Дети Мафусаила

Полет к звезде PK-3722 занял семнадцать месяцев и три дня по бортовому времени.

Экипаж корабля пребывал в вынужденном бездействии. За несколько часов до достижения конечной цели путешествия на экране в рубке вдруг возникли очертания звезд и корабль быстро затормозил, перейдя на межпланетную скорость. Никто не заметил признаков торможения. Какие бы таинственные силы не управляли полетом, им были одинаково подвластны объекты любой массы. «Новые Рубежи» скользнули на орбиту симпатичной зеленой планеты, отстоящей от своего солнца примерно на сто миллионов миль. Вскоре Либби доложил капитану Кингу, что они находятся на стационарной орбите.

Капитан Кинг осторожно дотронулся до приборов управления, которые не отзывались на прикосновения с момента отлета. На сей раз корабль вздрогнул. Невидимый пилот оставил их.

Либби решил, что эта аллегория здесь неуместна. Их полет, несомненно, был запланирован, но вовсе не обязательно предполагать, что кто-то или что-то сопровождало их сюда. Либби подозревал, что джокайрийские боги представляют себе мироздание в виде совокупности предопределенных явлений. То есть их отправка, с точки зрения богов, была фактом еще до знакомства с людьми. Вот только словами, как и всегда, здесь оказывалось трудно что-либо объяснить. Грубо говоря, по его теории «космической кривой», для них была выделена одна из мировых линий, которая выводила из обычного пространства, а затем снова вводила в него. Когда корабль добрался до конца «кривой», он просто вернулся в нормальное пространство и приборы и установки снова начали действовать.

Либби попытался объяснить свою точку зрения Лазарусу и капитану, но те мало что поняли. С доказательствами у него было негусто, к тому же он не располагал достаточным временем, чтобы придать своим взглядам стройную математическую форму. Поэтому его теория не могла удовлетворить ни их, ни его самого.

Ни капитану, ни Лазарусу не удалось улучить минутку и как следует обдумать происшедшее. На экране внутренней связи появилось лицо Барстоу.

— Капитан! — позвал он. — Не могли бы вы подойти к кормовому люку номер семь? У нас посетители!

Барстоу преувеличивал. Посетитель был только один. Человечек походил на мальчишку в шутовском наряде, вырядившегося под кролика. Очертаниями тела он больше напомнил Лазарусу человека, чем джокайрийцы, однако, судя по всему, не принадлежал к классу млекопитающих. Одежда на нем отсутствовала; правда, обнаженным его назвать было нельзя, поскольку его детское тельце покрывал короткий нежный золотистый мех. Его яркие глаза светились разумом и глядели весело.

Кинг был слишком изумлен, чтобы рассмотреть такие подробности. В его сознании прозвучал голос, нет, скорее, возникла мысль:

— …Следовательно, вы руководитель группы… — «говорил» гость, — добро пожаловать в наш мир… мы ждали вас… наши предупредили нас о вашем приходе…

Направленная телепатия…

Цивилизация настолько развитая, настолько чуждая враждебности, настолько доверчивая и дружелюбная, что могла позволить себе роскошь делиться мыслями с другими… и не только мыслями… Эти создания были столь доброжелательны и щедры, что предложили людям пристанище на своей собственной планете.

Кингу эта ситуация показалось очень похожей на ту, которая складывалась на Джокайре, и сейчас он ломал голову, пытаясь догадаться, где же на сей раз будет зарыта собака.

Посланец, казалось, читал его мысли:

— …загляни нам в души… мы не таим против вас зла… мы разделяем с вами любовь к жизни и любим жизнь, пребывающую в вас…

— Мы благодарим вас, — громко и официальным тоном произнес Кинг. — Мы должны посоветоваться. — Он повернулся к Барстоу и хотел было обратиться к нему, но тут заметил, что посланец исчез.

Капитан спросил Лазаруса:

— Куда он ушел?

— Что? А я откуда знаю?

— Но вы же стояли у самого люка?

— Я проверял показания приборов. Если верить им, то снаружи к люку никто не причаливал. Я еще удивился и подумал, что с ними не все в порядке. Как же он пробрался на корабль? Где его судно?

