Страница 7 из 19
Большевики с явным недоверием относились к Гримму. В начале сентября 1919 г. он был арестован и около шести недель провел в заключении[106]. Оставаться дальше в Петрограде было небезопасно, и Гримм принял решение бежать из Советской России вместе с семьей. В феврале 1920 г. он при помощи друзей пересек границу с Финляндией. В его личном деле появилась краткая запись: «Выбыл из состава профессоров Единого Петроградского Университета 28 февраля 1920 г.»[107]. Так начался период многолетней эмиграции и окончательного расставания с Родиной, о котором сам профессор не мог тогда предполагать.
Поселившись в Хельсинки, он стал активным участником антибольшевистского движения, активно контактировал с петроградским подпольем, например с Таганцевской организацией[108]. Он принимал участие в работе Национального центра, руководил газетой «Новая русская жизнь». С конца 1920 г. Д.Д. Гримм состоял представителем Главнокомандующего Русской армией генерала барона П. Н. Врангеля и парижского Совещания послов[109]. «Однако наладить сколько-нибудь нормальные отношения с финляндским правительством, утратившим после падения Крымского фронта всякий интерес к поддержке таковых, не удалось», – сетовал он несколько лет спустя[110].
Д. Д. Гримм, как и многие эмигранты, поначалу был убежден в недолговечности большевистского режима, а значит, и верил в скорое возвращение на Родину. Но ход событий заставлял корректировать планы. Потому он писал К. Н. Гулькевичу в конце июня 1920 г.: «До начала 1920 года русская эмиграция в Финляндии жила надеждою на скорое освобождение Петрограда от большевиков. Мысль всех была фиксирована на подготовке боевой победы. Далеко вперед никто не заглядывал, полагая, что нужно только продержаться месяц или два, пока сила большевиков не будет сломлена, и беженцы не вернутся на родину»[111]. Теперь и ему предстояло включиться в решение вопросов беженцев, регулярно информируя о своих действиях Совет послов[112]. В декабре 1920 г. к нему присоединится сын Иван. Еще недавно он сражался в рядах Вооруженных сил Юга России, затем, после их разгрома, в январе 1920 г. был эвакуирован из Одессы на английском корабле в Константинополь. Беженские скитания ненадолго привели его в Болгарию, откуда он уже вскоре уехал на север, в Хельсинки, желая помочь отцу. По некоторым сведениям, Иван Гримм совершал тайные поездки в Петроград и Кронштадт для подпольной работы[113].
В 1922 г. газета «Новая русская жизнь» из-за нехватки средств прекратила свое существование. Недавний крах Кронштадтского восстания и разгром антибольшевистского подполья в Петрограде не внушал оптимизма. Д.Д. Гримм понял, что его дальнейшее пребывание в Финляндии теряло всякий смысл, и он решил вернуться к профессорской деятельности. По некоторым сведениям, он уехал сначала в Париж, а затем в Берлин[114]. Правда, пребывание там оказалось недолгим. Гримм был приглашен на работу в Прагу, где как раз разворачивалась «Русская акция» чехословацкого правительства, беспрецедентная программа помощи эмигрантам из России, инициированная президентом Томашем Масариком (Tomas Garrigue Masaryk; 1850–1937). Большое внимание в рамках нее отводилось поддержке русских ученых и студентов, что обеспечило превращение Праги в интеллектуальную столицу зарубежной России, создание и развитие там эмигрантской научной инфраструктуры. Документы полиции свидетельствуют, что в чехословацкую столицу Д.Д. Гримм и его близкие прибыли 7 июля 1922 г.[115]
Приехавшие в Чехословакию ученые получали индивидуальные стипендии от правительства республики. Размер их варьировался в зависимости от прежнего статуса. Все ученые делились на три группы: к первой группе относились штатные профессора российских высших учебных заведений, имевших научную известность и преподавательский опыт, ко второй – экстраординарные профессора и приват-доценты, к третьей – молодые ученые, вынужденные прервать научную карьеру из-за революции, Гражданской войны и эмиграции, а также лица, готовящиеся к получению ученой степени[116]. Д.Д. Гримм был причислен к первой категории, ему было назначено ежемесячное жалование в размере 2.100 чешских крон и дополнительных 300 крон на жену[117]. Этих денег было вполне достаточно для нормальной жизни. Правда, семье профессора поначалу пришлось столкнуться с трудностями, вызванными остротой квартирного вопроса в перенаселенной Праге. Некоторое время она был вынуждена жить в общежитии «Свободарна» на Либени, специально переделанном городскими властями для размещения русских преподавателей и студентов. Оно считалось благоустроенным, поскольку имело электрическое освещение и центральное отопление. Ученые и члены их семей жили в специально отведенном коридоре с маленькими квартирками. Но, конечно, условия жизни оставались трудными[118]. Осенью 1926 г. Д. Д. Гримм вместе с супругой переехал в освободившуюся после отъезда из Праги П.Б. Струве квартиру в специально построенном знаменитом «Профессорском доме»[119]. Причем помог ему в этом чехословацкий общественный и политический деятель, видный русофил Карел Крамарж (1860–1937).
Давид Давидович Гримм с первых дней в Праге принимал активное участие в жизни русской диаспоры. Профессор стал заместителем председателя Русской учебной коллегии, созданной до его приезда в декабре 1921 г. и призванной оказывать академическую помощь учащейся молодежи. Она «контролировала достижения русских студентов и обсуждала также вопросы, касающиеся пребывания русских ученых и студентов в Чехословацкой республике»[120]. Коллегия выполняла одновременно функции научно-исследовательской организации, которая в 1924 г. начала издавать свои «Записки» по трем сериям (гуманитарные естественные, математические и технические науки)[121]. Гримм опубликовал на их страницах одну из своих первых работ пражского периода[122].
