз и не трать наше время, – проворчал Дариан.

– Как вам будет угодно. Но всё же я питаю надежду, что вы соблаговолите выслушать меня, в последний раз. – Он посмотрел на Шенни и сощурил глаза. – Моё зрение уже подводит меня, но… ты ведь тоже умираешь, да?

Одной фразой Арганелу удалось заслужить всеобщее пристальное внимание.

– Тоже? – уточнил Дмитр.

– Ах да, вы ведь ещё не знаете, да и откуда бы? Ведь юная наследница Маридан балуется особыми техниками совсем недавно. Но, как я вижу, последствия уже сейчас дают о себе знать. – Он постоянно прерывался, на ходу проводя какие-то размышления. – Наверное, всё дело в возрасте, и взрослый организм сопротивляется дольше.

– Сопротивляется чему?! – настойчиво спросил Дариан. Шенни не торопилась принимать участия в разговоре, да и вряд ли ей бы удалось кричать со стены. – Хватит говорить загадками!

– Да какие там загадки… Каждый раз, проводя над призванным особый ритуал – делая его быстрее, или умнее, неважно, – мы отдаём ему частичку своей жизненной энергии, или своей души, если вам так будет угодно. Один или два таких призванных – это ещё куда ни шло, но когда счёт идёт на десятки, некромант начинает медленно умирать. За те шесть лет, что прошли со дня смерти Кэннела, я создал три десятка уникальных призванных по технике моей семьи. Вы уже познакомились с ними, когда были в особняке. А у Шеннарии, как я понимаю, сейчас в распоряжении около десятка слуг, которым она столь щедро вернула их разум.

– Уже меньше…

– Неважно, ведь их смерть не вернёт назад затраченную частичку жизни некроманта. Боюсь, что нам обоим в ближайшее время придётся предстать перед госпожой смертью.

Воцарилось молчание. Дариан, Дмитр и Шенни молча обдумывали его слова, не зная, верить им в сказанное или нет. Подобное заявление легко могло оказаться очередной уловкой Арганела.

Если бы не его явно болезненный вид. И если бы он не стоял перед воротами, как на ладони, рискуя в любой момент быть застреленным.

Затянувшееся молчание прервал Фарио, который стоял неподалёку и мог слышать весь разговор. Положив свой лук на пол, он неожиданно для всех спрыгнул со стены и уверенно приблизился к Арганелу. Некромант не предпринял никаких попыток к сопротивлению, когда медик принялся бесцеремонно разглядывать и ощупывать его. Длилось это около минуты, после чего, закончив осмотр, он повернулся к стене и поднял голову, обращаясь к наблюдавшим за этой сценой союзникам:

– Всё совпадает. Пульс, бледность, затруднённое дыхание, обесцвечивание радужки глаз. Если хотите, могу взять кровь на анализ, но лично я и без этого уверен, он не врёт. У них с Шенни и правда одна и та же болезнь.

Дмитр внимательно посмотрел в глаза некроманту.

– Тогда, полагаю, ты проделал весь путь сюда не для того, чтобы попрощаться перед смертью. У тебя есть какое-то предложение?

– Конечно. Зачем бы я стал приходить с пустыми руками? Давайте я буду говорить прямо: мне известно, как нам победить эту болезнь.

– Но к Шенни ты явился не для того, чтобы помочь ей спастись, – сказал Дариан. – Тебе что-то нужно конкретно от нас.

– Вы и правда настолько плохого мнения обо мне? Хотя, трудно вас за это винить. За последний год я и правда совершил ряд неоднозначных поступков. – Последняя фраза вызвала усмешки на лицах. – Но поверьте, даже владей я единолично этим лекарством, мне было бы не жалко поделиться им с дочерью Анжелии. Но вы правы, в этот раз мне и правда не обойтись без вашей помощи.

– Кажется, я знаю, к чему он клонит, – негромко произнесла Шенни. Арганел не услышал её слов и продолжил:

– На самом деле, лекарства от этой хвори не существует. Иначе я обращался бы к лекарям, а не к своим коллегам. Но в наше время смертельную болезнь можно обмануть и иным способом. И вам это известно, как никому другому.

– А, так вот о чём речь, – догадался Дмитр.

– Вы все были отравлены смертельным ядом. Но прошло уже полгода, а вы стоите передо мной, живые и здоровые, если можно так выразиться. Вы обрели полный иммунитет к любым болезням, и я предлагаю нам с Шенни совершить то же самое. Всё, что нам нужно для спасения – это техника призыва души, что по праву принадлежит роду Маридан.

– Постой, – перебил его Дариан. – Так вот что было настоящей причиной нападения на её семью. Ты не собирался воскрешать своего сына, ты хотел всего лишь спасти свою шкуру!

– Поверь, парень, я бы с удовольствием вернул его к жизни. Кэннел был храбрым мальчишкой и мог бы стать достойным наследником моего рода. Но в тот день взбесившийся призванный свернул ему шею, а подобные раны несовместимы с жизнью даже в обращённом состоянии. Мой сын потерян безвозвратно, и теперь всё, что у меня осталось – это я сам.

– И теперь ты предлагаешь вам с Шенни стать призванными другого некроманта, чтобы избежать смерти.

– Верно. Насколько я понимаю, вы – её призванные – при этом тоже останетесь живы. – Увидев немой вопрос в их глазах, Арганел поспешил пояснить: – Видите ли, когда вы находились у меня в гостях, я не удержался и подслушал разговор Шеннарии с её матерью. Тогда и узнал про тех… двух дам, что вы держите в форте для своих утех, и про то, что они остались живы после обращения Торнео. Так что мы не только победим болезнь, но и сохраним все свои способности. Я уже договорился со знакомым некромантом, которому мы можем доверять. Он согласен провести ритуал, всё, чего не хватает – это твои знания, Шенни.

Закончив речь, Арганел замолчал в ожидании ответа. Шенни нахмурилась и впала в задумчивость. С этого момента они разговаривали тихо, чтобы слышать только друг друга.

– Такое решение нужно принимать всем вместе, – предложил Дмитр. – На кону стоят жизни всей банды.

– Нет, – резко ответил Дариан. – Наши жизни уже давно принадлежат ей. Мы не в праве ничего требовать. – Он повернулся к Шенни. – Решай. Это твой выбор, и ничей больше.

– Ты сможешь вернуться в Нориам, в свой дом! – снова подал голос Арганел. – Особняк Маридан теперь в моём распоряжении, и я с радостью верну его тебе. Пусть это будет моим подарком в честь нашего чудесного исцеления!

[Интересно, сумела бы я жить, как раньше? Смогла бы вернуться в свой дом? Завтракать в своей столовой, отдыхать в своей комнате, гулять в своём саду? Едва ли.

Да ещё и пойти на сделку с Арганелом. Раскрыть все секреты моей семейной техники перед самым страшным врагом и надеяться, что меня не предадут и вместо обещанного бессмертия не превратят в чью-то безвольную рабыню.

Но я не переставала думать о вас. О разбойниках, о Меллеке, Ортее, и, конечно же, о тебе. Я благодарна, что ты не позволил остальным давить на меня и дал возможность принять решение единолично. Но всё же я не могла вас убить. Да, я не раз слышала от тебя, что все призванные – моя собственность, и я ничего никому из вас не должна. На словах это звучало довольно просто, но на деле я не могла позволить себе оборвать ваши жизни, пока оставалась возможность поступить иначе. Мой выбор был уже сделан. Я знала, как поступить.]