Страница 3 из 25
Он согласился.
Он поверил мне на слово, что я умею играть. В моём классе стояло фортепьяно. Но он не интересовался, как я играю, просто поверил. Странно, его внешность не говорила об излишней доверчивости.
Затем я попала в парикмахерскую, где из меня сделали леди. Что получилось очень прилично, сказали его глаза, лишь на мгновение сверкнувшие удивлением и восхищением одновременно.
Затем мы прибыли в зал. Торжество ещё не началось, но многочисленные гости рассматривали картины. Её картины.
Он провёл меня к роялю, вернулся за цветами, лежащими в багажнике его автомобиля. Затем цветы заняли своё место в зале в огромной, высокой прозрачной вазе. Тут всё имело своё место. Каждая деталь, каждый человек, что бы он ни делал, являлся частью общей картины, живой картины. Даже море. Оно, великое, тоже было продуманной деталью.
Я понимала. Я видела, я наблюдала.
Она улыбнулась мне, появившись как будто из ниоткуда.
— Я так рада, что Илья вас нашёл. Меня зовут Мила. Вы просто спасаете мой вечер. Я так волнуюсь. Это мой первый вернисаж. Я никогда до этого нигде не выставлялась. Я вообще не художник, я…
— Дизайнер интерьера. Вы дизайнер. Так? Меня зовут Ляля, Алевтина. Я преподаю фортепьяно в музыкальной школе. Вы очень хороший дизайнер, Мила. Тут так тематично.
— Перейдём на «ты»?
— Конечно. И спасибо, что пригласили. Я буду очень стараться не испортить своей игрой такой необыкновенный вечер. Тоже несколько волнуюсь.
— Ноты вот, я подготовила.
— Спасибо!
Илья приблизился к роялю.
— Ты довольна, родная?
Он обнял Милу за талию и потёрся своей щекой о её.
— Илюша, ты чудо. И Алевтина, то есть Ляля, просто прелесть.
— Значит, Ляля? — он смотрел мне в глаза.
— Ты не спросил её имя? — удивлению Милы не было границ.
— Эта ошибка уже исправлена, ну что ж, начнём.
Время летело незаметно. Я играла. В перерывах ела вместе с гостями, пила шампанское, слушала тосты в честь именинницы.
Рассмотрела картины. Если честно, дизайнером она была гораздо лучшим, чем художником, но на вкус и цвет, как известно…
Там были знатоки, они хвалили, а я дилетант-любитель.
Он надел ей кольцо, поздравил с днём рождения, но предложения руки и сердца не сделал.
Не знаю почему, но я обрадовалась. Ругала себя. А как не ругать.
Они оба мне совершенно чужие и посторонние люди. Они просто позволили мне присутствовать на их торжестве, выполняя кое-какую работу. Совсем не пыльную работу. Мне заплатили приличный гонорар просто за то, что я развлекаюсь вместе с гостями. Я не испытываю недостатка во внимании, мою игру оценили, мне аплодируют, меня хвалят, и не только за игру на фортепьяно. Меня приглашают танцевать и назначают свидания.
Я купаюсь во внимании достойных состоятельных людей.
Мне никогда до этого не приходилось бывать на таких вернисажах. И днях рождения. Но я завидую Миле. Почему Илья достался ей? Почему не мне? Я моложе, много моложе. А внешне, если у меня будут такие деньжища, я тоже смогу, всё смогу, даже картинки рисовать.
Мерзкое чувство — зависть. Как оно душу-то корёжит.
Я наступила на горло своей зависти. С отрицательными качествами надо бороться. Я могу.
Рассвет мы встретили на берегу моря. В голове возникли строчки Тютчева:
«Ещё молчат колокола,
А уж восток заря румянит;
Ночь бесконечная прошла,
И скоро светлый день настанет».
А по морю плыли блики, сначала белые, как будто вырванные из мохнатых облаков, затем розовые и алые. На востоке рождался солнечный диск.
Все гости как заворожённые наблюдали его рождение. И вот лучи побежали по водной глади, по облакам, по синей вышине неба, по террасе, по полотнам, развешанным на стенах, и они ожили. Никто не мог произнести ни звука.
Это было великое таинство начала дня, возвращения жизни из мира духов.
Затем все разошлись, а Илья с Милой целовались на террасе. Я невольно залюбовалась ими.
Общественный транспорт ещё не ходил, и Илья с Милой отвезли меня ко мне домой.
