Соломон. Забытая нежность

— Пожалуйста, — попросила я. — Если Маша и… ее папа придут, пропустите их…

Может быть приехал мамин брат, узнал, что наш дом сгорел? И если так, то это окажется чудом, потому что того я видела только на снимках в семейном фотоальбоме. Удивительно, но подумав о такой мелочи как снимок я с ужасом поняла что у меня совсем ничего не осталось от прошлой жизни. Фотокарточки или какие-то малозначащие личные вещи… все что хранилось в доме, который наверняка догорел дотла… Оставалось успокаивать себя мыслями, что сама осталась жива и Маша не пострадала, и я решила отталкиваться от этих мыслей и чаще об этом вспоминать. Самое страшное что могло случиться с человеком — это смерть. Все остальное поправимо.

Меня сморил сон или так на организм действовали лекарства, но слабость накатывала мягкими волнами и уносила меня куда-то далеко. Когда услышала тихий голос похожий на Машин, вздрогнула от неожиданности и разлепила сонные глаза, встречаясь со своим белокурым ангелом.

— Маша! — на глазах выступили слезы счастья, что с девочкой и в самом деле все хорошо.

— Аня! Ты проснулась! — пищал детский голосок.

— Лежи, не вставай, — попросил Соломон, заметив, что я собралась подняться с кровати.

Я перевела взгляд на мужчину, что стоял в дверях и смотрел на меня грустным взглядом. Но мне не хотелось чтобы меня жалели.

Машка подбежала и обняла меня, чмокнула в щеку, а у меня от сердца отлегло, что она с Соломоном оказалась, а не в детдоме. Но только с какой стати он вдруг стал нам помогать? В голове не укладывалось как Маша оказалась у него… Это он получается и был тем самым «папой»? А никакой мамин брат не приезжал…

— Анечка, я так испугалась… Я сразу побежала к дяде Игорю, он вытащил тебя из огня. Скорую и пожарных вызвали соседи… — сбивчиво тараторила сестра.

Я снова взглянула на мужчину и что-то зашевелилось внутри. Не знаю что это было, но раньше я ни к кому подобных чувств не испытывала. Отчасти это была благодарность, очень глубокое и преданное чувство, что не оставил нас в беде, спас меня, и Машу никому не отдал.

— Спасибо, — я неотрывно смотрела в мужское лицо все ещё не веря что он помогал нам просто так. Что ничего не попросит взамен. Потому что мне нечего ему предложить. И он это прекрасно знал. Неужели такие люди ещё существовали? Или же в чем-то был подвох?

— Ничего, главное что сама цела и невредима. Руки заживут, — он кивнул на них, а я поджала губы.

Да, он прав, главное что я осталась жива. И Маша не пострадала. Я пока не представляла как мы будем дальше жить. Но я обязательно что-нибудь придумаю.

— Я уладил все формальности. Родителей похоронят на днях…

Внутри стало ещё тяжелее и неприятнее. Я не привыкла, чтобы о нас кто-то заботился или проявлял хоть какое-то участие, поэтому не знала как реагировать на эту поддержку и помощь. Хотелось отмахнуться как от назойливой мухи. Казалось так было надёжнее. В волшебников я не верила. Уже давно. Это Маша любила сказки и заставляла читать каждый раз на ночь «Старика Хоттабыча». Но то все была неправда. В жизни оно иначе.

Игорь присел на стул возле моей кровати и направил на меня сосредоточенный взгляд.

— Аня, дядя Игорь обещал нам помочь. Нам негде жить, а он обещал…

— Маша, — я недовольно свела брови и поглядела на сестру хмурым взглядом.

Машка любила иногда выдумывать небылицы, но озвучивать их при постороннем человеке и ставить его в неловкую ситуацию уже слишком. Пора научиться держать язык за зубами. Никак не приучу.

— Аня! — она обиженно на меня посмотрела, а ее маленький подбородок задрожал.

— Да, пока поживете в моем доме, — Игорь вступился за Машу и, казалось, говорил серьёзно.

— Вы шутите? — удивилась я, и от волнения, сминала край простыни в руках.

