Страница 15 из 28
– Например, техногенными катастрофами.
– Не вижу связи.
– Чтобы управлять сложными и масштабными техническими системами, например самолетом или энергостанцией, нужно на время полностью забыть о себе, посвятить себя служению другим через взаимодействие с системой. Современный человек, личность которого направлена на «самоактуализацию себя», не может этого. У него нет ни ценности, ни дисциплины самоотречения.
– И это ведет к катастрофам?
– «Независимая» личность все более отдаляется от мира, противопоставляется, самоутверждается за счет него. А мир все равно возьмет свое, иногда очень резко.
– Но человек живет не для абстрактного общества, а для родных, близких, друзей.
– Если орган начинает жить не для организма, а только для себя и соседних органов, организм быстро разрушится.
– Разумно живя для себя, личность взаимодействует с другими, идет обмен услугами, товарами, информацией.
– В этом другая сторона опасности. То, что вы называете «личность», полностью направлено на отношения с другими людьми.
– Что в этом плохого?
– Человек должен быть направлен и на отношения с окружающими, и на отношения с Духом. Без людей, направленных на отношение с Духом, общество деградирует.
– У нас много людей борются не только за себя и близких, а например, за права всех людей.
– Такие немного стабилизируют ситуацию. Но из них большинство таким способом просто презентируют себя окружающим, хотя и не осознают этого.
– Им это невыгодно. Зачем?
– В детстве им внушили, что заботиться о человечестве хорошо. Так они показывают окружающим и себе, что они хорошие. Хотя большинство из них искренни, мало кто следует за своим Духом.
В последние годы в окрестностях Магадана опять развелось много куропаток, зайцев, лис, медведей и других животных. Это понятно. Среди моих знакомых-ровесников только один изредка охотится. А в предыдущем поколении – каждый второй.
Но когда я высказал эти соображения Шаману, он лишь посмеялся.
– Местные жили профессиональной охотой тысячелетия и добывали зверя гораздо больше современных любителей. Дичь, однако, не переводилась.
– Действительно. Почему?
– Современные охотники убивают варварски, а местные – цивилизованно.
– В чем различие?
– Местные убивали только по необходимости. Соблюдали ритуалы и охоты, и разделки, чтобы душа животного не обиделась и вновь воплотилась в этой же местности.
– Чем же обижают сегодняшние охотники?
– На тех, для кого дичь – подспорье в семейном бюджете, не слишком обижаются. В конце концов, такой охотник думает о детях, то есть о жизни.
– А другие?
– Многие современные убивают для развлечения – это уже оскорбление. Не просят прощения, не соблюдают правил, плохо обращаются с телами. Душа животного после этого или долго не воплощается, или вообще уходит в другое место, даже в другие миры может от обиды. И души других животных уводит. В Магадане-то восстанавливается, а в других местах…
– Действительно, варварство. Хорошо еще, что обиженные животные не мстят.
– Мстят Духи местности.
– Как?
– Они отмечают убившего неправильно особым знаком убийцы. Этот знак опознается почти во всех мирах. Естественно, что убийца везде до конца жизни встречает больше неприязни. Соответственно живет хуже и меньше.
– Но многие охотники-любители и не подозревали об этом.
– Имеет значение не знание, а отношение. При искреннем раскаянии знак снимается, но годы, прожитые похуже, никто не вернет.
– Но человек не знал, не он виноват, а воспитание, система!
– (Шаман посерьезнел, взглянул исподлобья, потом поднял голову. Тут только я сообразил, что он опять пародирует гуру.) Каждый рождается в определенной системе не просто так, но все рожденные могут развиваться. (Шаман улыбнулся.) Больше не утомляй меня вопросами, ответы на которые есть в тысячах книг. Умей вовремя остановить вопросы.
Горы. Колыма
© Фото А. Шафранова
Детдом. Благодарность Волка
На втором году аспирантуры устроился на лето воспитателем в подмосковный детский дом. Заведующий очень обрадовался, предложил еще полставки завуча и полставки завхоза. Я устраивался работать не со скуки, деньги были нужны, согласился.
