Чаша Асклепия

Хотя какая она для киборга забава? Для киборга это работа. Наверняка надоевшая до оскомины. Ну да неважно, главное сейчас — выжить, а это значит на время забыть и Великую Цель, и прочие земные радости. Всё потом. Сейчас он верный соратник и мудрый советчик. И врач, и брат, и первый военный министр.

========== Глава 15 ==========

Благодаря ненавязчивому, но чёткому руководству Вениамина Игнатьевича собрались все быстро и без ненужной паники. Как ни странно, почти ничего лишнего не взяли, кроме куста конопли Теда да каких-то мелочей, что прихватили с собой Наталья и Мария Сидоровна.

Опускались внутрь базы в полном молчании, под ложечкой неприятно посасывало, было как-то по-детски страшно и немного весело одновременно.

Пришвартовался транспортник мягко и совсем незаметно. Вениамину Игнатьевичу пришлось признать, что Теодор, несмотря на свою безалаберность и несобранность, все же довольно неплохой пилот.

Все поспешно и молча покинули корабль, только Стас задержался на пороге и окинул свою консервную банку тоскливым взглядом. Вениамин Игнатьевич покачал головой: какой всё же Стасик раб вещей, как он быстро привязывается к неодушевлённым предметам… А это верный признак натуры суетной и мелочной. Даже жаль его. Доктор Бобков поудобнее перехватил коробку с чашей Асклепия, куда сунул и полюбившуюся ему кружку с глупой белкой, и колобком выкатился в грузовой отсек базы Альянса.

Так же слаженно и оперативно все загрузились во флайер. Перед посадкой Стас по армейской привычке пересчитал личный состав — их оказалось тринадцать. Вениамин Игнатьевич чуть передёрнул плечами. Он был с юности весьма суеверен, но вспомнить, хорошая это примета или плохая, сразу и не смог.

Уже когда подлетали к этажу, где располагался командный центр, Вениамина Игнатьевича словно прострелило: тринадцатого, да ещё и в пятницу, была их свадьба с Ленкой. Рыжая ведьма белозубо смеялась: «Веня, мы же современные люди, неужели обратим внимание на какие-то древние суеверия?!» Значит, примета не очень хорошая. Даже больше — отвратительная.

Вениамин Игнатьевич покосился на сосредоточенного навигатора, и в груди противно кольнуло: вот они, неприятности, уже начинаются! Навигатор был слишком спокоен и слишком похож на киборга сейчас. Вениамину Игнатьевичу захотелось даже пихнуть Дэна локтем, слишком уж тот подставлялся. Мелькнула дикая в своей нелепости мысль: он это специально! Вениамин Игнатьевич тряхнул головой: «Ну нет же, не может быть!» И снова посмотрел на Дэна.

А киборг, казалось, совсем забыл о своём нелегальном положении. Уверенно и деловито довёл их до нужной двери, не поплутав для проформы хоть чуть-чуть по этажу. Да и потом вёл себя слишком беспечно. Его сверхъестественно хорошая память, военная подготовка, странная для гражданского навигатора, да и другие мелочи резали глаз.

Не глядя, очень профессионально, одним движением поменять батарею в бластере, безошибочно помнить расположение помещений на этаже, отправиться за вооружёнными пленниками в одиночку (хорошо, что узкоглазый пират увязался с ним) — всё это было так беспечно, так почти демонстративно.

Казалось, Дэничка всем своим поведением кричал: «Я киборг, я!»

Но тупые люди во главе с близоруким командиром этого не видели. Вениамин Игнатьевич перевёл дыхание и украдкой погрозил киборгу кулаком. Дэничка лишь приподнял левую бровь и чуть дёрнул уголком губ. Но поза киборга стала чуть более расслабленной, а глаза — по-человечески растерянными. Вениамин Игнатьевич удовлетворённо улыбнулся.

А события развивались стремительно и страшно. От надвигающейся беды заломило виски и начал неприлично бухтеть живот.

Только они успели расположиться в командном пункте, как нагрянула новая неприятность. И виной была безалаберность Фрэнка. Хотя чему удивляться?! Каков поп, таков и приход. Каков капитан, такова и команда. Что Стасика, что Роджера.

Пока вертлявый брюнетик точил лясы и распускал хвост перед глупыми девками, пираты подобрали коды и вскрыли люк базы. Внутрь проник пиратский катер с кучей головорезов, вооружённых до зубов.

