Непокорное Эхо

Гости дружно подняли бокалы, раздался звон фужеров, и все дружно выпили за прибытие Григория Владимировича.

Девицы не сводили с него своих счастливых глаз, кокетливо поглядывая на красавца мужчину, и каждая хотела понравиться ему больше чем другая.

Один за другим знатные дворяне поздравляли с приездом то самого Григория, то родителей, и вновь и вновь все поднимали свои бокалы за здоровье всей дружной семьи.

Громов был со всеми любезен и разговорчив, а самому не терпелось поскорее уйти из-за стола и побыть хоть немного одному. Он мечтал побродить по окрестностям, сходить на речку, искупаться в ее буйных водах, побросать с берега камушки, вспомнить молодость и насладиться этой удивительной тишиной.

Когда-то с деревенским мальчиком вдвоем, они частенько, без разрешения родителей, убегали на реку, и тот учил его бросать камни по воде, да так, что они еще долго прыгали над водой, булькая и подпрыгивая, а потом исчезали на середине водоема. Ему сильно попадало за такие побеги из барской усадьбы от папеньки, и не только ему, но и нянькам, которые не могли усмотреть за подрастающим наследником.

В саду заиграли вальс, это Владимир Петрович расстарался для гостей и пригласил специально с города целый оркестр музыкантов.

Все ринулись на воздух и немедленно устремились в сад, откуда лилась эта приятная мелодия. Сразу образовались пары, которые красиво закружились в шумном вальсе. Мужчины были галантны, они склоняли перед дамами головы, брали свою спутницу за руку, и пары начинали увлеченно кружиться под громкие звуки вальса. В саду стало шумно и весело. Знатные барышни смело и уверенно приглашали Григория на танец, а он, как настоящий кавалер, не мог отказать им и кружился по саду, меняя партнершу одну за другой.

Стояла жаркая июньская погода. Высоко в небе ярко светило летнее солнце. И только раскидистые деревья спасали гостей от зноя и жары.

Вскоре все вновь перебрались на веранду и уселись за столы, давая передышку себе и музыкантам.

Григорий осторожно достал карманные часы, взглянул на них, тихонько вздохнул и вновь убрал их обратно в карман. Стрелки показывали начало седьмого вечера, и думать о завершении застолья было еще рано. Гости только-только разгулялись, было видно, что все изрядно захмелели и уже вели беседы на другие темы. И только девушки застенчиво посматривали в сторону молодого барина, желая привлечь его внимание к себе.

Вновь и вновь звучали тосты, следом слышался звон бокалов, и уже изрядно опьяневшие господа снова пили за его возвращение.

В самом разгаре веселья Громов извинился перед маменькой, отошел от гостей и тихонько удалился на улицу. У фонтана он столкнулся со своей сестрицей, она расплылась в улыбке и, заметая подолом своего пышного платья, шагнула брату навстречу.

– Надолго ли изволите отлучиться? – милым голосочком спросила его Ольга.

– Ах, сестрица милая! – обнял ее мужчина за плечи и прижал к себе. – Не хочу обидеть маменьку или папеньку, ну уж больно мне хочется пройтись немного одному и отдохнуть от этой суеты и шума.

– А как же гости? – смотрела на него сестра с пониманием.

– Не выдавай своего братца. Скажи всем: что не видела меня, – попросил барин, рассматривая симпатичное личико своей старшей сестренки.

– Маменька назвала гостей в честь твоего приезда, – напомнила ему Ольга Владимировна.

– Жарко, душно, – улыбался виновато Григорий, – да и устал я от них, – честно сознался он.

– А как же девицы, они не обидятся? Ведь маменька специально их пригласила, чтобы тебе не было скучно.

– И невесты никуда не денутся! Вон какие молоденькие! Поди, за день-два не состарятся?

– За год не состарятся! – ответила Ольга и тихонько засмеялась, понимая намерения любимого брата.

– Скажи всем, что ты меня не видела, – шепотом попросил он и поцеловал ее в щечку.

– Хорошо, – согласилась с ним женщина и одарила его счастливой довольной улыбкой.

