Страница 12 из 15
– Но подлинник рукописи сгорел! – в отчаянии воскликнул я.
– И подлинник можно восстановить, – добродушно успокоил меня мой брат-мистификатор.
– Тогда я совсем ничего не понимаю, – развел я руками. – Из-за чего разгорелся весь этот сыр-бор вокруг свитка, началась война между школами?
Брат посмотрел на меня хитроумным взглядом и серьезно спросил:
– А ты как думаешь?
Что я мог об этом всем подумать? Брат оглянулся по сторонам и вдруг начал быстро и увлеченно говорить:
– Ты что? Ничего не видишь вокруг себя? Не понимаешь, что наше общество превратилось в стоячее болото, а деградирующая партийная верхушка, боясь выпустить власть из своих рук, всеми способами старается подавить любую опасность, грозящую ее маразматическому учению?
Я в ужасе оглянулся на дверь, боясь, что кто-нибудь может услышать крамольные речи брата.
– Неужели ты не видишь, что наша интеллигенция выродилась, превратилась в чиновников, готовых по мановению дирижерской палочки плюхнуться в грязь лицом? Наше государство гибнет, моральное состояние народа падает все ниже и ниже, все в этой стране превращаются в рабов, а ты пишешь хвалебные статьи в своих газетах, радуешься дутым успехам. Но ждать осталось недолго. Война в Афганистане – это начало их конца.
Я впервые в жизни слышал подобные слова, и не от кого-нибудь, а от своего брата. В эту минуту я понял, что совсем его не знаю, хотя наше детство и юность прошли вместе.
– Но ты очень многим рискуешь, – предостерег я его.
– Я буду делать все возможное, чтобы встряхнуть это общество, создавать религиозные секты, писать тайные трактаты и выдавать Их за исторические находки. Я, наконец, добьюсь, что народ проснется, и оглянется вокруг себя, и увидит, в какой навозной луже он сидит.
В эту минуту в палату вошла медсестра, чтобы поставить мне укол. Брат замолчал и, улыбаясь, смотрел, как я переворачиваюсь на живот и оголяю нижнюю часть тела.
2. Ки-но-то (древо младшего брата)
– Так или иначе, мы связаны с Небом, – продолжал он, когда медсестра вышла из палаты, – и наша судьба послана нам свыше.
– Ты хочешь стать буддистом? – спросил я его, вспомнив о пачке запрещенной религиозной литературы, сгоревшей в Арсенале.
– Я хочу стать Буддой, – сказал он с такой же тихой милой улыбкой, как тогда, когда заявил мне о том, что сам написал все труды и философские трактаты, обладателями которых долгое время были члены клуба.
– Каждый человек должен дорасти до Неба, – заявил он, – потому что мы так или иначе связаны с Небом.
Меня тогда мало интересовали всякие философские концепции, поэтому я пропустил мимо ушей его рассуждения о высших материях и миропонимании. Он еще долго говорил мне о том, какую роль должен играть человек во Вселенной, поднимаясь, как по лестнице, от одного мира к другому. Единственное, что я запомнил, это то, что большинство из нас живет в мире, именуемом адом, где царят невоздержанность и злоба, вспыльчивость и агрессивность, грубость и жестокость. Где недоброжелательность друг к другу является нормой общественного поведения. Это мир змей, в котором каждый жалит другого. Чуть повыше этого соседствует мир свиней, где жадность и невежество соседствуют с сытостью. В основном, в этом мире живет большая часть добропорядочных граждан нашего славного государства. И наконец, в третьем, элитарном мире пребывают и здравствуют наши достославные политические деятели, чья петушиная страсть к внешним дракам и внутренним интригам переплелись с самой извращенной половой разнузданностью.
После ухода моего брата я впервые задумался, лежа на кровати, о состоянии здоровья нашего общества и не мог не прийти к мрачному заключению, что картина, нарисованная им, в какой-то мере соответствовала действительности. Меня поразило также и то, что мой младший брат в понимании многих вещей ушел дальше меня, а я, журналист, держащий, как говорят, руку на пульсе многих событий, подобно слепому котенку, брел по жизни, спотыкаясь и падая.
