Наши в Хогвартсе

Появление Локхарта вызвало у Альки недоумение. Что это за клоун разноцветный? Что за самовлюблённый павлин такой? Она слышала, как девчонки восхищались им, аж слюни капали. Её же от одного его вида перекосило, будто она откусила сразу пол-лимона. Помнится, мама говорила: «Мужик должен быть мужиком. Если он немного красивее чёрта — значит, уже красавец» Интуитивно Алька сразу почувствовала всю фальшь и неестественность его натуры, его книг, его завитой, припудренной и надушенной внешности. Если бы пришлось выбирать, она без колебаний предпочла бы мрачного, некрасивого Снейпа с его кривым носом и сальными волосами этому сладенькому красавчику. Алька представила, как это чмо накручивает на бигуди свои золотые локоны и накладывает на щёчки масочку из клубнички. Фу!

Его анкета только укрепила Альку в её презрении к этому, с позволения сказать, преподавателю. Прочитав все вопросы анкеты и не зная ответ ни на один из них, Алька решила доставить себе удовольствие, вписывая туда всякие глупости.

«Какой любимый цвет Гилдероя Локхарта?» — Самые дикие сочетания бирюзового с золотым и розовым.

«Какова тайная честолюбивая мечта Гилдероя Локхарта?» — Чтобы его одежду разорвали на клочки толпы влюблённых фанаток.

«Самое грандиозное достижение?» — Хм. Что он сумел стать преподавателем ЗОТИ в Хогвартсе.

И всё в том же духе.

На последний вопрос о дне рождения и подарке, который бы хотел получить Гилдерой Лоркхарт, расходившаяся Алька ответила так:

«Вопрос о подарке для Гилдероя Локхарта можно расценивать, как намёк на получение взятки, что свидетельствует о коррупции в среде профессорско-преподавательского состава Хогвартса»

Во время беглого просмотра собранных анкет, лицо Локхарта вдруг из благостно –улыбчивого сделалось удивлённо-обиженным. Алька поняла, что дошла очередь до её «работы».

— Кто из вас мисс Се-вье-ри-но-ва? — по слогам прочитал Локхарт Алькину фамилию и обвёл класс недовольным взглядом.

— Я, — отозвалась Алька, дерзко глядя на этого попугая.

— Очень печально, очень, — покачал головой Локхарт, — что есть волшебники, пусть даже юные, которые не знают, а главное, не хотят знать о том, как нужно бороться со всякой нечистью и о людях, посвятивших себя этой высокой миссии. Знание биографии Гилдероя Локхарта подаст вам наглядный пример того…

— Как не нужно обожать себя столь самозабвенно, — перебила его рассерженная Алька. Ей было уже не смешно, этот клоун бесил её. Желание врезать по его холёной морде становилось нестерпимым.

Девочки в классе недовольно перешёптывались. Они явно были не на Алькиной стороне. Зато мальчишки одобрительно хихикали.

— Ну что же, упрямство должно быть наказано. Десять очков со Слизерина, мисс. А вот мисс Гермиона Грейнджер показала отличные знания. Она даже знает мою честолюбивую мечту — избавить мир от зла и наводнить рынок составами моего собственного изобретения для сохранения шевелюры. Умница, девочка! Она заслуживает самой высокой оценки. Где мисс Гермиона Грейнджер?

Гермиона подняла дрожащую руку.

— Отлично! – излучал восторг Локхарт. — Отлично с плюсом! Десять баллов Гриффиндору. А теперь перейдём к делу….

«А я-то её умной считала», — думала Алька, глядя на то, как Локхарт ставит на стол клетку, задёрнутую тканью.

Выпустив из клетки буйных корнуэльских пикси и устроив в классе неслыханный переполох, Локхарт показал свою полную несостоятельность в вопросах борьбы с этой нечистью. Когда одна из этих мерзких тварей вцепилась Альке в волосы, вся злость, накопившаяся в ней на этого самодовольного придурка, сосредоточилась в её руке, сжимавшей волшебную палочку. От её взмаха пикси раздулась и лопнула с оглушительным треском, вспыхнув ярким синим пламенем и рассыпавшись серым пылевым облачком.

