Страница 16 из 19
И пристыженно повернулся к фермеру.
- Это обрывок омертвевшей кишки, которая сама в себя втянулась. Инвагинация. Обычно она приводит к гибели животного, но, к счастью, ваш теленок избавился от препятствия естественным путем и терерь должен совсем поправиться.
- Но как вы сказали? Что у него было-то?
- Инвагинация.
Губы мистера Пикерсгилла зашевелились, и я ожидал, что
* Инфекционные болезни молодняка сельскохозяйственных животных, вызываемые различными видами бактерий сальмонелл. Болезнь проявляется лихорадкой, расстройством деятельности кишечника и воспалением легких. Для лечения применяют антибиотики и сульфаниламидные препараты; для профилактики проводят вакцинацию живой или инактивированной вакциной.- Здесь и далее примечания редактора. он вот-вот повторит новое словечко. Но попытка, по-видимому, не удалась.
- А! - сказал он только.- Вот, значит, что у него было!
- Да, но в чем заключалась причина, определить трудно.
Фермер презрительноф фыркнул.
- Хотите об заклад побиться, я вам скажу! Я с самого начала, доложу вам, говорил, что расти он будет слабеньким. У него из пупка кровь шла, потому что родился-то он в проценте! Но мистер Пикерсгилл со мной еще не кончил. Не прошло и недели, как я вновь услышал в трубке его голос:
- Поскорее приезжайте! У меня тут свинья безик устроила.
- Безик? - Я даже замигал, отгоняя от себя видение двух хрюшек, затеявших перекинуться в картишки. - Боюсь, я не совсем...
- Я ей микстуру от глистов дал, а она запрыгала и ну на спине валяться. Говорю же вам, самый настоящий безик.
- А... да-да, я... да-да. Сейчас приеду.
Когда я приехал, свинья немного угомонилась, но все еще страдала от боли: ложилась, вскакивала, кружила по закутку. Я ввел ей гран гидрохлорида морфия и через несколько минут движения ее замедлились, а затем она улеглась на солому и уснула.
- По-видимому, все обойдется, - сказал я. - Но какую микстуру вы ей дали?
Мистер Пикерсгилл неохотно протянул мне бутылку.
- Тут один заезжал - продавал их. Сказал, что любых глистов изничтожит, какие только есть.
- Вот и вашу свинью тоже чуть не изничтожило, верно? - заметил я, нюхая жидкость. - И неудивительно. Судя по запаху, это же почти чистый скипидар.
- Скипидар? Ох, черт, только-то? А он-то божился, что средство самое новейшее. И деньги с меня содрал кардинальные.
Я вернул ему бутылку.
- Ну, ничего. Дурных последствий, мне кажется, не будет, но место этой бутылке в мусорном ведре, поверьте.
Садясь в машину, я поглядел на мистера Пикерсгилла.
- Я вам, наверное, порядком надоел. Сначала мастит, потом теленок и вот теперь свинья. Целая полоса незадач.
Мистер Пикерсгилл расправил плечи и поглядел на меня с монументальным спокойствием.
- Молодой человек, - сказал он, - я на это просто смотрю. Со скотиной без беды не обойтись. А я, позвольте вам доложить, по опыту знаю, что беда - она всегда ходит циклонами.
7
- Послушай, Джим, - сказала Хелен, - нам никак нельзя опаздывать. Миссис Ходжсон удивительно милая старушка, она ужасно огорчится, если мы задержимся и ее ужин перестоит.
Я кивнул.
- Ты абсолютно права, этого допустить нельзя. Но у меня после обеда только три вызова, а вечер взял на себя Тристан. Так что я не задержусь.
Подобные тревоги из-за простого приглашения на ужин могут кому-нибудь показаться преувеличенными, но для ветеринаров и их жен, особенно в те времена, когда человек работал один или с единственным помощником, опасность оказаться грубо невежливым была вполне реальной. Мысль, что кто-то приготовит для меня угощение, а потом будет сидеть в напрасном ожидании, необыкновенно меня пугала, но такое случалось со всеми нами. Этот страх воскресал во мне всякий раз, когда нас с Хелен куданибудь приглашали, - тем более если приглашали люди вроде Ходжсонов. Мистер Ходжсон, на редкость симпатичный старый фермер, был очень близорук, но глаза его за толстыми стеклами очков смотрели на мир безмятежно и ласково. Его жена, такая же добрая душа, как он сам, лукаво покосилась на меня, когда я за два дня до этого заехал к ним.
- Под ложечкой у вас не сосет, мистер Хэрриот?
- Еще как, миссис Ходжсон! Ничего аппетитнее я не видывал!
Я мыл руки на кухне и невольно поглядывал на стол, где во всем великолепии красовались доказательства того, что свинью для собственного употребления здесь откормили на славу: отбивные на ребрышках, золотистые ряды пирогов, пирамида только что набитых колбас, банки с рублеными ножками и головой. В духовке еще вытапливалось сало, заливавшееся затем в большие горшки.
Старушка внимательно на меня посмотрела.
- А почему бы вам на днях не привезти сюда вечерком миссис Хэрриот и не помочь нам со всем этим управиться?
- Вы очень любезны и я бы с огромным удовольствием, но...
- Нет-нет! И слышать ничего не хочу! - Она засмеялась.-. Да и правда, слишком тут всего много, как ни раздаривай!
Она не преувеличивала. В те дни каждый фермер и многие жители Дарроуби откармливали свиней для собственного стола, и время, когда такую свинью кололи, оборачивалось всеобщим пиршеством. Окорока и бока коптились впрок, но все остальное надо было съесть, и поскорее. Для многосемейных фермеров это особых трудностей не составляло, но все прочие щедро оделяли друзей и знакомых восхитительными сверточками, не сомневаясь, что в свой час их отдарят тем же. И вот я беззаботно отправился во вторник в послеобеденный объезд, а передо мной в соблазнительнейших видениях витал ужин, который миссис Ходжсон уже, наверное, готовит. Я знал, что нас ожидает: отбивные, зажаренные с луком, печенью и ветчиной, окруженные гирляндой домашних сосисок, каких уж теперь не попробуешь! Да, было о чем помечтать!
Собственно говоря, это видение продолжало манить меня, и когда я въехал во двор Эдварда Уиггина. Подойдя к большому сараю, я оглядел моих пациентов - десяток молодых бычков, отдыхающих на толстой соломенной подстилке. Мне предстояло вакцинировать их от эмфизематозного карбункула*. Без этого почти наверное кое-кто из них сдох бы, так как луга вокруг были заражены спорами смертоносной бациллы Clostridium chauvoei.