Чаша Асклепия

От воспоминаний о «той ночи» зачесались ягодицы и чуть испортилось настроение, поэтому дальше слушал Вениамин Игнатьевич гостя с орбиты с нескрываемым раздражением и вполуха. Балфер что-то лепетал о пиратах, сделках, кровной мести. Несмешной спектакль явно затягивался.

Наконец «пират» решил закругляться и выплюнул в лицо капитану геологов финальную фразу:

— А теперь слушай меня внимательно, узкоглазая макака! Я пришел сюда за базой — и я ее получу. Ну, а у вас есть целых три часа до нашего прилета, чтобы убраться прочь…

Вирт-окно погасло, и Вениамин Игнатьевич, хихикнув, повернулся к остальным. И замер, удивлённый серьёзными, даже похоронными физиономиями окружающих.

Что-то кольнуло в груди и чуть сжало желудок. Вениамин Игнатьевич вдруг понял, что это, видимо, не шутки. Стало страшно, хотя именно в тот момент — ещё не очень.

Дальше события понеслись вскачь, как в ускоренной перемотке или, вернее, как всё в том же дешевом триллере, когда экономят на хорошем сценаристе и не умеют держать интригу. Расслабленный мозг Вениамина Игнатьевича явно не поспевал за пассажами безумной истории.

Доктор Бобков, неприлично открыв рот и глупо хлопая глазами, следил за калейдоскопом мелькающих кадров и сцен.

Вот уже Стас стоит, направив в голову Роджера (Роджер ли его зовут?) бластер, а пираты (с ума сойти, эти недотёпы — пираты!) — на него своё отнюдь не бутафорское оружие.

Но даже и в этот момент Вениамин Игнатьевич ещё не осознал всей тяжести ситуации. Он даже не столько испугался — рассердился. А ну как сейчас Дэничка решит вмешаться?! Они даже не представляют, насколько все они близки к смерти, а Вениамин Игнатьевич — к краху всех его мечтаний и надежд.

Он нахмурился и сделал непроизвольное движение в сторону киборга. Можно подумать, он мог бы остановить боевую машину смерти в случае необходимости… Или он настолько привык к сложившемуся в сознании образу милого Дэнички, что не видел в нём угрозы лично для себя?

Дэничка стоял с застывшей маской вместо лица, полуприкрыв веки, из-под которых в какой-то миг блеснула алая искра. Или Вениамину Игнатьевичу это только показалось? Но оставался неподвижен. Вениамин Игнатьевич еле слышно перевёл дыхание и вновь поглядел на толпу идиотов. Может, пора вмешаться опытному переговорщику?

Переговорщик не понадобился, нашёлся тупой паникёр.

Видя, что переговоры затягиваются, а значит, спонтанная перестрелка им уже не грозит, сбоку вылез Владимир, нездорово румяный от волнения, и громко возмутился:

— Станислав, зачем вы с ним вообще разговариваете, время тратите?! Пусть эти… — ученый с ненавистью посмотрел на пиратов, — преступные группировки сами между собой разбираются, а нам надо скорее паковать базу и улетать отсюда! Вы же слышали — у нас всего три часа!

Как ни странно, именно этот нелепый и глупый выпад (додуматься лезть под руку вооружённым людям не просто глупо — опасно!) разрядил обстановку.

Капитаны опустили оружие, напряжение если не отпустило, то чуть спало. Вениамин Игнатьевич вновь взглянул на киборга. Дэн опять был человеком, спокойным, собранным и очень серьёзным. Вениамина Игнатьевича весьма порадовал тот факт, что Дэничка не бросился спасать Стасика — значит, за хозяина его не держит.

Наверное, все эти ненужные сейчас и даже очень несвоевременные мысли и отвлекали его мозг от настоящей паники. Подсознание берегло сознание от потрясения.

Он как-то именно в этот момент отвлёкся на неожиданно стройные ножки Натальи. Всё происходящее воспринималось Вениамином Игнатьевичем как что-то нереальное, типа сна с Дэном-вампиром. Он словно ждал, что сейчас перевернётся с боку на бок и окажется, что спит он у себя в каюте, а лучше всего — у себя в спальне, на тихом и патриархальном Новом Бобруйске, и нету рядом никаких пиратов, никаких биологов, никаких сорванных киборгов, черт бы их всех побрал!