— А ну, марш на место! — рявкнула Алька, размахивая палочкой, чтобы пикси не думали, будто она шутит. И те прониклись серьёзностью момента. Бросившись в сторону клетки, стая пикси в панике не замечала никого и ничего на своём пути, в том числе и Локхарта, маячившего у стола, на котором стояла клетка. Одна из тварей со всего маха распласталась на его холёном лице, вцепившись в него когтями. Локхарт взвыл от боли. Его расцарапанная рожа послужила Альке утешением, когда все пикси были загнаны в клетку.

— Ничего, — заявила она перепуганному профессору, потерявшему на некоторое время весь свой апломб, — шрамы украшают мужчин. Может быть, на какое-то время хоть внешне станете похожим на героя, каковым себя считаете.

Ответом на Алькин выпад был дружный мальчишечий хохот. Презрение, с каким она покинула класс, было достойно самого профессора Снейпа. Алька гордилась собой до тех пор, пока сам Снейп не отчитал её после уроков за снятые со Слизерина баллы.

— Не успел начаться учебный год, а от мисс Севериновой снова проблемы, — он смотрел на Альку с осуждением. — Как вы объясните потерю десяти баллов вашим факультетом?

— Господин профессор, я просто честно ответила на вопросы анкеты, которую этот павлин составил о себе любимом. Такое обожание себя настолько омерзительно, что я не смогла сдержаться. Вину свою признаю, но ни о чём не жалею. Это чмо даже не сумело загнать пикси в клетку, — доверительно сообщила Алька Снейпу.

Продолжая хмуриться, он мысленно улыбался ей. Профессор был полностью на её стороне, и Алька чувствовала это.

— Мисс Северинова. Надеюсь, этого больше не повторится, — а что он мог ей сказать?

Алька вздохнула. Она понимала, что Локхарт будет бесить её всегда. Сможет ли она сдерживаться? Ей не хотелось давать обещаний, которые она не сумеет выполнить.

— Что вы молчите? — Снейп знал, о чём она думает.

— Я постараюсь…- неуверенно выдавила Алька.

— Будьте так любезны, — Снейп, выдав ей положенную порцию яда, удалился.

С тех пор отношения мисс Севериновой и профессора Локхарта характеризовались словами «сильная взаимная неприязнь». Правда, Алька абсолютно не боялась «этого павлина», а вот профессор явно побаивался эту, как он мысленно её окрестил, «бледную поганку», обладающую такой волшебной силой и столь скверным характером.

События, связанные с появлением надписи о Тайной комнате, взбудоражили весь Хогвартс. Сидя в гостиной Гриффиндора, Гарри, Рон и Гермиона обсуждали, кто бы мог оказаться этим наследником Слизерина, ненавистником сквибов и магглов. Когда их подозрение пало на Малфоя, Рона посетила мысль, что его семья могла много веков хранить у себя ключ от Тайной комнаты.

— Но если это даже и так, то этого не докажешь, — нахмурился Гарри.

— Надо сказать Ал, чтобы она последила за Малфоем, — предложила Гермиона.

— Это мысль, — одобрил Рон.

На следующий день Гарри, Рон и Гермиона рассказали Альке об этом разговоре.

— Нет, я, конечно, не против приглядывать за этим гадёнышем, — рассудила Алька, — но что мне это даст? Узнать, является ли он наследником Слизерина, я вряд ли смогу. Мы с ним враги, со мной он не откровенничает. Спим мы, к счастью, в разных спальнях. А постоянно ходить за ним, отслеживая каждый шаг, у меня нет ни сил, ни времени, ни желания. Не будет же он при мне творить свои грязные делишки. Так что вряд ли я узнаю что-то полезное.

— Она права, — согласился Гарри, — присматривать за ним, конечно, нужно. Но, чтобы узнать правду, этот способ не годится.

— Кажется, я знаю другой способ, — прошептала Гермиона. — Но он очень трудный и грозит большой неприятностью. Способ этот — нарушение всех школьных правил.

— Недельки через три-четыре, когда созреешь, открой нам свой способ, — съязвил Рон.

— Уже созрела, — спокойно ответила Гермиона. — Нужно сварить Оборотное зелье и под видом друзей Малфоя проникнуть в гостиную Слизерина и выведать тайну у самого Малфоя.

— Какое зелье? — хором воскликнули Рон и Гарри.

— О нём рассказывал на одном из уроков Снейп. Это такое снадобье, которое превращает одного человека в другого. Можно превратиться в кого-нибудь из слизеринцев и никто нас не узнает. Глядишь, Малфой что и выболтает: хвастать-то он любит.