Чёрное солнце (ЛП)

Мэнни, Кико и Ярли снова переглянулись.

Несколько долгих секунд Мэнни не знал, что ещё делать.

В это время было слышно лишь то, как вампир прихлёбывал свой тающий мятный джулеп. Этот звук едва заглушался фоновым шумом бьющихся волн.

Глава 16

Темница

Ник проснулся от толчка.

Этому не предшествовало никакого предупреждения; никакая преамбула не выдёргивала его в сознание постепенно или грубо.

Он ничего не различал в темной, влажной тишине пещеры.

И все же сердце Ника грохотало в груди так сильно, что ему пришлось несколько секунд подождать, пока сердцебиение не вернётся к нормальному, ровному ритму. Его нервы, казалось, готовы были завестись с пол-оборота, готовы вспыхнуть при малейшей провокации.

Он окинул взглядом всю протяжённость пещеры, переглянувшись с Ковбоем, который настороженно смотрел на него, словно тоже пытался понять, что разбудило Ника.

Постепенно все небольшие детали физического дискомфорта вернулись.

Муха села на порез на его губе.

Ник мотнул головой, чтобы спугнуть её, но она тут же приземлилась обратно.

Запах пещеры медленно просачивался в его сознание вопреки тому, каким привычным он стал. Большую часть подземного запаха создавало его собственное тело и тела других пятерых мужчин, с которыми он делил пещеру. Пот, запах тел, даже кровь, все это давно заглушили другие запахи, справляться с которыми было сложнее — моча, фекалии, гниющая еда, мёртвая крыса в углу помещения.

Ничто из этого не пахло приятно, особенно если учитывать, как они питались, и как сильно все они обезвожены.

Один раз в день им давали корзины, чтобы в них срать, если им удавалось сдерживаться до тех пор. Раз в день пещеру также обдавали из шланга, включая и мужчин в ней, но этого недостаточно.

Нагота только ухудшала ситуацию, а не улучшала.

С другой стороны, учитывая то, как прикованы их руки, им бы никак не удалось расстегнуть штаны, чтобы пописать.

Внутри пещеры стоял адский жар, даже под землёй.

Никакого ветерка не проникало в пещеру без окон, так что Нику казалось, что он все время потеет, хотя он едва сдвигался с того места, где стоял на коленях или сидел на грязном каменном полу.

Ковбой выглядел так же, как чувствовал себя Ник.

У него имелся порез на лбу, который тоже донимали мухи. Его грязно-светлые волосы липли к шее и лбу, частично завешивая лицо; волосы теперь сделались такими грязными, что больше напоминали каштановые.

Как и все они, Ковбой оброс бородой, покрылся синяками и кровью.

Он выглядел более худым и бледным, чем в то время, когда все это началось, но его серые глаза все ещё проницательно смотрели в тусклом подземном освещении.

Железные цепи на его запястьях напоминали реквизит пиратского фильма или, может, Лондонского Тауэра. Они натирали темно-красные раны на запястьях, удерживая его руки, которые висели в неудобной L-образной форме, свесив ладони по обе стороны от головы. Он был голым, упирался ободранными и ушибленными коленями в каменный пол.

Мечи, вытатуированные на его шее, выделялись на бледной коже, как и китайские символы, которые Ник видел на его руках и груди.

Однако в сравнении со своим соседом Ковбой выглядел хорошо.

Джем выглядел намного хуже.

Джем выглядел намного хуже всех остальных.

Тяжело повиснув на цепях, Джем потерял куда больше веса, чем Ковбой, Ник или Декс. Он выглядел даже худее Сомчая, который с самого начала был тощим, а теперь у него на груди торчали ребра. В отличие от остальных, у Джема третья цепь обвивала шею, а веки едва подрагивали.

Его ранее красивое лицо оставалось вялым.

Он явно все ещё адски накачан наркотиками от того, чем его кормили.

Кем бы ни были эти мудаки, они знали достаточно, чтобы вырубить Джема первым.

Однако они не называли его видящим.

Они называли его «колдуном».

Ник поморщился, вспомнив самую недавнюю тираду на эту тему — её выдал охранник, которого остальные называли Грунель. Грунель обвинял Джема в том, что он является пешкой каких-то темных люциферских созданий, таких же, как и «хозяин» Джема.