========== Ляля ==========
Я проспала.
Просто-напросто проспала урок. Вот абсолютно не услышала звон будильника. Что последовало за этим, думаю, говорить не приходится. Точно — меня уволили. Им смысла держать меня в школе больше не было. Доход я не приносила, последний ученик и то перешёл к другому преподавателю.
Вернулась домой. Сожалела ли я? Нет, вовсе даже не сожалела. Деньги у меня были, на месяц-другой хватит при умелом и рачительном использовании. А там и работа подвернётся.
Эх, ещё пару бы таких дней рождения как вчера, так и на полгода средств хватило бы. И можно гулять целыми днями, смотреть на небо, на воду, вдыхать неповторимый, чуть солоноватый аромат.
Что ещё нужно для счастья?
Для счастья нужна работа. Ароматом сыт не будешь и за комнату не заплатишь. Открыла страницу объявлений «Требуется».
Кто только не требовался, только я не требовалась. Какой смачный каламбур литературный получился.
Дала объявление. «Молодая пианистка ищет работу».
Первое предложение пришло минут через пятнадцать. Спрашивали, сколько стоит мой час и вся ночь по скидке.
Ну что за люди! Подбегала к ноуту ещё раз десять, все запросы на одну тему. Может, я объявление не так дала? Или у людей с головой что-то не то?
Решила пойти пройтись. На свежем воздухе думается лучше.
Оказалось, что дома я была оптимисткой.
***
Волны накатывали на берег и разбивались пеной. Они приносили и выбрасывали грязь, водоросли, мусор. Тот самый мусор, который люди забыли на берегу или бросили в воду.
Ветер обдувал моё лицо, трепал волосы. Беспокойство нарастало, а ветер усиливался. Мне стало себя безумно жалко. Я так одинока в этом мире. И в этом городке у моря тоже безумно одинока. Мне даже поплакаться некому, пожаловаться на свою жизнь, разделить своё одиночество мне не с кем. А я такая хорошая.
Но кто я? Песчинка, камушек, выброшенный на берег. Я никому не нужна на всём белом свете!
Я скинула босоножки и позволила воде омыть мои ноги.
Холодно. И вода сегодня на редкость холодная и неласковая. Небо заволакивали тучи.
А я даже зонт не взяла.
Промокну, заболею и умру. Нет, не умру, буду лежать в своей комнате и мечтать о стакане горячего чая. И ни одна зараза мне его не нальёт и не подаст. Ну почему всё так сложилось в моей жизни?
Я села на камень и расплакалась, нет — разревелась. А что, я ведь совсем одна, имею право и пореветь. Посоревноваться с морем, кто громче и кто искренней.
Не знаю, сколько прошло времени, но мне на плечо легла чья-то рука. Я испугалась и обернулась.
— Ляля, что случилось? Ты так горько плачешь, — Мила присела на корточки рядом со мной, чтобы видеть мои глаза.
Я взяла её руку и прижала к своей щеке.
Я ревела.
Она села рядом, обняла меня и качала, как ребёнка. А ветер дул, начался дождь. Мы обе промокли до нитки. Но она не уходила.
Слёзы кончились.
— Почему ты здесь? — спросила я наконец Милу.
— Я отправляла картины, помогала упаковывать, ну те, что вчера купили. А потом решила пройтись, увидела тебя. Расскажешь, что случилось?
Только сейчас я поняла, что нахожусь рядом с тем местом, где вчера была вечеринка.
— Тебе нужны мои проблемы? — спросила я Милу, глядя ей прямо в глаза.
— Почему нет? Ты вчера оказала любезность, спасла мой вечер. Я обязана тебе, и потом — ты мне понравилась, ты милый человек. Если я могу тебе помочь, то я помогу. Вот и всё. Я думаю, что и ты тоже так же поступила бы на моём месте.
Сказать, что я удивилась, это ничего не сказать. Я получила деньги, хорошие большие деньги. Я отработала и всё. Мои слёзы — моя проблема. Она не знает меня совсем. Или это показная благотворительность богатой самки?
Но она выглядела искренней. И я решилась рассказать.
— Я потеряла работу. Проспала урок. Уволили меня, понимаешь? Слава богу, по собственному желанию. А у меня нет богатого покровителя, который станет меня содержать. Понимаешь? Как ты можешь мне помочь? Подвинешься, поделишься своим любовником? Что за глупости ты говоришь? И зачем я тебе?