Перерождение

Встречать родителей Алексей вышел прямо с террасы. Мы с няней с интересом наблюдали за ними. После традиционных объятий Маргарита Львовна слегка отодвинула сына и придирчиво осмотрела его, улыбнулась и, приглушив огонек понимания, сказала:

— Ну, веди сынок, — она приметила и взъерошенный вид молодого человека, и его едва сдерживаемую улыбку, и уверенную решимость в родных и отчаянно счастливых глазах.

Николай Николаевич без слов последовал за ними.

Расположившись в гостиной, они несколько минут обменивались ничего не значащими фразами, давая сыну время собраться с мыслями и сообщить то, ради чего состоялась эта незапланированная встреча. Но спустя минут пятнадцать, он, извинившись, встал и вышел из гостиной. Родители недоуменно переглянулись, но не успели перекинуться парой слов, как Вера пригласила всех к столу. Привычно окинув взглядом стол, отметив наличие вина и шампанского, Маргарита Львовна остановила взгляд на месте сына, где стояло два стула. Подняла голову и едва заметно нахмурилась, увидев входящих в столовую Алексея и няню с коляской. Алексей провел девушку к своему месту, устроив рядом с ней коляску и открыто посмотрел на родителей.

— Все интереснее и интереснее, — подумала Маргарита Львовна.

Между тем, Алексей попросил всех к столу и после того, как их немногочисленная компания заняла места, приобнял Ольгу за плечи, слегка притянул к себе и заговорил.

— Дорогие мои родители! Дорогие Татьяна Николаевна, Вера, Василий! Я хочу сегодня всем Вам, и моим родным, и тем кто стал ими за последние годы, находясь в этом доме, представить мою невесту, мою Оленьку, Ольгу Васильевну.

И тишина…. Ни одного вздоха! Только пять пар глаз, уставленных на молодую пару.

Да они что, все против? Против моей нянюшки?

— А-а! А-а! А-ааааа!!! — завопила я, имитируя интонации солдатского «У-ра!», и привлекая внимание к себе размахиванием рук.

Общество отмерло, зашевелилось. Ольга присела возле меня, спрятав от всех лицо с мокрыми от слез глазами, и прошептала: «Спасибо, родная!»

Алексей попытался приподнять ее, но увидев слезы, развернулся к родителям, словно спрашивая: «Как вы могли!?»

Маргарита Львовна, спохватившись, вскинулась из-за стола и вмиг оказалась рядом. Обняла его, поздравляя, наклонилась к Ольге пытаясь обнять и ее одновременно. Василий без движения сидел на стуле, а Вера в попытках успокоиться после неожиданной новости, машинально поправляла приборы и салфетки.

Николай Николаевич молча взял шампанское и без затей выстрелил пробкой в потолок. Громкий хлопок в очередной раз заставил всех замереть.

— Вот что, мои дорогие! — начал этот обычно молчаливо стоящий за спиной своей активной супруги мужчина — Не скрою, новость для нас всех оказалась неожиданной. Мы так долго ждали этого дня, что воспринять сразу реальность данного события просто не получается. — Он открыто и очень схоже с Алексеем улыбнулся. — И мы счастливы, что наконец это произошло. Все подробности, надеюсь, мы узнаем позже, а сейчас, быстро встали, давайте бокалы, выпьем за детей!

Ну молодец, дедуля! Мгновенно все разрулил! Уважаю!

Алексей опять подтянул к себе Ольгу, и ласково проведя рукой по ее волосам что-то шепнул. Она несмело улыбнулась, взглянула на него сквозь склееные от слез ресницы, и уже открыто посмотрела в глаза Маргариты Львовны, как бы заявляя права на ее сына. С легкой улыбкой слегка кивнула Николаю Николаевичу, выразив благодарность за его слова, и уже потом взяла из рук Алексея бокал, приподняв его в сторону остальных домочадцев, и сказало одно слово: «Спасибо».

Застолье немного оживилось, а после нескольких тостов напряжение, витавшее вначале обеда, растворилось и далее беседа пошла обычным порядком, вокруг последних событий в городе, стране и прочих проблем, не касаясь личных моментов. И хотя Маргарите Львовне очень хотелось хоть чуть-чуть прояснить вопрос с неожиданно возникшей невестой, она

понимала, что сейчас не время, и терпеливо поддерживала беседу в сложившемся русле, изредка бросая взгляд на сидящую рядом с сыном девушку, собирая для себя крохи информации, которые позже помогут составить впечатление об избраннице Алеши.