3. Хи-но-э (огонь старшего брата)
Прошла неделя. Лежа в больнице, я постоянно думал о Светлане. Вначале я надеялся, что в первые дни она придет навестить меня. Но дни шли, а от нее я не получал ни одной весточки. Я решил написать ей письмо, но что-то меня смущало и заставляло откладывать мое решение. Девушки не любят ждать, это я знал хорошо, но я боялся предстать перед ней в таком виде. Мои раны начали заживать. Мне сняли повязки со лба, у меня опять отросли брови. Наконец, я решился и написал письмо, но, когда я попросил брата передать письмо Светлане, он отвел глаза в сторону и сказал:
– Светлана вышла замуж за Баранова.
Он также сообщил, мне, что Баранова пригласили работать в обком комсомола на очень высокий пост, а ему в обкоме партии предложили оставить клуб, если он не желает серьезных осложнений в жизни. После драки возле Дома дружбы власти запретили в городе деятельность школы «Кёкусинкай». От всех этих сообщений у меня испортилось настроение. Но брат хлопнул меня по плечу, улыбнулся и сказал:
– Не унывай, выше голову. Это – Система. Здесь ничего не поделаешь, но я знаю, как с ней бороться. Скоро она падет. Ждать осталось совсем недолго.
Я ему не поверил, но он оказался прав.
4. Хи-но-то (огонь младшего брата)
Прошло около десяти лет, прежде чем Система рухнула. Пророчество моего брата сбылось. КПСС объявили вне закона, в стране начались бурные демократические процессы. За это время я женился, но мой брат по-прежнему продолжал одиноко странствовать по жизни в поисках духовных ценностей. После отмены ограничений выезда за границу неблагонадежных граждан, в число которых успел попасть мой брат при прошлом режиме, наконец-то, ему удалось получить выездную визу и отправиться в Японию. Накануне его отъезда между нами состоялся разговор.
– С детства я мечтал попасть в Японию, потому что для меня она является Страной Детей, – заявил мой брат.
Услышав эти слова, я выразил всем своим видом удивление.
– Почему же это Япония является Страной Детей?
– Потому что, где живут дети, там поселяются и боги. Ибо боги любят детей. А в Японии живет более пяти миллионов богов. В этой стране на каждом шагу живет бог и имеет свой собственный храм, а люди каждый день заботятся о нем. Там нет бездомных богов, потому что у людей детские сердца. А по-настоящему бескорыстно умеют любить только дети.
Когда мой брат произносил эти слова, его глаза светились каким-то особым огнем тихой радости, как будто это сияние исходило откуда-то из глубины его души.
Я несколько раз бывал в Японии и, услышав эти слова, попробовал под другим углом зрения взглянуть на японцев, и многие до этого труднообъяснимые поступки их начинали казаться мне понятными.
Мы некоторое время сидели молча, задумавшись. И каждый из нас думал в эту минуту о Стране Детей, далекой и непонятной не только для русских, но и для многих взрослых европейцев.
5. Цути-но-э (земля старшего брата)
Прошло больше года после отъезда моего брата в Японию, и я полностью потерял с ним всякую связь. А вскоре на мое имя пришло известие японского МИДа с просьбой приехать в Японию для оказания помощи в розысках моего брата. За это время экономическое и политическое положение в России ухудшилось. Реформы пробуксовывали из-за противостояния парламента и президента, цены росли, жизненный уровень народа падал. Поэтому, когда я увидел в телеграмме, что все расходы моего пребывания японская сторона берет на себя, я без промедления стал оформлять заграничный паспорт.
За это время мое агентство прекратило свое существование, и я вынужден был поступить на работу в мэрию в качестве пресс-секретаря мэра. Работа была интересная, но мало оплачиваемая. Когда я показал телеграмму японского МИДа мэру, он без лишних слов дал согласие на мою бессрочную командировку. Я получил визу и отправился в Японию.