Перерождение

День подошел к концу. Марию Павловну разместили в одной из гостевых комнат, где раньше жила Наташа, чем очень ей угодили. Меня отправили спать, нечего ребенку по ночам сидеть! А про накормить можно и забыть. Нет уж! Схватила увозящую меня Веру за рукав и протянула ручку к кухне.

— На кухню? Ох ты ж! Моя маленькая! Покормить забыли! — Вера бегом бросилась на кухню, и, прихватив бутылочки со смесью, вернулась ко мне.

Быстро подогрела питание, положила мне бутылочку, проследив, как я ем, и только тогда пошла наливать воду в ванночку.

Я сегодня тоже устала от впечатлений. Слышала я всю историю моей нянюшки. Многовато для малышачьей психики оказалось. Едва искупали, переодели, а у меня уже глазки закрываются.

Сплю…

Шесть утра. Грустно. Няня впервые после того, как ее Наталья выставляла из дома, не пришла ко мне ровно в шесть. И вообще никто не пришел. Я конечно уже не та беспомощная малышка, что была в месяц. Могу и с кроватки сама сползти, и до кухни добраться. Но все равно еще помощь требуется. Да и привыкла к присутствию нянюшки.

Ладно, хватит киснуть, пора действовать. Выбралась из кроватки, поползла в ванную. Только-только с грехом пополам стянула штанишки и пристроилась на горшок, как хлопнула дверь в моей спальне и раздался встревоженный голос няни:

— Машенька!? Ты где?

— Няня! — радостно завопила я!

Ольга влетела в ванную, опустилась на колени и заплакала, обняв меня.

Я быстренько пописала, сползла с горшка и потянула на себя штаны. Няня все же не выдержала и рассмеялась. Справившись, я поднялась на ножки, опираясь на няню, подала ей ручку и сказала: «Дем»!

— Понятно, — вздохнула Ольга. — каких-то три-четыре дня, а мы уже почти ходим, одеваем штаны, садимся на горшок… что же будет, когда я вернусь?

Маша, я тебе подарок принесла.

Она достала айфон, с прикрепленной к нему тесемкой.

— Это тебе, звони, здесь мой телефон и телефон папы. Попроси бабушку добавить ее контакт и тоже поставить на срочный вызов. Здесь вайберг, скайп, пиши мне что сможешь. Как носить, реши сама. Хочешь, на шею повесь, только, боюсь, мешать будет. А можно просто за веревочку за собой таскать. Пусть думают, что тебе такую игрушку отдали. Я тебе чехол специальный одела, чтобы грязь не попала, так что и в саду можешь за собой таскать.

Она говорила и говорила… а слезы катились по щекам…

Да чего там… я тоже плакала…

Так и застали нас Алексей с Маргаритой.

— Оля, нам пора, — растерянно выдавил он, увидев такую картину.

— Да, иду, — вытирая слезы тыльной стороной руки, ответила она. — До свидания, Машенька!

И поцеловала меня в щечку!

Маргарита подхватила меня на руки, пытаясь отцепить тесемку айфона, которую я примотала к ручке.

— Неть! — решительно выдернула я руку. — Мой!

— Простите, Маргарита Львовна. Это я Маше подарила, пусть он всегда с ней будет. И вас попрошу свой контакт туда добавить. У нас не было времени поговорить. Прошу Вас, если что-то непонятно будет, Маша вам будет писать на айпаде. Айпад всегда лежит так, чтобы Маша сама могла достать, не убирайте, пожалуйста, высоко. Расписание я положила в гостиной на стол. Девочка привыкла к четкому режиму, если можно, постарайтесь не нарушать.

— Оля, не беспокойся, — серьезно ответила Маргарита. — Я все поняла. Вам, к сожалению, пора. Но мы всегда на связи, по всем вопросам буду звонить.

Пойдем, дорогая, мы вас проводим.

Маргарита со мной на руках прошла через террасу к выходу. Машина уже поджидала Алексея, чемоданы уложены, водитель стоял рядом с открытой дверью.

Ольга еще раз обняла меня и села в машину. Алексей хотел последовать за ней, обняв отца и чмокнув мать в щечку, но я протянула руки и потребовала:

— Па-па!

Он изумленно уставился на меня, а все вокруг захохотали.

— Дочку забыл поцеловать! — хмыкнул Николай Николаевич.

Алексей подошел, внимательно посмотрел мне в глаза и поцеловав, серьезно произнес:

— До свидания, доченька! Береги бабушку с дедушкой!

