Непокорное Эхо

Никулов тяжело вздохнул, потом немного помолчал и тихо сказал:

– Я к дому подходил, а ты даже и не выглянула в окошко.

– Я по дороге ногу поранила, да и устала сильно. Пришла, упала на постель и мгновенно уснула.

– А что с ногой? – заволновался сразу Иван.

– Да так, пустяки, – отмахнулась она. – В темноте на камень наступила, но идти было очень больно.

– А ко мне утром барин молодой приходил сюда. Купался тут в реке. Вода такая леденющая, а он скинул одежду и нырь в воду! И поплыл так красиво.

Услышав про барина, Вера насторожилась. Она поняла, что не сможет рассказать Ване про ту вчерашнюю их встречу по дороге из Воронина. И, не зная зачем, тут же спросила:

– И какой он?

– Вообще… такой здоровый, крепкий, приятный в разговоре и красивый, – выпалил Ваня.

– Так уж и красивый? – с усмешкой переспросила она.

– Тут не соврешь! И на вид, такой добрый, понимающий. Барин и барыня по случаю его приезда гостей назвали, а он от них в лес ускакал. Вот они тут переполох устроили! Все его искать стали! На деда Никодима накричали! Гости расстроенные по домам разъехались! А он вернулся уже затемно. А сейчас опять в Воронино ускакал.

– А чего ему в Воронино надобно? – пытала его Вера.

– Он же врач. Наверное, хочет знать, может, кому помощь его нужна?

– И откуда ты, Ванечка, все знаешь?

– Дед Никодим рассказывает, а ему кухарка все передает. Придет и смеется, если, что смешное за ними услышит. Так тихонько поведает, вот все и знают, что у них там происходит.

– Это же нечестно! – возмутилась Карнаухова. – Тебе люди доверяют, посвящают в домашние тайны, а ты их по всему свету разносишь?

– Ну… она же не по всему свету, а только нам.

– Все равно не честно, а даже подло! Вот ты хотел бы, чтобы все знали, что у вас дома происходит?

– Нет.

– Вот! – с упреком смотрела на него девушка. – А чужие тайны знать необязательно!

– Хорошо, правильная ты моя, – с улыбкой ответил Ваня, – я больше не буду слушать ее сплетни.

– Я пойду, – мило пролепетала Вера и прильнула к его груди, – а-то маменька заругает.

– Вечером придешь на луг?

– Работы много, барыня столько заказов надавала.

– Вчера невест привозили на смотрины наследнику, вроде как в гости, а он должен был выбрать одну из них себе.

– И что, выбрал? – осторожно поинтересовалась она.

– Он же сбежал от них! – напомнил парень весело. – Если бы какая приглянулась, не ускакал бы на Буяне от своих фрейлин.

– А ты от меня никуда не ускачешь? – смотрела на него девушка влюбленным взглядом.

– От тебя никуда и никогда! – тихо шепнул парень и засмотрелся в ее красивые глаза.

Карнаухова кокетливо улыбнулась, сразу отстранилась от него, резко сделала шаг назад и пошла по воде к берегу. Она вышла на сушу, уже там обернулась и, махнув другу рукой, громко пообещала:

– Постараюсь выйти вечером!

– Я буду ждать! – выкрикнул Никулов ей вслед.

Она легкой походкой прошла вдоль берега, проворно поднялась в гору и вышла к селу. На ходу сорвала подорожник, торопливо прошлась по улице и, уже вскоре очутилась у своего дома. Девушка радостная вошла во двор, остановилась у лавки и с ходу стала осматривать свою рану. Поняла, что зря пренебрегла поездкой к бабушке, зная, что та быстренько бы ее вылечила. Но бабушка далеко, а рану надо лечить немедленно, пока не началось воспаление. Тогда точно придется к барину обращаться, а этого она, на данный момент, желала меньше всего.

Вера помыла подорожник, омыла рану водой и, приложив к ней лист, примотала его длинным лоскутом, что остался от пошива новой юбки. Потом осмотрела свою работу, улыбнулась и весело проговорила:

– Куда нам до бариньев! Но свои раны мы и сами вылечим. А вы уж, Григорий Владимирович, лечите тех, кто вас попросит. А нам ваши услуги не надобны!