И вот теперь Фрэнк пытался хоть как-то исправить положение, глупо препираясь с невидимым противником-хакером, а Тед и Винни тем временем отвлекали чужой катер от командного пункта, не давая пиратам пробраться внутрь базы. Вениамин Игнатьевич переводил напряжённый взгляд с чёрной лохматой макушки на застывшее лицо Стаса. Постоянной связи с пилотами не было, что происходило за стенами импровизированного штаба, можно было только догадываться.

В помещении повисло тягостное молчание, прерываемое только бормотанием Фрэнка. И вот, когда ожидание стало практически невыносимым, когда Вениамин Игнатьевич был уже готов заорать и затопать ногами в бессильной ярости, раздался мурлыкающий голос Фрэнка:

— Всё, капитан, эта красотка полностью в нашей власти!

Вениамин Игнатьевич сглотнул и шагнул поближе к пульту управления, вокруг которого висело несколько прозрачных вирт-окон. И надежда, которая только-только подняла голову из пучины отчаянья, опять растаяла призрачным облаком.

По коридору базы двигалась группа тепловых объектов. Даже Вениамин Игнатьевич, который проходил военную подготовку сто лет назад, без труда понял: к ним движутся явно больше чем два человека. И это не Винни с Тедом. И кто-то поднимается на лифте…

Волна ужаса вновь накрыла Вениамина Игнатьевича с головой. Он с трудом сдерживал рвотные позывы, от страха дрожали колени и кружилась голова, всё происходящее казалось сном, звуки доносились словно сквозь толстый слой ваты, перед глазами замелькали тёмные мушки.

Но потерять лицо сейчас было никак нельзя — нельзя разочаровать Стасика, показать свою слабость Дэничке. Вениамин Игнатьевич собрал остатки воли в кулак и почти на автопилоте двинулся к выходу. Надо найти укрытие, тихую гавань, где пересидеть и приступ паники, и — желательно — основные боевые действия.

Когда доктор Бобков уже почти дошёл до двери, за спиной раздался участливый голос Стасика:

— Веня, а ты куда?

Вениамин Игнатьевич, с трудом сглотнув вязкую, чуть горчащую слюну (дома надо будет печень проверить!), промямлил, старательно отводя глаза:

— Да я тут где-то медотсек видел… Надо бы найти, проверить в каком он состоянии. А то мало ли что…

Вениамин Игнатьевич вывалился в коридор, на пару секунд прислонился к прохладной стене и с трудом перевёл дыхание. Вот уж никогда не думал, что бывает так страшно. А ведь и смерть видел, и кровь. Чужие. Раз, в далёкой молодости, ещё тогда, когда с Ленкой были в той треклятой командировке, наблюдал, как раненный в брюшную полость солдатик в горячке момента запихивает в себя кишки, судорожно подбирая их с земли вместе с инопланетным песком. Веня тогда не растерялся, ведь рядом была слегка побледневшая Ленка. Именно благодаря его уверенным и хладнокровным действиям парня спасли. Правда, через неделю Веня сбежал. Но не из-за стоящего на коленях парня с пригоршнями собственных кишок вперемешку с землей и мусором, а из-за перебоев с горячей водой и доисторического мыла, пахнувшего карболкой.

Тогда почти не было страшно, а сейчас… Сейчас смерть подошла слишком близко и не было рядом шалых голубых глаз Ленки и её горячего дыхания. А было желание тихой, спокойной жизни на Новом Бобруйске, с чистыми стерильными кабинетами, с солидными клиентами, пахнущими хорошим парфюмом и деньгами. Тогда всё это воспринималось иначе, а сейчас… Слишком умён и осторожен Вениамин Игнатьевич стал для таких приключений, слишком отвык от авантюр и разгильдяйства.

Но мысль о медотсеке пришла как нельзя вовремя. Это было спасение. Заняться привычным делом, подготовить помещение к приему пострадавших. Одна мысль об этом успокаивала. Пострадавшие, с какой бы стороны они ни были, нуждаются в медицинской помощи. При любом раскладе. При победе любой из сторон. Сердце перестало заполошно биться о грудную клетку, желудок опустился от горла туда, где ему и положено быть, а доктор Бобков пошёл искать медотсек.