Страница 5 из 12
● «Ты очень зол на своего брата? Тебе не нравится, что он выхватил у тебя игрушку из рук? Мне тоже, но бить кого-то – это больно, и гораздо лучше просто сказать. Как, ты думаешь, он себя сейчас чувствует? Хочешь сказать своему брату, что тебе не нравится, когда у тебя выхватывают что-то из рук, или давай я скажу?»
Мы можем развивать какие-то ценности и принципы у ребенка, вместо того чтобы накладывать правила вроде «не бей его». Если мы признаем чувства, эмоции, переживания, потребности своих детей, их сущность, то для наших интерпретаций, критики, осуждений не остается места, мы никого не «атакуем». Мы говорим про его поведение, а не про него самого.
Так ребенок чувствует, что мы его понимаем. И ощущая это, ему будет проще понимать нас, так как именно в таком случае между родителем и ребенком устанавливается эмоциональная связь, он не будет ощущать себя отвергнутым или покинутым. Для налаживания контакта следует принять осознанное решение – слышать, чувствовать и понимать своих детей, тогда со временем ребенок перестанет сопротивляться.
Говорить правду – как и что мы чувствуем – нужно для того, чтобы дети понимали, что происходит вокруг них. Мы думаем, что они слишком маленькие и не поймут каких-то вещей, не отдают себе отчет в происходящем, поэтому оберегаем их от каких-то переживаний, что только может привести их в растерянность. Во многих случаях взрослые непоследовательны в том, что думают, чувствуют, делают и говорят, и дети это замечают. Они не ведут себя так, как мы им говорим, а ориентируются на наш пример. Кроме того, если что-то на нас влияет в эмоциональном плане, мы справедливо можем выразить это. И важно, когда наши дети будут находиться рядом с другими людьми, чтобы они также могли проговорить эту правду.
Давайте представим следующие ситуации.
Мы находимся в гостях у родственников, и кто-то из родственников говорит:
● «Не трогай это, сломаешь». Это заключение и суждение, вызванное страхом взрослого.
● «Не бегай по дому, сядь и веди себя хорошо». В этом случае взрослый чувствует только свою потребность в тишине и спокойствии, не осознавая потребности ребенка в движении.
● «Ты меня не любишь? Если ты меня не поцелуешь, я тебя тоже не буду любить». Так взрослый выставляет себя жертвой и делает ребенка ответственным за свое расстройство, обязывая его и угрожая ему.
Теперь давайте посмотрим, как мы, родители, могли бы проявить себя в этих ситуациях.
● «Ты хочешь посмотреть этот кувшин? Осторожно, он очень хрупкий, и бабушка боится, что он сломается, если хочешь, давай я тебе покажу».
● «Сладкий, некоторые взрослые нервничают, когда дети так бегают дома. Если тебе нужно подвигаться, мы можем пойти прогуляться в парк и потом вернемся».
Как-нибудь на прогулке мы можем объяснить нашему ребенку, что хорошее поведение не имеет ничего общего с его потребностью в движении. И что, например, для дяди «вести себя хорошо» значит делать то, что он хочет и в чем нуждается. Мы можем объяснить, что некоторым взрослым иногда очень сложно понять детей. Двигаться для ребенка – естественная потребность, а что неестественно, так это требовать от него, чтобы он не двигался, когда его тело в этом нуждается. Мы можем думать, что дети ведут себя как-то неправильно, но правда заключается в том, что они ведут себя как раз естественнее некуда, противоестественным может быть только то, что их окружает. Проблема в том, что мы не видим или не хотим видеть, в чем нуждается ребенок, а принимаем только, в чем нуждается взрослый.
● «Милый, ты не хочешь никого целовать, да?» Мы могли бы объяснить бабушке: «Конечно же, он тебя любит, просто сейчас не хочет никого целовать, возможно, захочет попозже. Если хочешь, чтобы тебя прямо сейчас кто-то поцеловал, это могу сделать я».