А сама весело встала, еще раз оглядела свою ногу и пошла дошивать для барыни белье.

Глава 6. Яшины

Григорий Владимирович объехал все Воронино, он знакомился с людьми, предлагал свои услуги, попутно осмотрел нескольких больных, не взяв с них ни копейки, а только желал, чтобы сельчане знали, что теперь у них есть свой врач, и чтобы те обращались к нему за помощью. Отныне не надо посылать за доктором в город, а можно пригласить его, и он сразу же приедет по первому зову. Люди благодарили барина за добродушное отношение и за его хорошие и нужные советы. Обратно Григорий возвращался уставший и изнуренный долгой поездкой. Подъезжая к Белогорью, все же решился навестить своего давнего знакомого, с которым давно не виделся.

Когда-то, много лет назад, в их имении работала один сторож. К нему частенько прибегал его сынишка Сережа, как его называла сама барыня – Сергунок. Не зная почему и по каким таким законам, но Григория всегда к нему тянуло. В доме были няньки, учителя, прислуга, но в любой удобный момент он удалялся от них и прятался в коморке сторожа. Там он засиживался и любил играть с мальчиком, который никак не хотел признавать в нем дворянина. Сергей ставил его с собой наравне, но был честным, справедливым и очень смелым.

Иван Петрович был мастер на все руки, и частенько делал деревянные игрушки своим детям. Незатейливые поделки приходились по душе наследнику Громовых, и он даже пытался обменивать их на свои дорогие игрушки, за что ему не раз попадало от родителей. Мальчишки убегали на речку, рыбачили там, купались, бросали камни по воде, а потом им попадало обоим, одному от Владимира Петровича, а второму от своего родителя. Получали нагоняй и няньки, которые не могли усмотреть за единственным наследником. Но всё вновь и вновь повторялось. А Иван Петрович боялся, что, за шалости сына, его выгонят с работы.

Григорий Владимирович проехал по селу, остановился у распахнутой калитки, спрыгнул с коня на землю и сразу привязал Буяна к дереву. А сам снял картуз и уверенно шагнул по тропинке к сенцам.

Сергей, завидев в окно нежданного гостя, спешно вышел ему навстречу. Поначалу не признал его, но стоило Громову улыбнуться, и он радостно воскликнул:

– Григорий Владимирович! Вот так гость в наш дом пожаловал! – и хотел склониться перед ним, как это подобает перед дворянином.

Но тот взял его за руку, удержал от такого поступка и весело сказал:

– Или ты забыл нашу дружбу?

– Нет не забыл! – улыбался ему Яшин. – И безумно рад вашему возвращению.

Мужчины крепко обнялись, похлопывая руками по спине, потом стали разглядывать друг друга и на радостях, барин сказал:

– Думал, заехать или мимо проехать?

– Такому гостю мы всегда рады! – с улыбкой на лице ответил Сергей. – Даже не знаю, как вас теперь звать и величать? – развел он руками.

– А помнишь, как ты меня в детстве звал? – с усмешкой спросил его Громов.

– Помню, как же! Все называли молодой барин, ваше светлость, а я дерзко – барчонок! Вы поначалу злились на меня, а потом в друзья выбрал. И как вас батюшка не ругал, все ко мне прибегали играться.

– А знаешь почему? – смотрел на него Григорий. – Потому, что ты честный был. Вот всегда рассудишь все, как дед старый – по честности и справедливости. А когда мой отец узнал, что ты за паренек такой хороший, то и ругать меня перестал. Сказал только, что с тобой можно дружбу водить, ты плохому не научишь.

– Ну уж захвалили! – развел руками Яшин, и они на радостях дружно засмеялись. – Проходите в дом, с супругой своей познакомлю, – пригласил он и пропустил гостя вперед.

Громов вошел в горницу, остановился у двери и осмотрелся по сторонам. Он увидел за столом молодую женщину, вежливо с ней поздоровался, а Сергей уже подталкивал его к столу.

– Маруся, – сказал он, обращаясь к жене, – вот познакомься, – это Григорий Владимирович Громов. Наш барин и мой давний знакомый. А это моя супруга Мария.

Та что-то вышивала, но тут же оторвалась от своего занятия, медленно встала и поправила накинутый на плечи вязаный платок.