Страница 41 из 77
— Пещера Скорби! — шаман наконец понял, куда так стремился беглец из камня.
Сделав несколько шагов по коридору, Рурх встал перед вырубленным в скале проходом затянутым серо-голубой плёнкой. Приложив к ней руку, шаман дождался, пока та разойдётся и переступил через порог.
Он не ошибся. Это действительно была Пещера Скорби. Именно отсюда дивьи направлялись в свой последний путь.
Рурх медленно огляделся. По углам пещеры были установлены четыре массивные печи, в топках которых горело негасимое пламя. Даже здесь чувствовался исходящий оттуда жар! По правую руку от входа стояли три каменных стола, змеиный след вёл к одному из них.
Шаман подошёл ближе. На поверхности стола след, по какой-то неведомой причине, исчезал. Просто, раз и нет его! Рурх наклонил голову и принюхался, затем прикоснулся к камню кончиками пальцев. Постоял так несколько мгновений, нахмурился и резко отступил назад.
По левую рука от входа в пещеру, на деревянной кушетке дрых крематник. Наверняка кто-то из Безымянных. Кто же ещё согласится на такую работу — трупы сжигать да за печами следить? И жить здесь, брр, жуть какая!
Склонившись над ним Рурх отчётливо уловил запах дикорисного самогона. Убойное пойло, его в пещерах научились гнать лет двадцать пять назад, когда охотники у людей рецептуру узнали! Шаман скривился и резкими движениями начал растирать крематнику уши.
— М-мыыы? — Безымянный открыл глаза.
— Кого. Ты. Жёг? — тщательно проговаривая каждое слово, спросил Рурх.
— Ооуыы, — выдохнул крематник.
Шаман встряхнул его так, что лязгнули зубы.
— Кого?! — рявкнул он.
— Бела. Внученька Бажена. Пятнадцать лет ей было, — вполне трезвым голосом вдруг ответил крематник. — Паук укусил вот и померла.
Безымянный рыгнул и обдал шамана облаком перегара, после чего закрыл глаза. Рурх опять его встряхнул, а затем потёр уши. Без толку! С таким же успехом можно было пробовать вернуть к жизни каменный стол.
Выругавшись, Рурх брезгливо отстранился от бесчувственного тела. Он медленно обошёл пещеру, по очереди подходя к каждой печи. Конечно, огонь уничтожает плоть, но камень ещё несколько седьмиц хранит память о сожженных внутри него дивьях. Шаман глубоко вздохнул и широко раскинул руки, словно пытаясь кого-то обнять. И тут на него нахлынули видения.
Он зрел двух стариков, их тела горели словно хорошо промасленное дерево и погибшего воина лицо которого нехотя лизало пламя. Шаман почуял маленького ребёнка, умершего на пятый день после своего рождения и немолодую дивью утонувшую в реке. За последние пять седьмиц через печи прошло не так уж много народу, поэтому увидеть их всех оказалось нетрудно. Пятнадцатилетней Белы среди них не было.
Осознав это, шаман крепко задумался. Выходило, что труп пропал из пещеры. Словам же Безымянного Рурх не поверил. Судя по его опухшей роже, дивий пил уже не первый день. Так что сжигал он тело или нет, теперь нипочём не узнаешь.
Однако Рурх верил своему чутью. А оно подсказывало, что существо, вырвавшись из камня, вселилось в мёртвое тело. И где его теперь искать? За всю свою долгую жизнь шаман с нежитью всего пару раз сталкивался, да и то в Лесу. В пещерах подобные создания не водились.
— Главное никому ни слова, — пробурчал себе под нос шаман и покосился на крематника. Тот дрых, лежа на спине и широко раскинув руки.
«— Напиться и мне, что ли? — тоскливо подумал Рурх и, по-стариковски шаркая ногами, побрёл к выходу».
***
Прошёл год. Осторожные поиски Белы ни к чему не привели. Никто её не видел и никаких происшествий с участием мертвицы не случалось. В конце концов, шаман махнул на всё рукой, посчитав, что она убрела в покинутые пещеры.
После Усобицы, территория контролируемая племенем изрядно сократилась. Нет, разумеется, внешние границы остались неизменными, только вот внутри появилось множество пещер и коридоров, куда иногда по нескольку лет не ступала нога дивья. Видимо где-то среди них и затерялась мертвица. А может и вообще сгинула на нижних уровнях.