Но сон все никак не кончался, и тревога постепенно нарастала, поднимаясь откуда-то из желудка ледяным колючим шаром. Вениамин Игнатьевич и сам не понял, что сработало как катализатор — то ли развеялся алкогольный дурман от шампанского, то ли нервы наконец пошли вразнос, — но как-то вдруг, очень резко ладони стали липкими и противными. Вениамин Игнатьевич непроизвольно вытер их о штаны и нервно сглотнул внезапно пересохшим ртом. Мозг накрыла холодная плотная пелена, вытесняя из сознания все здравые мысли, оставляя лишь желание куда-то бежать, забиться под кровать и скулить от подступающего ужаса.

А между тем между вожаками двух стай начались переговоры. Честно говоря, Стас Петухов выглядел сейчас настоящим капитаном. Куда-то делся затравленный взгляд хронического параноика, руки не дрожали, а рот сложился в твёрдую уверенную линию.

— Роджер, вы бы представились для начала. Как вас там на самом деле зовут?

Стас будто не видел остальных пиратов, он разговаривал только с их главарём. Почему-то он напомнил Вениамину Игнатьевичу опытного переговорщика, настоящего военного спеца. Да, а ведь за таким люди пойдут. И в бой, и на смерть.

А капитан геологов, вернее, пиратов (Вениамину Игнатьевичу до сих пор в это не верилось) будто стал ниже, устало опустились плечи, но взгляда от лица Стаса он не отвёл.

— Так и зовут — Роджер. И бывший полицейский… Могу рассказать, а ваше дело — верить или нет. Всё до крайности банально и весьма предсказуемо.

Вениамин Игнатьевич слушал пирата и поражался людской глупости. Он знал эту историю, даже косвенно в ней участвовал.

Крупная корпорация собиралась разрабатывать месторождение на дикой планете с практически неразумными аборигенами, у которых не то что мозг не отрос — хвосты ещё не отвалились.

Дело было выгодное. Вениамин Игнатьевич по совету друзей вложил в него некоторые средства, и вот, это выгодное дело почти прогорело, во всяком случае не принесло тех прибылей, что ожидались. И всё благодаря одному чересчур честному и глупому полицейскому, который не позволил сбросить бомбу на святилище местных дикарей, а именно под ним и был тот самый лакомый кусочек. И вот теперь выяснилось, что тем самым копом был Роджер Сакаи. Да, космос тесен.

Стас несколько секунд в упор разглядывал капитана пиратов, потом кивнул каким-то своим мыслям и продолжил, так же твёрдо печатая каждое слово и продолжая вглядываться в лицо собеседника:

— А тут что делаете?

Роджер удивлённо вскинул брови и переглянулся со своей командой.

— А вы что, и правда учёные?! Не знаете, что сидите на базе Альянса?!

Вениамин Игнатьевич выпучил глаза: база Альянса, та самая?! Даже он, человек довольно далёкий от армии, слышал о знаменитой и легендарной базе, за малейшие сведения о которой предлагалась премия в сотни тысяч галактов.

Но Стасик остался невозмутим. Он задумчиво посмотрел себе под ноги, чуть усмехнулся и переспросил:

— Что, прямо под нами? — И, дождавшись кивка пирата, заключил: — М-да, вы и правда очень добрые пираты.

Самое интересное, что все будто забыли о Балфере и его армаде, о реальной угрозе… Роджер и Стас увлечённо обсуждали варианты проникновения на базу Альянса, глаза у обоих блестели. Стасик помолодел и будто раздался в плечах. Спокойная уверенность боевого командира заражала и давала надежду. И страх отступал, вместо него приходило лихорадочное возбуждение, будто Вениамин Игнатьевич сбросил лет так двадцать пять и превратился в подростка, обнаружившего в папином столе вместо ракетницы настоящий станер. А верный друг Стасик Петухов придумал очередное классное приключение за городом, в лесу.

Доктор даже на некоторое время забыл о своей заветной Мечте, о главной Цели, о злости на киборга. Как на членов своей команды смотрел сейчас Вениамин Игнатьевич: на Стасика — с восхищением, на Дэна — с одобрением.

На какую-то долю секунды в голове доктора Бобкова мелькнуло желание раскрыть перед Стасом страшную тайну киборга. Ведь в этом случае капитан сможет вернее спланировать оборону и у всех шанс выжить явно повысится. И момент самый что ни на есть подходящий.