Позволить нашим детям говорить, выражать то, что они чувствуют и думают, – это инвестиции в будущее, это морально укрепляет их и делает уверенными в самих себе. При этом мы проявляем уважение и ко всем остальным. Знаю, поначалу будет сложно говорить так с взрослыми, так как нас больше может беспокоить, что подумают они, нежели что почувствует и в чем нуждается наш ребенок. Задумайтесь, это действительно так? Что на самом деле вам мешает быть на стороне ребенка, слышать и защищать его эмоционально? Правда не должна никого ранить. Если вы обратили внимание, в предыдущих примерах мы также признавали потребности и чувства взрослых: они начинают нервничать, боятся, если что-то сломается, думают, что их не любят. И это (то, что происходит с самими взрослыми) заставляет их так говорить и относиться к ребенку. Мы не критикуем взрослого, просто уравниваем потребности ребенка и позволяем ему высказаться.
Часто бывает, что ребенку нужно двигаться во время еды или учебы, или ему нравится есть руками. Некоторых взрослых это может беспокоить, и есть те, кто может сказать, например: «Сядь хорошо и ешь как положено».
В этом случае взрослый просто не знает, как управлять ситуацией и тем, что с ним самим происходит. Если мы не можем контролировать свои собственные эмоции, то начинаем контролировать всех остальных. Такие состояния называют эмоциональным насилием и пассивной жестокостью. Это не значит, что ребенок делает что-то плохое, просто взрослый ведет себя так же, как с ним самим поступали в детстве, и он не способен установить связь с реальными детскими переживаниями своего ребенка. Он испытывает внутренний дискомфорт и не осознает потребности ребенка из-за своих представлений о том, как нужно вести себя за столом. Он забыл (так как никто не проявлял уважения и не проговаривал этого), что, когда он сам был ребенком, так же испытывал потребность двигаться, но был вынужден подавить эту потребность, и теперь, когда человек уже взрослый, эмоциональные реакции у него проявляются автоматически, бесконтрольно и против своего же собственного ребенка.
Тем временем мы просто могли бы сказать правду нашему ребенку: «Милый, меня беспокоит и нервирует, что ты так много двигаешься за столом (возможно, потому что мне самой не позволяли этого делать). Это что-то мое, я знаю, что тебе нужно двигаться, что если ты, например, сначала побегаешь немного, а затем вернешься и спокойно поешь. Спасибо, любовь моя».
Таким образом мы признаем справедливую потребность ребенка и проговариваем нашу. Такое отношение позволяет нам установить эмоциональную связь, делает детей и родителей эмоционально ближе друг другу. И чем больше связи, тем больше кооперации мы получим в ответ.
Эмоциональная близость жизненно необходима, чтобы создать такую обстановку, которая будет наполнена объединяющим и сопереживающим общением. Но создать ее могут только взрослые (особенно мамы и папы), делясь своим внутренним «я» и будучи честными и искренними с ребенком. Объясняя ему, что чувствуют и что с ними происходит или в чем они нуждаются. Рассказывая о своих переживаниях и опыте, демонстрировать уязвимость – все это только укрепит отношения между родителями и детьми. Общаться с ребенком не значит допрашивать о его жизни, чтобы быть в курсе происходящего, а создавать уверенную и близкую атмосферу, свободную от суждений и предрассудков, в которой наши дети будут чувствовать себя свободными от всяких сравнений, если они нуждаются и хотят этого.
Данные четыре базовых элемента (участие, признание, обсуждение и эмоциональная близость) – не стратегии и методы, позволяющие добиться того, чтобы наши дети были такими, как мы хотим, и чтобы они нам подчинялись. Это инструменты, позволяющие создать спокойную, миролюбивую, любящую, уверенную среду. Когда мы чувствуем себя уверенными, любимыми, в мире и гармонии, то начинаем больше кооперироваться, лучше относиться и идти навстречу друг другу, устанавливаем эмоциональную связь, как взрослые, так и дети. Таким образом, учитываются интересы всех. Наша цель – установить теплые, спокойные и наполненные любовью отношения, свободные от суждений и предрассудков. Удовлетворить потребности другого человека должно быть нашим сознательным выбором, когда мы любим и любимы, это не будет в тягость.