Вражья дочь

Савельев выставил Икрама Гардая и Рустама Турана в головной дозор, оставил Баймака и Агиша в тыловом охранении и приказал продолжать движение по пути, проложенному еще на Москве.

Идти оставалось уже немного, менее пятидесяти верст. Болота далее, после поворота на юг, отступали в стороны. Особой дружине следовало пройти мимо озер Черное и Перское до деревни Черемки. От нее до местечка под названием Бельдево было семнадцать с небольшим верст.

Савельев намеревался достигнуть конечного пункта пути на закате. Он справедливо считал именно это время самым подходящим для захода в местечко. Народ как раз расходится по хатам, а сторожевые псы еще сидят на цепях.

Расчет воеводы особой дружины оправдался. Отряд зашел в балку у местечка Бельдево, когда начало темнеть. Ратники соскочили с коней, устроились на отдых.

Савельев подозвал к себе Бессонова-старшего и сказал:

– Гордей, я с Осипом Горбуном поеду в село. Ты начальствуй тут. Коней держать оседланными, ратникам отдыхать, но при оружии, в готовности уйти отсюда. Нам покуда не до большого привала.

– А не опасно ли вам вдвоем будет заходить в чужое село? – спросил Бессонов.

– Подворье нужного нам человека, судя по чертежу, находится на самой околице, прямо против балки. Зайти, конечно, нам придется с улицы, но как-нибудь проберемся. Сторожевых псов селяне выпустят позже. Так что надо поспешать.

– Я все понял. Выставлю Власа на вершине склона балки, чтобы смотрел за селом. Коли что случится, подскочим мигом.

– Но только по моему знаку.

– Какому именно?

– Ты и сам все увидишь и услышишь. Ведь если нас с Осипом зажмут на селе, то шум поднимется сильный.

– Ну да, Осип своим шестопером наделает таких делов, что и знаков никаких не надо будет подавать.

– Верно. Осип! – окликнул Савельев Горбуна.

Богатырь подошел к нему:

– Слушаю, воевода. Ты, наверное, опять в дозор решил меня отправить?

– Нет, Осип. Пойдешь со мной на село, которое против балки.

Горбун оживился:

– На село, говоришь? Это совсем другое дело, я завсегда готов. Вот только шестопер свой сниму с коня. Или верхами пойдем?

– Нет, пешком.

– Тогда погоди, князь.

Горбун сбегал за своим оружием, и они с воеводой двинулись к селу. Поле прошли спокойно, никого нигде не видели. Улица тоже была пуста. Ниже во дворах наблюдалось движение. Там мычали коровы, блеяли овцы и козы, гоготали гуси, крякали утки. Люди загоняли всю эту живность в хлева. Хозяевам не было никакого дела до того, что происходило где-то за их городьбой.

Посему князь и Горбун скрытно подошли к подворью, отмеченному на чертеже. Калитка оказалась открытой. Они прошли внутрь. Дорогу им перегородил мужик с топором.

Горбун вышел вперед и заявил:

– Эй, не балуй, а то так врежу, что и топор свой проглотишь!

Савельев отстранил Осипа и спросил:

– Купец Коваль тут проживает?

– А ты кто будешь?

– Я тот самый человек, которого он должен ждать.

– Гость из Москвы, что ли?

– Да, он самый и есть.

Из дома вышел мужик постарше и осведомился:

– Что тут, Эдгар?

– Да вот гости к тебе пришли, только ведут они себя как хозяева.

Купец резко взглянул на него и распорядился:

– Закрой калитку и ступай к себе!

– Слушаюсь!

Мужик закрыл калитку, ушел за угол довольно большого дома.

– Ну, здравствуй, Николай Григорьев сын.

– Здоров будь и ты. На грамоту царскую взглянуть позволишь?

– Само собой, только здесь темно, ты ничего не увидишь.

– Пошли!

Они поднялись по лестнице в верхние сени, из них прошли в горницу, где горели свечи. Лампады освещали лики святых на образах, выставленных в красному углу. Тут же стол, лавки вдоль стен, половики на полу, в углах шкафы, сундуки.

Все перекрестились на образа.

Хозяин указал на лавки у стола и предложил гостям присесть. Дмитрий и Горбун сели, Коваль устроился напротив них. Дмитрий передал ему свиток. Купец читал его долго, шевеля губами. Видно было, что грамоту он знал не шибко.

