Страница 24 из 57
— Непосредственно со мной работает один из лучших и опытнейших оперативников отдела Александр Демин, — неторопливо начала я, взвешивая каждое слово. — Оперативники, ведущие наблюдение, также являются высококвалифицированными и опытными работниками. За информационное обеспечение отвечает Леонид Ганич — начальник группы информации.
— Это все?
— Да, все.
— Excellenter[2]. В самое ближайшее время я собираюсь подключить к поискам свою группу. Я вас больше не задерживаю.
Бесшумно открылась дверь, за которой возник наш безмолвный провожатый. Под дверью он подслушивал, что ли? Теми же длинными коридорами мы направились к выходу.
— Как прошло? — спросил Егор.
Потягиваясь и зевая, он вылез из моего «Рено». Шеф махнул рукой своему водителю, дождался, пока тот принесет из машины бутылку минералки, и жадно присосался к горлышку. Опустошив бутылку, полковник шумно выдохнул, смочил остатками воды затылок и только тогда ответил:
— Неплохо. Во все расставленные для нее ловушки Анна угодила.
— Какие еще ловушки? — оторопела я. — И что значит — «расставленные для нее»? Да он даже не знал, кто я такая! Секретаршей обозвал, за дверь выставить собирался…
Егор улыбался, а шеф продолжал пыхтеть и отдуваться как после долгого спарринга в тренажерном зале.
— Знал. Все он про тебя знал. Наверняка перед беседой ему вот такое досье на тебя подготовили, — ласково сказал Егор, широко разведя руки.
Я возмущенно фыркнула.
— Девочка моя, — устало произнес полковник. — Ты попалась на самую простую манипуляцию. Обозвав тебя «секретаршей» и попытавшись выдворить из кабинета в самом начале разговора, Советник вывел тебя из равновесия. В результате — ослабленное внимание, излишняя эмоциональность в разговоре, повышенная нервозность. Ошибки с твоей стороны были обеспечены.
Я почувствовала, как стыд краской разливается по моим щекам. Как же я не поняла сразу! Ведь всем этим психологическим штучкам меня обучали. Натаскивали и вбивали в подкорку не один год. И как самой скрытно воздействовать на людей, и как распознать скрытые манипуляции, и как противостоять им. И куда только делись все знания и умения в один момент?! Более того, теперь, когда мне сказали об этом, я удивлялась, почему не поняла, что моим поведением управляют. Ведь все признаки были налицо — чрезмерный, ничем не обоснованный разнос, построенный исключительно на эмоциях, без единого аргумента, и настоящая психологическая агрессия со стороны Советника. И свои чувства при этом — неловкость, обиду, желание оправдаться.
Словно прочтя мои мысли, шеф сказал:
— Ты не могла допустить, что столкнешься с таким в Кремле, поэтому и попалась. Однако, чем выше ставки и серьезнее люди, тем коварнее их методы.
— Я сильно подвела вас?
Эти слова дались мне нелегко.
— Ничуть. Ты справилась отлично.
— Но… Получается, вы заранее просчитали этот разговор и мое поведение?
Полковнику удалось меня удивить.
— Скажем так, на сто процентов я не знал, но нечто подобное предполагал и был готов к такому повороту. Мне хотелось как можно дольше сохранить в тайне от Советника участие Егора в этом деле и наше внимание к Санаторию. Сейчас у нас есть фора. Хоть и небольшая, но есть. Я доволен. Будь довольна и ты.
Так вот зачем я была нужна — отвлечь внимание от Егора. А я-то, дуреха, размечталась — первое самостоятельное расследование, лидерство в тандеме... Нет у тебя ни расследования, ни тем более лидерства, — с горечью подумала я. — Ты даже не фигура в этой игре, ты всего лишь занавес, за которым разворачивается действие.
— Ну что ж, теперь Советник уверен, что дело ведет неумеха с самомнением, и может расслабиться, — я невесело усмехнулась.
Я ожидала, что они улыбнутся, но вместо этого Егор сказал:
— Не обижайся. Вот представь, что Антон с самого начала объяснил тебе все расклады. А тут Советник со своими расспросами. Смогла бы ты выдержать психологическую атаку, не выложив всего, что знала? Поэтому от тебя многое и скрыли.
— Ясно.
— А теперь представь, что расследование я поручил не тебе, а, допустим, Демину, — вступил в разговор шеф. — Смог бы Демин выдержать агрессию Советника?