Через две недели заведующий увез всех младших на юг, а детдом со старшими остался на мне. Подчинены мне были две сменные уборщицы-технички, приходящий повар и один воспитатель-пофигист и выпивоха Изотыч. Старших (перешедших в десятый класс) было девятнадцать парней и двенадцать девушек. Весь день уходил на организацию питания-купания-стирок-уборок. Продукты вовремя не подвозились, холодильники отключались, сантехника ломалась, парни выпивали-курили и пытались тискать девушек, девушки уходили гулять поздно вечером, и тех же парней приходилось посылать на поиски. Изотыч обеспечивал порядок только возле себя, технички ни во что не вмешивались, а за поваром самим глаз да глаз был нужен. Над воспитательными проблемами задумался лишь к концу первого месяца. Горестно стало.
Никто из моих старших не умел ни стирать, ни готовить, ни еду купить. Всю жизнь их государство обеспечивало. Видел я их траекторию через год – подъемные потрачены (тратить не умеют), навыков самообслуживания нет, родни нет. Девушки по рукам пойдут, ребят или армия спасет, или сума-тюрьма. Надо учить всему. Изотыч согласился, воодушевился и… ушел в запой.
Дети меня выслушали, согласились, но уже на второй-третий день стали возмущаться. С покупками проблем не было. Но стирать-готовить они не обязаны, душевые-туалеты мыть – унижение и насилие над личностью. Пришлось действовать сержантскими методами. Девушки не могут долго в грязном ходить и белье не менять – начали стираться. А парни – наотрез. Кое-кого, правда, девушки обстирывали-обшивали.
Продежурили несколько раз все. С конфликтами. Сразу научились в умывальнике озер не разводить и, извиняюсь, в унитаз попадать. Цены знали, а главное – понимать стали, как ориентироваться. Вначале носки с мыльными пузырями на веревку вешали – не знали, что надо полоскать. Теперь все владели навыками самообслуживания. Когда рассказал и показал все, заведующий – мужик грубоватый (а иначе хозяйство не вытянешь) – обнимал и по спине хлопал, некоторые воспитательницы прослезились – сумели оценить. И сам видел, что много дал детям за летние месяцы, но – по-сержантски. По-другому ни сил, ни времени не хватало. Невзлюбили меня многие из детей, слишком часто заставлял их.
В сентябре уходил с чемоданом к электричке, говорил себе: «Не оглядывайся». Оглянулся. Старшие мне в окна швабрами, носками и крышками от унитазов машут. Понял, что никогда не забуду. Зашел в лесок, сел и завыть захотелось. Но не вылось.
Вспомнил Волка. Почему не воется? Тут же и ответ пришел – волк ни на кого не обижается. Прошла обида, пришло понимание – ах-ах, не поняли, не оценили. Тьфу! Получается, я для благодарности все это делал? Самому стыдно стало. Растянулся, руки за голову, хотя знаю, что это не северный безопасный лес, здесь и гадюки водятся, и клещи всякие, посмеялся и уснул. В Москву приехал – к детям только теплые чувства. Больше тысячи рублей[38] с собой привез, за лето ни копейки не потратил, некогда было. И покатился следующий аспирантский год.
Сейчас они своих воспитывают, может, по-другому меня вспоминают.
Ритмика, долголетие
Когда зимой в лесу разводишь костер, снег тает, костер опускается вниз, и вода от таяния начинает заливать его. Чем больше топишь, тем больше заливает. Быстрее сразу выкопать яму для костра и людей. Приходится носить лопату и тратить время. Если мороз уже «прижал и давит», например, по пальцам, как тисками, поневоле начинаешь копать яму и готовить костер лихорадочно быстро, немножко на грани паники. Иногда даже невнятные скулящие звуки при этом вылетают. Зато когда согреешься, наконец, становишься спокоен, как продвинутый даосец, и как бы новыми глазами смотришь на окружающее.
38
Месячная зарплата инженера была тогда 140–160 рублей.