— Нет, ни сколько. Давай для начала ты окрепнешь, тебя выпишут, а там поговорим, — я взглянула на сияющую Машу, которая смотрела на Соломона с таким обожанием и благоговением, что я ощутила укол ревности и… непонимания.

Глупость какая, ведь он совершенно посторонний для нас человек! А на сердце стало отчего-то еще тяжелее. Но, по сути, я прекрасно понимала сестру и все ее чувства. В глазах маленькой девочки Игорь был героем, который спас меня и не дал ее саму в обиду. И я тоже была ему очень благодарна за такой поступок. Поступок настоящего мужчины, но…

— Хорошо, — у меня не было ни сил, ни желания спорить. Подумаю обо всем на ясную голову.

Главное что Маша цела, с остальным мы потихонечку справимся. С помощью Соломона или без него, но буду изо всех сил стараться обеспечить себе и сестре достойную жизнь. И только гнетущие мысли о том, что родителей больше не было и дома тоже, не придавали жизненных сил. Если не больше — вгоняли в чувство депрессии. Даже в органы опеки не нужно обращаться, чтобы понять, что опеку над Машей мне никто не разрешит. У нас с ней не было другого жилья, и я не знала куда податься. По сути, я сама была ещё ребёнок, который рано повзрослел и научился быть самостоятельным. Мне в мои девятнадцать пришлось многое взвалить на свои плечи, а теперь столкнувшись с таким вот грузом проблем и бедами, я поняла, что в одиночку мне просто не справиться… Не выбраться на поверхность. И дело вовсе не в деньгах. Хотя с их помощью многие проблемы решились бы очень быстро.

— Ты надышалась гарью. Думаю, через несколько дней нам разрешат тебя забрать. А пока отдыхай и набирайся сил. За Машу не переживай, она поживёт со мной, — Игорь сидел напротив. Его спокойствие и уверенность отчасти вызывали схожие чувства.

— Аня! Дядя Игорь очень хороший! — вступилась Маша за мужчину.

— Спасибо, — я посмотрела на Игоря, понимая, что не могла не положиться на него в эту минуту и не принять такой простой помощи. Не в том я была положении, чтобы говорить "Нет".

Я слабо кивнула, не зная что ещё сказать. В голове была полная каша, меня вдруг начало знобить от всей навалившейся информации. Осознание что мы с Машей остались одни ввергало в ступор. Мы сиротки. Без крыши над головой, без родителей, хоть те и были пропойцы, но их, как говорится, не выбирают. А теперь в один день мы вдруг стали предоставлены сами себе… Ведь я когда-то мечтала о подобном. Так отчего же было так тяжело на сердце?

Игорь и Маша ушли, а меня накрыло волной паники за наше будущее, и я ещё долго лежала и смотрела в потолок, думая о том, что нас теперь ждёт. И чем больше я думала, тем страшнее становилось. Недаром говорят у страха глаза велики.

На четвертый день меня выписали из больницы. Бинты с рук не сняли и повязки необходимо было менять раз в день, обрабатывать антисептиком, руки не мочить. Как для девушки, которая привыкла все делать сама по хозяйству мне грозили такие перемены чередой проблем. Но Игорь заверил меня, что у него все под контролем. Он обзавелся новой электроплиткой, микроволновой печью и быт они с Машей уже наладили. Мужчина просил не переживать за подобные мелочи, говорил, что мои руки совсем скоро заживут, а пока за это время окончательно окрепну.

Из больницы мы поехали прямиком на кладбище. Игорь сам организовал скромные похороны. Хотя что там было организовывать. Два закрытых гроба и небольшие вырытые могилы на окраине кладбища под Воронежем. Священник отпел родителей прямо там. Маша всю церемонию стояла с отстраненным видом, не знаю, понимала ли она что-то, но я не хотела ей ничего объяснять. Может быть, потом, позднее мы поговорим с ней об этом. Но не сейчас. И себе я запретила горевать и убиваться по двум близким людям, которые дали нам с ней наши жизни. И по своей глупости едва не отняли. Себя погубили и чуть нас за собой не утащили в холодную и сырую землю.