Вокруг опять раздались смешки. Но и я, и родители Алексея понимали, насколько он серьезно это сказал. И в первый раз назвал меня дочкой.

Я кивнула и помахала ручкой вслед отъезжающей машине.

Уже много позже, перебирая в голове давние события, я поняла, что именно с этой минуты можно вести отсчет существованию нашей семьи.

А сейчас и здесь началась наша жизнь без няни. Искренне данное Ольге обещание о соблюдении графика, к сожалению, оказалось невыполнимым. Маргарита Львовна, как человек привычный к военному режиму, без проблем выполняла четкие указания расписания. К сожалению, у нее были такие же четко сложившиеся стереотипы, что хорошо и необходимо для ребенка, а от чего нужно воздерживаться, если не сказать жестче — избавиться. И началась наша почти трехмесячная тихая война.

Я старалась больше двигаться, ползать, кататься, кувыркаться. Маргарита старалась перемещать меня на руках, в крайнем случае в коляске.

Я копалась в земле, дергала траву, цеплялась за ветки.

Она постоянно переодевала меня в чистое, мыла ручки по десять раз за пять минут и не пускала ползать «по грязи», как она называла тропинки и траву в саду.

Я пыталась одеваться-раздеваться, забираться в ванночку, открывать краны и набирать воду. Она с ужасом оттаскивала меня от «кипятка» чтобы я, не дай бог, не обварилась горячей водой.

Контролировался каждый мой шаг, ограничивалось время, проведенное за айпадом, телефон был изъят и выдавался в определенное время и только для звонка папе.

Спустя неделю такой жизни я призадумалась. Это не женщина! Это домашний деспот! Надо что-то придумывать, иначе буду в пеленках три месяца сидеть. До самого приезда родителей, то есть, как раз до Нового Года.

И что делать? Вариант номер один — объявить бойкот и голодовку. Но не хочется с бабушкой воевать. Вариант два — озаботить ее другими проблемами, чтобы меня передали на попечение Вере. С ней все же была возможность заниматься, хотя бы в часы, отведенные для сна. А Маргарита притащила в мою спальню кресло и сидит в нем, пока я якобы сплю. Иногда на самом деле засыпаю, но большей частью тупо лежу и жалею потерянные часы.

И чем ее озаботить? Ольгу не хочется беспокоить, только-только счастье свое нашла….

Дед! Вот кого нужно просить о помощи!

Я крутанулась на кроватке, где делала вид, что сплю и позвала:

— Деда!

— Спи, Машенька! Еще рано вставать. — оторвалась Маргарита от книги.

— Деда, деда, деда, — твердила я.

— Маша, что случилось?

— Деда, деда, деда….

— Маша! Я знаю, что ты меня понимаешь. Еще тридцать минут для сна. Не хочешь спать — отдыхай.

— Деда, деда, деда….

Маргарита сделала вид, что не слышит и продолжила читать.

Но не на ну напали! Я своего добьюсь. Мне мою жизнь жалко тратить на изучение потолка.

Я сползла с кроватки, чем вызвала изумление на лице Маргариты, и шустро двинулась в сторону двери, приговаривая:

— Деда, деда…

— Ох, Маша! Упрямая ты какая! — вздохнув, Маргарита подняла меня и понесла в сторону своей комнаты.

Николай Николаевич тоже читал, сидя в кресле. Увидев нас, он сдвинул очки на лоб и спросил с улыбкой:

— Соскучились?

— Да вот, Машенька, не спит, деда требует.

— Ну вот я. Что ты хочешь, солнышко? — спросил дедушка, протягивая руки, чтобы взять меня. Я тоже потянулась к нему, приникла к уху и шепотом сказала:

— Деда, Маня айпад! Баба — неть! Дай Маня Айпад!

Он изумленно уставился на меня и расхохотался.

— Ах ты маленькая хитрюшка! Знаешь как свое получить! Ну пойдем, будет тебе айпад. А то бабушка у нас строгая, снега зимой не выпросишь.

Он встал, пронося меня мимо недовольной таким поворотом событий бабушки, достал айпад и, усадив меня в мое креслице, открыл страничку ворда.

Ммммм…. Как я соскучилась по своему айпадику! Два с лишним месяца он был рядышком! А теперь я скучаю.

— Деда! Мама уезжала (а Ольгу я теперь только так называю) и просила, чтобы айпад и телефон лежали всегда рядом со мной. Зачем вы их прячете от меня?