Он также вошел в состав Русской академической группы в Чехословакии, образовавшейся осенью 1921 г. По признанию создателей, группа ставила задачей укрепление связей русских исследователей с учеными из других стран, научную подготовку молодых людей, «посвящающих себя по окончании высшего образования занятиям науки, и нуждающихся для прохождения учебно-ученого искуса вне своей университетской обстановки в таком руководстве, которое бы соответствовало русским требованиям и традициям[123]. Первым председателем Академической группы был избран П.И. Новгородцев, а пост почетного председателя занял А. С. Ломшаков[124]. Товарищем председателя стал Д.Д. Гримм, секретарем – В. И. Исаев, казначеем – А. П. Фан-дер-Флит, членами правления – С. В. Завадский, Г. В. Вернадский и И. Д. Жуков. Одним из главных направлений работы Академической группы была научная аттестация, выражавшаяся в присвоении ученых степеней и званий. Известно, что 3 июня 1923 г. именно Гримм руководил процессом защиты диссертации Г. В. Флоровского «Историческая философия А. И. Герцена» на соискание ученой степени магистра философии[125].
106
Hoover Institution Archives, Stanford University. Mariia Dmitrievna Vrangel’ Collection, 1915–1944. Box 16. Fold. 30.
107
Rahvusarhiiv Tartus. EAA. 2100.2.150.49 p.
108
См.: Черняев В. Ю. Кронштадтские повстанцы, белая эмиграция и антибольшевистское подполье Петрограда // Нансеновские чтения 2008. СПб., 2009. С. 17–38; Мусаев В.И. Политические организации российской эмиграции в Финляндии в 1920-1930-е гг. // Зарубежная Россия. 1917–1939. Кн. 2. СПб., 2003. С. 84–86.
109
О взаимоотношениях Д. Д. Гримма и П. Н. Врангеля см.: Росс Н. Врангель и кронштадтцы // Грани. 1987. № 143. С. 192–219; Письмо Д. Д. Гримма П. Н. Врангелю от 4 октября 1921 г. (из архива Гуверовского института войны, революции мира) / Введ., подг. текста и коммент. В. Г. Бортневского // Русское прошлое: историко-документальный альманах. СПб., 1996. Кн. 7. С. 106–113.
110
Hoover Institution Archives, Stanford University. Mariia Dmitrievna Vrangel’ Collection, 1915–1944. Box 16. Fold. 30.
111
ГАРФ. Ф. 6094. On. 1. Д. 56. Л. 2 об.
112
ГАРФ. Ф. 6851. On. 1. Д. 124. Л. 1–9.
113
Гримм Иван Давидович // Русская Эстония: общедоступный, энциклопедический, постоянно пополняемый справочник. URL: http://russianestonia.eu/index.php?title=Гримм_Иван_Давидович (дата обращения: 24.07.2017).
114
Сведения о пребывании Д.Д. Гримма в Париже и Берлине встречаются в некоторых биографических статьях, однако в архивных материалах пражской полиции указаний на это нет. Впрочем, в 1922 г. профессор отметился публикацией статьи в эмигрантском берлинском сборнике: Гримм Д.Д. Проблема вещных и личных прав в древнеримском праве // Труды русских ученых за границей. Берлин, 1922. Т. 1. С. 22–63.
115
Národní archiv České republiky. Fond «Policejní ředitelství Praha II – všeobecná spisovna – 1921–1930». Kart. 837. Sign. G 908/13 Grimm David; Fond «Policejní ředitelství Praha II – evidence obyvatelstva». Sign. David Grimm 1864; Sign. Ivan Grimm 1891.
116
Ковалев M.B. Русские историки-эмигранты в Праге (1920–1940 гг.). Саратов, 2012. С. 51.
117
ГАРФ. Ф. 5881. On. 1. Д. 127. Л. 17. Несколько хуже было положение его сына Ивана, которому по особому решению министерства иностранных дел ежемесячно начислялось 1.100 крон и по 150 крон на жену и ребенка (Там же. Л. 18).
118
Копрживова Л. Российские эмигранты во Вшенорах – Мокропсах – Черношицах (двадцатые годы 20-го века) // Дни Марины Цветаевой – Вшеноры 2000. Прага, 2002. С. 6; Из бесед с русскими эмигрантами. Екатерина Александровна Максимович, урожд. Кизеветтер // Воспоминания. Дневники. Беседы. Русская эмиграция в Чехословакии. Кн. 1. Прага, 2011. С. 395–396; Ковалев М.В. Русские историки-эмигранты в Праге. С. 75–84.
119
Archiv Národního muzea. F. Karel Kramář. Kart. 19. Inv. č. 961. ANM. 2–5–710–711.
120
Novikov M. Organisační či
121
Ученые записки, основанные Русской учебной коллегией. 1924. Т. I. Вып. III: Общественные науки. С. 9.
122
Гримм Д.Д. Основные предположения и задачи социальных наук // Ученые записки, основанные Русской учебной коллегией. 1924. Т. I. Вып. III: Общественные науки. C. 29–73.
123
Národní archiv ČR. F. Komitét pro umožnění studia ruským a ukrajinským studentům v ČSR. Inv. č. 80. Kart. 6
124
В 1922 г. П.И. Новгородцев сложил с себя полномочия председателя в пользу П. Б. Струве. После его отъезда из Праги в 1924 г. Русскую академическую группу возглавил Е. В. Спекторский, находившийся на этом посту до 1927 г., когда его сменил В. А. Францев (Русские в Праге. 1918–1928 гг. Прага, 1928. С. 37).
125
Narodm archiv CR. F. Komitet pro umoznem studia ruskym a ukrajinskym studentum v CSR. Inv. c. 125/1. Kart. 16