Ознакомившись с бумагой, он вернул ее Савельеву, поднялся, поклонился и проговорил:

– Извиняй, князь, за то, что принял тебя не по чести. Приветствую тебя и твоего воина.

– Не за что тебе виниться, купец. Если каждого без разбору встречать с радостью, то так и ворога приютишь, который после тебе же нож в спину и воткнет.

– Эх!.. – Купец тяжело вздохнул. – Твоя правда, князь. Но вы, наверное, голодны с дороги? И могу ли я знать, где дружина? Нет, не подумайте чего худого, просто я приготовил место для ратников, где они помоются, поужинают, а потом и отдохнут в полной безопасности.

– Починок Веселый? – с улыбкой спросил Дмитрий.

– Он самый.

– А почему все-таки Веселый? Я на Москве спрашивал, князь Крылов сказал, что не знает и знать не хочет, советовал у тебя осведомиться.

– Да история тут совсем простая, князь. Починок этот строил пан полоцкий, Юрий Адамович, молодой да гулящий, чтобы шабаши там устраивать с непотребными девками. А потом утоп в Двине по весне. Женат он был. Вдова его продала починок мне, а сама уехала в Вильно. Я там порядок навел. Теперь на починке хорошо и безопасно.

– Ясно. Дружина недалеко. Она пойдет на починок после нашего с тобой разговора. А поужинать сейчас очень даже можно. Ведь так, Осип? – Князь взглянул на Горбуна.

– Конечно, Дмитрий Владимирович, я завсегда за это.

– Знаю. Что ж, угощай гостей, Николай Григорьев сын.

Купец кивнул и позвал:

– Рада!

В комнату вошла полная баба лет тридцати.

– Да, хозяин?

– Принеси хлебного вина и закуски, которую приготовила для гостей. Сейчас на двоих, остальное уложи в сумы.

– Слушаюсь. – Служанка быстро накрыла стол.

От вина Дмитрий отказался, купец и Горбун пригубили чаши. Гости перекусили пирогами с зайчатиной, съели по миске густой, наваристой ухи.

Когда Рада все убрала, Горбун со своим шестопером ушел во двор.

В доме пошел разговор.

Начал его купец:

– Мне известно, что у дружины твоей будут дела в крепости, а какие именно, я не знаю. Человек, который был тут, сказал, что ты мне все расскажешь. Ну так говори, князь.

Савельев рассказал хозяину дома об интересе русского Царя к теперешней системе укреплений замка и посадов, численности городского войска, и особенно о схронах, которые якобы есть в ближайших лесах. В них через подземные ходы можно доставить продовольствие и порох. Потом, уже во время осады, никто не сможет помешать полоцкому воеводе забирать оттуда все это по мере надобности.

Купец кашлянул, кивнул и заявил:

– В городе, насколько мне известно, сейчас около трех тысяч ратников. Большая часть их – литовцы и поляки, наемники, есть и ополчение. В случае подхода врага воевода Довойна может призвать к обороне и посадских мужиков, которые не входят в ополчение мирного времени. Это еще тысяч десять. Но мужики есть мужики. Вояки из них не ахти какие, да и особого желания помирать за шляхту, которая засела в замке, они почему-то не имеют.

– Их могут заставить.

– Могут, конечно. Но как из сельчан в короткий срок сделать воинов? Никак. Мужик так самим собой и останется. Оружия в крепости в достатке, пушек много. В основном они находятся на стенах замка, но есть и в Великом посаде, со стороны реки. Стены посада не так крепки, как замковые, но огонь малых и средних пушек они выдержат. Я тут набросал чертеж укреплений. Вот возьми. – Он передал князю бумагу.

Дмитрий взял ее, сунул за пазуху и сказал:

– Позже хорошенько посмотрю, сверю с тем, что там есть на самом деле. Что ты знаешь о схронах?

– Дравес говорил мне, что они действительно есть на северо-западе, в лесу. К ним ведут подземные ходы. Я вчера отправил в Полоцк пять телег с мукой, вяленым мясом, копченостями. Сегодня туда ушел еще один обоз.

– Тогда твои возницы должны знать, где начинаются подземные ходы. Разве нет?