***
Дети стали взрослее ещё на один год и им понемногу начали рассказывать о внешнем мире.
— Над нами находится Лес, который разделён на два враждующих лагеря, — размеренно проговаривала Васса, прохаживаясь мимо камней, на которых расселись ученики. — Как они называются?
Вопрос был адресован Барвину. Сын кузнеца, засмотревшийся в этот момент на Частаву, вскочил с камня.
— Старый и….эээээ…Навальный?
— Садись, Барвин, — Васса горестно покачала головой. — Изначальный.
— На поверхность ведут две дороги, — продолжала объяснять целительница. — Можно подняться через нас или через Сухой холм. А в полудне пути от него находится Чёрное озеро, оно очень большое.
— Как эта пещера? — Частава повела рукой вокруг себя.
— Больше, — Васса улыбнулась. — Намного больше. С севера и востока Лес окружают Замковые горы, а под ними живут подгорники. Нас же они называют подземники.
— Подгорники…. — медленно сказал Дарен, будто пробуя на вкус новое слово. — Какие они?
— Широкоплечие и сильные. Обычно на голову ниже, чем дивьи. Часто носят бороду, — начала перечислять целительница. — Делают неплохие доспехи, а вот мечи у них не очень.
— Пфф, — хмыкнул сын кузнеца. Последняя фраза его явно развеселила.
Целительница неодобрительно посмотрела на него и продолжила говорить дальше.
— С запада к Лесу подходит Болото. Оно огромно и ещё никому не удавалось пересечь его и узнать, что там, на другой стороне. Говорят, что в глубине живут древние и опасные твари, которые не признают ничьей власти.
Васса на мгновение задумалась, словно размышляя, стоит ли говорить об этом, но потом махнула рукой.
— Во время войны с Лесом, один из наших отрядов сгинул на Болоте. А ведь с ними был шаман с огненным посохом!
— А нам его дадут? — тут же спросил Барвин.
— Кого? — не поняла Васса.
— Посох! — сын кузнеца аж подпрыгнул от нетерпения. — Огонь и всё такое. ухх!
— Огненный посох это не игрушка, — строго сказала целительница. — И дотронуться до него позволят лишь тому, кто пройдёт Испытание. Понятно?!
— Да, — Барвин опустил глаза.
— Но подержать посох это ещё не значит им воспользоваться! — повысила голос Васса. — Лишь один из пяти дивьев сможет извергнуть из него огонь и не погибнуть при этом! Остальные — заплатят жизнью.
Дети испуганно поглядели на неё. Обычно сдержанная, Васса разошлась не на шутку.
— Так погиб Сиваш, сын моей сестры! — целительница сжала кулаки. — На Болоте, он пожертвовал собой — отдал жизнь посоху и истребил всех врагов. Так-то!
Васса медленно выдохнула через нос и разжала кулаки.
— Всё. На сегодня урок окончен. Вы свободны.
Она развернулась и, стремительно шагая, исчезла в полумраке пещеры.
— А чего это с ней? — дождавшись, когда шаги стихнут, шёпотом спросил Барвин.
— Ой дура-аак, — неожиданно протянула Частава.
— Э? — сын кузнеца захлопал от удивления глазами.
— Дурак! — повторила дочь стража. — За посох ему подержаться захотелось. За яйца свои подержись!
Добавив до пущего эффекта эту когда-то услышанную от взрослых фразу, она вскочила с камня и упёрла руки в бока.
— Сиваш вместе с отцом моим и Молчаном в Болото ходили нежить бить. И напали на них, со всех сторон полезли! Ранили Сиваша в ногу, не мог он идти больше! Взял он тогда посох и ка-ак даст! Сразу всех убил, но и сам погиб. Вот так вот! А ты за посох подержаться! Дурак!
Протараторив всё это на одном дыхании, Частава показала Барвину язык и убежала. Сын кузнеца оторопело посмотрел на Дарена.
— Женщины, они такие, — найдёныш хмыкнул и развёл руками. — Иногда не поймёшь чего хотят.
Дарен тоже блеснул недавно подслушанными у дозорных фразами. Он правда не до конца понимал их смысл, но ему показалось что сейчас эти слова подойдут как нельзя кстати.
— Может пойдём, Частаву догоним? — жалобно попросил Барвин.
— Сама придёт, — авторитетно заявил Дарен. — Вот ещё, бегать за ней!