Он нехотя выпустил ее из своих объятий, махнул ей рукой и сразу заспешил вперед. Отойдя на приличное расстояние, вздохнул с облегчением, понимая, что тут его точно никто искать не станет, а сам свернул на тропинку, что вела на конюшню. Всё здесь было родным и знакомым, и казалось, что за столько лет ничего не изменилось, только деревья стали выше, да кустарники разрослись вдоль тропинки и стали пышнее и гуще.

Громов засмотрелся в сторону липовых аллей, что тянулись к пруду, но решил, что туда он сходит потом, а сейчас не терпелось взглянуть на породистых скакунов. Он знал и был уверен, что отец держит в своей конюшне дорогих и ретивых коней. Он видел их издалека, оценил вкус и старания родителя, но теперь он рассмотрит их ближе, погладит по загривкам и конечно же прокатится на одном из них.

Ворота были открыты, лошади гуляли тут же в загоне, прячась от жары под большим навесом.

Григорий подошел ближе, остановился и стал рассматривать коней, а на душе было хорошо и легко. В проходе появился дед Никодим, и барин сразу узнал старого слугу.

– Ба! Дед Никодим! Ты ли это? – воскликнул он и пошел ему навстречу.

Тот, шаркая своими растоптанными башмаками, заспешил к барину и, подойдя ближе, радостно проговорил:

– Ваша светлость… Григорий Владимирович… – со слезами на глазах, сказал старый конюх, – вы ли это?

– Я, друг ты мой сердечный! – ответил Громов и шагнул ближе.

А сам с ходу обнял старика, прижал к себе, похлопал его по плечу и, заглядывая в его морщинистое лицо, тут же спросил:

– Ты еще служишь? Я-то думал, ты давно на покое.

– Вот приготовлю себе замену и тогда на покой уйду.

– А есть кому заменить?

– Есть! – радостно сообщил тот. – Вот Ивана взяли мне в помощники, парень молодой, но смышленый. Лошадей любит, работы не боится и ответственный какой. Я уж за ним приглядываю хорошо! – погрозился Семенов своим старческим пальцем, давая понять, что его старого работягу не обманешь и не проведешь.

– Я рад, что увидел тебя и застал здесь на дворе, – добродушно признался Григорий. – Ну давай, показывай наше хозяйство. Уж больно я в городе соскучился по деревенской жизни. Так хочется на коне поскакать, в реке искупаться, на лодке поплавать. В лес по грибы да ягоды походить. А утром с косой на луг пойти, да рядков этак с десяток положить травушки-муравушки рядок к рядку. Соскучились руки по сельскому труду.

– Это хорошо, – качнул головой дед Никодим, – другие так в город рвутся, балы им подавай, развлечения. Все легкую жизнь ищут!

– А есть она, эта легкая жизнь? – серьезно спросил его Громов. – От балов и отдыха тоже устать можно.

– Это вы верно подметили! – согласился с ним конюх. – Они и жалуются, что после балов очень устают, и нет у них сил даже до дома добраться!

Они вместе вошли в конюшню и пошли по узкому проходу, на ходу рассматривая стойла для коней.

– Большинство лошадей сейчас пасется на выгоне. Там все оградили для них и теперь спокойно оставляем табун на выпасе, – стал объяснять старый слуга. – Слышал, Владимир Петрович планирует на хуторе построить дородную конюшню и уже перевести всех лошадей туда.

– Вроде… далековато.

– Так-то оно так, но летом скотине там будет вольнее и просторнее. Не надо сено возить, соседи не будут ворчать и ругаться.

– А что ругаются?

– Ворчат! – махнул конюх рукой. – Мол, навозом больно воняет в их окна.

– Тогда надо строить конюшню на хуторе, – с улыбкой на лице, согласился он. – Иметь соседа врага, чревато последствиями. Он ведь и спалить может.

– Эти спалят!

– А что еще тут у вас нового? – поинтересовался Григорий, глядя на старика.

Тут в проходе показался Никулов, и барин сразу понял, что это, скорее всего, их новый конюх.

Ваня подошел ближе, склонил перед ним свою лохматую голову, а сам тихо проговорил:

– Доброго вам дня. И с возвращением вас.

– Кто такой? – смотрел на него Громов с любопытством.

– Вот, замена моя, – пояснил дед Никодим, – Ванька Никулов. Сам Владимир Петрович похвалил его за хорошую работу и взял к себе на конюшню.