Хороша, очень хороша. Видно, что не глупа. Держится с достоинством, хотя видно, что расстроена. Взгляд не прячет, смотрит открыто, улыбка — редкая гостья на ее лице, — но улыбка хорошая, искренняя. На Алешу смотрит так, словно он один для нее что-то значит. Хотя нет…вот и малютке досталась светлая улыбка и легкий ласковый шепот. Хорошо, что няня так тепло относится к подопечной, повезло малышке с няней, чего нельзя сказать о матери.

— Кто же ты, девочка? Ольга… тоже Ольга. Ищет ли Алеша замену своей любви, повторив даже имя любимой? Если так, то это очень плохо. Ни одна женщина не выдержит сравнения с настоящей любовью. Как смогла ты, девочка, так быстро приручить моего сына, еще буквально вчера заявлявшего, что он полюбил один раз и на всю жизнь? Чего ты хочешь от него? Разобьешь ли его сердце, или все же заставишь забыть свою единственную? Будет ли покой в его жизни или очередное разочарование? Как пережить все это материнскому сердцу? — размышляла Маргарита Львовна, не забывая вовремя вставлять фразы в беседу, нахваливать кушанья и ловко уклоняться от очередной порции вина, щедро подливаемого то Василием, то сидящим рядом супругом.

А Николай Николаевич был совершенно спокоен. Он не задавался вопросами "откуда", «как» и «почему». Глаза сына говорили ему о многом. И не в его правилах загадывать на будущее, но сейчас и здесь его сын счастлив, он твердо в этом уверен. Значит его задача, как отца, поддержать сына, а, следовательно, и его избранницу. Он поднялся из-за стола, с бокалом в руке подошел к ним, наклонившись со спины, обнял обоих за плечи и по очереди поцеловал со словами: «Будьте счастливы! Доченька, ты сделала Алешку счастливым! Пусть это будет навсегда! Я так рад за вас!» — и протянув между ними руку, по очереди коснулся их бокалов своим, затем отсалютовал всем присутствующим поднятым шампанским с приглашением поддержать тост.

На меня, мелкоту в коляске, никто не обращал внимания. Разве Вера иногда искоса взглядывала в мою сторону, словно проверяя, все ли в порядке. Да няня периодически нащупывала мою ручонку, безотчетно ища поддержки. Впрочем, так оно и было, я старалась передать ей немного спокойного тепла, когда она касалась меня, и знала, что это помогает ей справиться с волнением. Поэтому не жалела сил, передавая их Ольге, а та в ответ словно раскрывалась, расцветая улыбкой и сияя глазами.

Алексей, как впрочем и все остальные, не обращал на меня никакого внимания, что мне было на руку и позволяло следить за ситуацией.

А ситуация того требовала. В частности, меня обеспокоила Маргарита Львовна. Великолепная женщина! Именно такая, какой я бы хотела быть, но, увы, не дано. Красивая, броская, величественная! Выдержанная.

Но… плохо, плохо со здоровьем! Состояние критическое! А тревоги у мужа и сына не вижу. Скрывает? Не знает? Что делать?

Пришлось потихоньку дергать няню за руку, чтобы наклонилась ко мне. Она вопросительно взглянула и я тихонько ответила:

— Ба-ба. Плех! — не поняла… да я и сама себя не поняла бы… Эх! Айпад надо. Но Ольга и сама догадалась. Извинилась перед Алексеем и остальными за столом и вышла, прихватив меня собой.

Добравшись до нашей гостиной, няня быстро открыла айпад и подала мне. Я написала:

— Бабушка больна, состояние критическое. Срочно нужна госпитализация.

Могу посмотреть, но нужна причина, чтобы взять ее за руку, или наоборот, чтобы она взяла. Возможно глаза в глаза, без прикосновения, но наедине.

Ольга задумалась:

— Подожди немного, я за Алексеем.

Алексей пришел быстро. Видимо, по пути Ольга передала ему наш «разговор», потому что на его лице отобразилась явная тревога за мать.

Он прочитал мое «послание», присел, устало потер виски, потом недоверчиво спросил:

— Машенька, ты уверена? Можешь сказать, что с ней?