— Думаю, да.
— Возможно, что и смог, — кивком подтвердил мое мнение шеф, — но тогда у Советника была бы уверенность, что мы что-то скрываем. Однако после сегодняшней беседы благодаря тебе он абсолютно убежден, что у него все под контролем. В этом деле ты была предпочтительнее более опытных сотрудников по всем параметрам.
— И что теперь? Вы снимете меня с дела?
— С чего бы? Нанесешь визит Верховскому, я обо всем договорился. И немедленно!
Мне захотелось напомнить шефу его же приказ держаться от Санатория подальше, но я благоразумно промолчала — начальство передумало. Бывает. Но немедленно все равно не получилось — пришлось заехать домой переодеться. Не могла же я испортить дальней поездкой единственный хороший костюм. К тому же переодеться советовал и Егор.
Верховский, по словам Егора, несмотря на свою отнюдь не брутальную внешность измотанного наукой сухаря, являлся большим любителем прекрасного пола. Правда, связи он заводил с трудом — был робок с женщинами, да и на длительные отношения у него не хватало ни характера, ни времени. Так что общался он исключительно с особой категорией дам, дарящих свою благосклонность отнюдь не даром. Но перед красивыми молодыми женщинами млел по-прежнему. Отсюда и совет — выглядеть если не эротично, то хотя бы по-женски привлекательно, то есть никаких разношенных кроссовок и мешковатых свитеров. Размякнет, потеряет бдительность, чего-нибудь да скажет интересное, — подытожил Егор. — А ты держи ушки востро.
Шеф с Егором уехали, а я отправилась домой.
Нет уж, эротично выглядит пускай кто-нибудь другой — внимание ловеласа- профессора, к тому же занимающегося безумными экспериментами, мне совсем не льстило. Хватило пялящихся на мои коленки юнцов.
После недолгих сомнений костюм был заменен обтягивающими летними брючками с цветастой блузкой, лодочки уступили место босоножкам, а черный портфель — легкому рюкзачку. В рюкзачок отправились пара наскоро слепленных бутербродов и термос с крепким кофе. Кто знает — будет ли возможность перекусить на трассе.
По дороге к Санаторию я попыталась поразмышлять о визите к кремлевским небожителям, но вскоре мне это надоело, тем более что ни к каким выводам я так и не пришла. Я включила радио. «РБК» с новой силой пугал радиослушателей небывалым экономическим кризисом, обещавшим погрузить мир в средневековье, «Эхо Москвы» стращало кровавой диктатурой, «Маяк» опасался терактов и переворота в Ватикане. Было бы что там переворачивать… И даже некий развлекательный канал вместо своеобычной попсы вдруг начал вещать о том, что в скором времени земной шар захлестнет цунами, а Лос-Анджелес исчезнет с карты Земли. Неужели кто-то слушает эту чушь?
Я прошлась по музыкальным каналам — уж там-то такого бреда и ужаса не должно было быть. Имя Иннокентия Давыдова, произнесенное ведущим одной из радиостанций, решило мой выбор…
* * *
— С вами «Великолепная двадцатка» и ее ди-джеи Тимон и Гремлин. «Великолепная двадцатка» — это самое крутое шоу на нашем канале. «Великолепная двадцатка» — это все, что вы хотели знать о своих любимцах, но стеснялись спросить. «Великолепная двадцатка» — это двадцать самых необычных, самых провокационных, самых интригующих вопросов, которые вы хотели задать своим кумирам. На которые вы сегодня получите ответы. Так было всегда, но сегодняшний эфир особый. Героем сегодняшней передачи станет Иннокентий Давыдов.
Неделю назад, когда мы объявили об этом и начали принимать ваши вопросы, на нас обрушился настоящий шквал звонков. Телефоны раскалились, редакторы не успевали читать электронные письма. Тимон так вообще притащил себе матрас и поселился в студии. Правда, Тимон? За все время существования «Великолепной двадцатки» мы никогда не сталкивались с таким интересом к герою передачи. Мне даже на память пришел анекдот, который рассказывала моя бабушка. Кто такой Брежнев? Это мелкий политический лидер времен Аллы Пугачевой. В наши дни этот анекдот мог бы прозвучать так: кто такой Путин? Это мелкий политический деятель времен Давыдова. Да, сейчас настали времена Иннокентия Давыдова. Безбэ.