Ник не знал точно, кто был предположительным «хозяином» Джема, но они все думали, что Грунель, наверное, имел в виду Блэка. После тех первых ночей в пещере охранники периодически выбивали дерьмо из Джема, и смотреть на все это не становилось легче. Однако после первых нескольких дней в этой адской дыре Джема настолько накачали наркотиками, что Ник не мог понять, бывал ли он вообще в сознании.

В любом случае, допрос, похоже, не был для них приоритетом.

Джем не мог ответить на их вопросы, даже если бы захотел.

С другой стороны, они почти не притворялись, что спрашивают его о чем-то, так что это не имело значения. Они начинали проповедовать свою веру Джему и остальным, затем по очереди пинали его и били кулаками. Иногда они делали и то, и другое одновременно, по очереди читая лекции и избивая видящего. Иногда они проделывали это часами.

По правде говоря, Ник думал, что они его убьют.

После той второй ночи он подумал, что Джем с большой вероятностью не выживет. Он думал, что когда взойдёт солнце, он, скорее всего, будет мёртв.

Однако Джем оправился.

Ну… Джем хотя бы выжил.

Это вопреки тому, что те немецкие засранцы продолжали накачивать его наркотиками, заставляли есть из трубок, когда он слишком много дней не трогал еду, которой они кормили его с рук. С тех пор его состояние не особо менялось, и они с тех пор не били его. Но ему и не становилось заметно лучше.

Странно думать, как раньше этот парень его раздражал.

Теперь Ник осознал, что постоянно беспокоится за зеленоглазого видящего.

Для него это стало почти одержимостью. Его сердце начинало хаотично и панически колотиться всякий раз, когда он смотрел на Джема дольше нескольких секунд. Он осознал, что зацикливается на каждой детали во внешности Джема, на каждой детали его ранений, на том, как он худел, как выглядело его лицо, какого оно было цвета, как быстро или медленно или глубоко он дышал, как заживали на нем порезы и синяки.

В глубине души он надеялся, что Ярли, Блэк, Мири — да кто угодно, серьёзно — увидят эти образы в голове Ника и придут за ними.

Даледжем нуждался в помощи.

Больше всех остальных, видящий нуждался в бл*дской помощи.

Он нуждался в медицинском лечении. Он нуждался в том, чтобы его перестали накачивать наркотиками. Он нуждался в нормальной еде, чистой воде, настоящем сне, бл*дском антисептике и уколе антибиотиков для его ран. Он нуждался в том, чтобы кто-нибудь вытащил его из этой адской дыры.

Иисусе. Где Мири? Где, бл*дь, Блэк?

Они действительно просто бросили их здесь?

Кико их бросила? Кико бросила Джема?

Но Ник не мог думать о Кико, даже после всего случившегося.

Всплеск злости все ещё зарождался в его груди всякий раз, когда её лицо вставало перед глазами. Ник знал, что это нелогично. Он знал, что не имел на неё прав, особенно теперь. Он знал, что никогда не имел на неё никаких прав, но эмоции никуда не девались. Злость лишь усилилась, когда Ник вспомнил тот поцелуй между ней и Джемом перед тем, как они отправились в этот кошмар.

Странно, но он больше не винил Джема за тот поцелуй.

Он винил Кико за то, что она ткнула его носом в этот поцелуй, прекрасно зная об его чувствах.

В любом случае, может быть, ему просто нужно злиться, а Кико была лёгкой мишенью. Злость лучше беспомощного чувства паники, которое он ощущал при каждом взгляде на Джема, даже если злость — не самое полезное состояние рассудка.

Вытолкнув все это из головы, Ник взглянул на Декса, который был прикован к стене по другую сторону от него, и на Сомчая, тайского рейнджера, прикованного рядом с Дексом.

Ни один из его друзей не выглядел хорошо, но их глаза хотя бы смотрели ясно, и если не считать синяков и порезов от охранников, укусов крыс, пауков, муравьёв и всего остального, что ползало в этом бл*дском месте, не давая спать по ночам, а время от времени даже заставляя их вскрикивать… они оба выглядели более-менее здоровыми.