Черта

— Значит, не жалеешь, что остался?

— Нет, не жалею. Но…

— А можно без «но»? Я не прошу тебя остаться или жениться. Я не прошу отношений, это была всего лишь терапия. Лекарство, необходимое нам обоим. Чтобы переступить черту, иногда нужно совершать безумства.

— Доктор, ещё одну таблеточку можно? — его губы коснулись её губ.

========== Часть 9 ==========

Володя сам не понял, как провалился снова в сон. Хотя давно было пора вставать. Проснулся от голоса Оксаны. Она говорила по телефону.

— Мама, пожалуйста, пару часов. Я только восстановилась в институте. Мне нельзя пропускать. Ну как ты не понимаешь, бабуля в больнице. Да, хорошо, извини за беспокойство.

Оксана поставила телефонную трубку на место, вздохнула и прикрыла глаза ладонью. Затем громко выдохнула.

— Проснулся? Пойдём кофе сварю, — она подошла к сидящему на кровати Володе.

— Слёзы на глазах почему? — спросил он, привлекая её к себе.

— Потому что проблемы старые и неразрешимые. А ну их, эти проблемы. Всё хорошо, Вов. Если бы ты знал, как мне было хорошо с тобой. Наверно, потому что никогда раньше так хорошо не было. Но наступило утро, и сказка закончилась.

— Конкретней говори. Мне на работу, так что давай, говори свою проблему. Всё как есть.

— Мне в институт, а Олежку оставить не с кем. Второй раз меня не восстановят.

— Ксюша, я напишу тебе справку, и сегодня будешь дома, а завтра мы что-нибудь придумаем. Ищи няню. Мама с внуком сидеть не хочет?

— Это такая история. Вов, ты же обо мне ничего не знаешь…

— Знаю, я знаю, что ты умница. Знаю, что твой сын похож на ангела. А остальное узнаю позже, вечером или завтра, да какая разница — когда.

— Нет, Вова, если ты узнаешь про меня всё, вряд ли даже здороваться будешь. Кстати, мне двадцать два.

— Ксюша, давай решать проблемы по мере их поступления и жить сегодня, а не вчера. Пьём кофе, и я пишу тебе справку, звонишь старосте группы и ищешь няню. Извини, я опаздываю, меня люди ждут.

— Трупы тебя ждут, Вова, а не люди.

— Значит, знаешь. Помнишь, да?

— Я потом расскажу, всё расскажу про себя, как есть. И мы сталкивались с тобой не раз. Я запомнила. Тебя запомнила.

***

На работу он опоздал.

— Вова, у тебя часы поломались? — это была первая фраза, произнесённая Семёнычем, как только он переступил порог кабинета. — Или чувство времени попало? Выговор тебе. Ясно?

— Ясно. Простите, господин начальник.

— И что с настроением? Я ему выговор, а он лыбится.

— Выговор так выговор. Что у нас сегодня?

— Пятеро в морозильнике и один свежак на столе. Работы навалом. Сейчас ещё на пожар ехать придётся. Может, там твоё счастье поубавится? Нет, ты мне скажи, чему ты так рад с опухшей рожей? Пил?

— Нет, я не пью. От слова совсем не пью. Мне с моей энцефалопатией только пить осталось. Спать лёг поздно, спал плохо.

— Я бы тебя простил, если бы спать ты лёг не один. Прекрати зевать! Вова, второй выговор тебе.

— Есть прекратить зевать. Давай мне уже распоряжение, кого брать на вскрытие первым, данные его, и я пошёл работать. Погоди, Семёныч, не шуми, я сейчас кофейку хлебну. И пойду.

— Вова, а она красивая?

— Кто?

— Бессонница?

— А-а… Красивая, ну, симпатичная — так точно.

— Молодая?

— Ага, двадцать два года.

— Вова, ты ложись на диване, поспи чуток, а я пока одного вскрою. Потом разбужу тебя.

— Не могу я спать на работе, Семёныч. Мне начальник два выговора влепил.

— Спи, Вова. Сегодня можно. Только в следующий раз дозируй это дело. Чтоб не на всю ночь.

Володю разобрал смех.

— Ну, вот я и проснулся. Так мне в секционный зал или на пожар?

— Давай на пожар, там точно не уснёшь. Ну наконец-то, Вовка, ты бабу нашёл. Потом расскажешь со всеми подробностями.