— Как он ушел?

— Только не мимо меня.

— Заккур, он ведь вошел через этот люк?

— Не знаю.

— Но вышел-то наверняка через него?

— Нет, — возразил Лазарус. — Этот люк был заперт. Пломбы по-прежнему на месте.

Кинг осмотрел пломбы:

— Но ведь не мог же он пройти сквозь…

— Не смотрите так на меня, — сказал Лазарус. — Я вовсе не суеверен. Куда, по-вашему, девается телевизионное изображение, когда прибор выключают?

Лазарус удалился, насвистывая себе под нос какую-то мелодию. Кинг никак не мог вспомнить, что это за мотив.

Песенка, слова которой Лазарус вслух петь не стал, начиналась так:

4

В неожиданном гостеприимстве обитателей планеты подвоха как будто не было.

Маленькие существа — земляне прозвали их между собой «человечками» — казалось, действительно были рады людям и старались помочь им, чем могли. Им без труда удалось убедить пришельцев в своих лучших побуждениях, поскольку никаких препятствий в общении, как это было с джокайрийцами, не существовало. Человечки даже самые потаенные свои мысли делали достоянием людей, но читали в то же время только мысли, обращенные непосредственно к ним. Казалось, они то ли не могут, то ли не хотят воспринимать информацию, им не адресованную. Поэтому телепатическая связь с ними подчинялась столь же эффективному контролю, как и обычная речь. Между собой земляне общались по-прежнему с помощью слов. Телепатические способности человечков им не передались.

Планета системы звезды PK-3722 походила на Землю больше, чем Джокайра. По размерам она превосходила Землю, притяжение на ней было слабее, что свидетельствовало, видимо, о меньшей удельной плотности планетных недр. Это предположение косвенно подтверждалось практически полным отсутствием металлов в культуре человечков.

Планета вращалась по строго, почти круговой орбите, у нее не было дикого наклона земной оси, причем афелий отличался от перигелия всего на один процент. Смена времен года отсутствовала.

Не было у нее и огромного, тяжелого спутника, подобного земной Луне, который мог бы вызвать океанические приливы и нарушать изостатический баланс поверхности. Холмы планеты были пологими, ветры мягкими, моря спокойными. К полному разочарованию Лазаруса, его надежды на необузданный нрав погоды не оправдались. Здесь господствовал климат, в существовании которого в Калифорнии тщетно пытались уверить остальное человечество ее патриоты.

Обитатели же этой планеты действительно жили в таком климате.

Они указали людям место для высадки. Это был широкий песчаный пляж, отлого спускающийся к морю. За кромкой невысокого берега начинались бесконечные луга, миля за милей тянувшиеся до самого горизонта. Однообразные картины сглаживали лишь островки деревьев и кустарника. От пейзажа веяло нарочитой аккуратностью, наводившей на мысли о специально распланированном парке. Однако явные признаки чьего-либо вмешательства отсутствовали.

Именно здесь, как заявили членам первой исследовательской группы, им и предстояло жить.

Земляне быстро привыкли к тому, что человечки всегда оказывались там, где требовалась какая-либо помощь. Причем они никогда не стремились столь назойливо быть полезными во всем, как джокайрийцы. Скорее они напоминали старых друзей, всегда готовых протянуть руку помощи. Тот человечек, который сопровождал первых исследователей, огорошил Лазаруса и Барстоу тем, что случайно упомянул о якобы имевшей место ранее встрече с ними на корабле. Поскольку оттенок его шерстки был темно-красноватым, а не золотистым, Барстоу решил про себя, что-либо произошло какое-то недоразумение, либо эти существа способны менять окраску. Лазарус тоже воздержался от высказываний вслух на сей счет.

Барстоу спросил сопровождающего, есть ли у его народа какое-либо мнение по поводу места строительства зданий. Вопрос этот очень волновал его, поскольку при облете планеты они нигде не заметили никаких построек. Было похоже на то, что аборигены живут под землей. В данном случае ему хотелось избежать действий, которые местные власти могли воспринять негативно.