В этот день было не до разговоров. Просто некогда. Зато спина болела жутко, столько на ногах простоял. Настроение испортилось, потому что рабочий день тянулся бесконечно. Даже поесть в обеденный перерыв не удалось, не то, что в кардиологию сбегать, навестить Марию Юрьевну. И у Оксаны номер телефона не взял. Позвонил в кардиологию, поговорил с врачом, просил бабушке привет передать. На том и ограничился.

К концу дня выжат был как лимон. До дому бы добраться — и в койку.

— Семёныч, я сдох. Лучше домой работу возьму. Там писаниной заниматься буду.

— Вова, дома ты будешь заниматься сексом.

— После такого дня я буду спать как убитый импотент, даже на секционном столе.

— Шутки шутками, а за тобой должок, рассказ про…

Дальше он не договорил, потому что в ординаторскую вошла очень эффектная шатенка. Она заговорила сразу с порога.

— Вова! Вот я тебя и поймала. Что ты тут забыл?! Фи! От тебя я такого не ожидала.

— Добрый вечер, Марина. Владимир Семёнович, познакомьтесь с Мариной Петровной, она заведующая четвёртой подстанцией «Скорой помощи».

— Очень приятно, госпожа заведующая, — произнёс Семёныч. — Идите домой Владимир Александрович. Вас такая дама пришла забрать.

— Да, Вова, я на машине, поехали к тебе. Заодно и прокатишься. Всё не в автобусе трястись.

— Мне в автобусе нормально. Я люблю ездить автобусом. Что ты хотела?

— Вова, ты страдаешь от избытка гостеприимства, бирюк совсем. Поговорить хотела. Вчерашний твой звонок был неожиданностью, но безумно приятной неожиданностью. Я заезжала вчера ночью, но тебя не застала. Эта соседская девочка тебе говорила? Как там её, Оксана.

— Нет, не говорила. Что ж ты ночью, в такую даль? Живёшь вроде в другом районе.

— Вова, поехали, время не терпит, давай к тебе, там и потолкуем. Нам с тобой есть что вспомнить. До свидания, Владимир Семёнович. Очень надеюсь Вову переманить к нам на работу.

— Надейтесь, Марина Петровна.

Они вышли из здания бюро.

— Марина, мне на автобус.

— Садись в машину. И поехали. В конце концов перед тобой женщина, а ты ведёшь себя, как…

— Хорошо, поехали. Мы поговорим, и ты уедешь к себе.

Дорогой молчали.

Потом поднялись на нужный этаж и вошли в квартиру. Володя помог даме снять пальто и повесить на вешалку. Затем пригласил в комнату.

— Вов, давай ужин приготовлю.

— Я не голоден, если хочешь чай, то поставлю, бутерброды сделаю.

— Поставь, или давай я.

— Это мой дом, а ты в гостях.

— Лена могла и что-то получше купить, всё-таки четырёхкомнатную в центре продала.

— Марина, согласись, что это дела мои с Леной. Меня всё устраивает, а вырученных денег поднять сына ей всё равно не хватит.

— Как ты живёшь?

— Нормально, ты же видишь. Послушай, тебя я не волновал до вчерашней ночи. Что изменилось?

— Вова, ты прекрасный врач, а тратишь свои силы и знания в этом гадюшнике.

— Патологическая анатомия — удел единиц, наверно, потому, что это должен быть прекрасный врач. Так что я на своём месте. Что касается гадюшника, то в отличие от вас, у нас клиенты мёртвые. А пахнут и наши, и ваши одинаково. Марина, у меня сегодня был очень трудный и насыщенный день. Я устал, мне даже разговаривать с тобой трудно. Если ты помнишь, я инвалид. Практически железный человек, терминатор. Я хочу принять душ и лечь.

— Я могу тебе помочь?

— Да, уйти.

— Я любила тебя, но конкурировать с Леной не смогла.

— И решила занять её место?

— Вова, мы два одиноких человека, мы могли бы попробовать.

— Что?

— Создать семью, завести детей.

— Всё? Прости, но я тебя никогда не любил. Наверно, потому и выбрал Лену.

— Я пойду?

— Да, иди.

Он закрыл за ней дверь. Прошёл на кухню. Есть не хотелось, то есть уже не хотелось. Жутко болела голова и было невыносимо одиноко.

Решение пришло мгновенно. Он принял душ, надел чистую одежду и позвонил в соседскую дверь.

— Вова? Ты всё-таки вернулся?

— Да я ж только на работу уходил. Я запер свою квартиру, можно к тебе?

— Проходи.

— Давай я обниму тебя, а ты обнимешь меня в ответ, а потом…