Страница 5 из 22
Как это страшно — никого не иметь, кроме коллег по цеху.
Был человек — и нет его больше. Остались только строчки о нём, написанные коллегой, который тоже погиб. Как это страшно!
Пытаюсь найти информацию о том оппозиционере. Интересно, он жив? Было бы логично, если бы его тоже убили или он погиб в результате несчастного случая.
Не судьба!
На мои плечи ложатся Машкины руки. Сначала поглаживают, потом разминают мышцы.
Приятно. Я готов мурчать, как кот, которого приласкали.
Машка целует меня в макушку, наваливается сзади всем телом, а руки всё скользят по моим плечам.
— Митенька, ты не ел. Разогреть?
— Если можно. Почему не спишь?
— Тебя ждала, читала.
— Что читала?
— Не смейся — Донцову. Так увлеклась.
— У меня тут свой детектив, покруче твоего. Но ты права, пойду поем и спать, а завтра на свежую голову буду читать и думать.
— Митя, родной, я столько лет знаю тебя. Скажи всё как есть. Что случилось?
И я рассказал сдуру. Поведал ей о письме, о моём решении докопаться до правды любой ценой.
Она молча разогрела ужин и, поставив передо мной тарелку, села напротив.
— Если ты полетишь туда, то я с тобой. Иначе никак, Митя.
— А сын? Его тоже с собой?
— Нет, оставим родителям, твоим или моим.
— Поговорим завтра, хорошо?
— Сегодня уже завтра. Митенька, это не обсуждается.
— Опасная затея.
— Я знаю. Но если нам суждено умереть, то вместе. Я не переживу, если потеряю ещё и тебя. Убедила? А ещё я могу быть полезной. Я ведь тоже журналист. И не всю жизнь кулинарные рецепты писала.
— Надя тоже едет.
— Надя? Какое она имеет к Андрею отношение?
— Не знаю. И к Андрею ли? Но мне показалось, что то письмо отправила именно она. Потом, правда, я уже так не думал. Но она настойчива, и кстати, родилась и выросла в Алматы. Её лучше держать при себе.
— Она тебе нравится?
— Ревнуешь?
— Да. Очень. Не веришь?
— Верю, спать пошли, а то сейчас Пашка проснётся и задаст нам жару. Он-то выспался, это мы ещё не ложились.
Она уснула сразу, как только её голова коснулась подушки. А я всё никак не мог. Радовался, что она будет рядом, и в то же время не хотел этого. Что я раскопаю, в какой бассейн со змеями попаду — я не знал. То, что прочёл, оптимизма не внушало.
Сон не шёл, и я вернулся к чтению. Меня очень интересовала судьба того оппозиционера, после интервью с которым убили журналиста, просто чтобы украсть диктофон с записью разговора.
Я нашёл.
Я читал и не верил своим глазам. Полный бред. Как можно так нагло лгать?
Смерть бывшего чиновника по официальной версии наступила в результате самоубийства. Он застрелился из собственного револьвера тремя выстрелами.
То есть стрелял в себя трижды: два раза — в грудь, и один контрольный — в голову.
На звук последнего выстрела прибежала жена с малолетней дочерью и домработница.
Возле трупа никого не было, и кого-то подозрительного или незнакомого, выбегающего из дома, женщины не заметили.
Видимо, чтобы выводы следствия выглядели более убедительно, местные правоохранительные органы официально обратились за помощью к своим американским коллегам, и агенты ФБР подтвердили факт самоубийства.То ли не такие уж они неподкупные, как принято считать, то ли не такие уж и профессионалы, как о них думают, но факт остаётся фактом - абсурд восторжествовал.
Единственной подозреваемой в данном деле оказалась жена, потому как она первая вошла в дом, и только на её крик прибежала домработница, но по заключению экспертов мужчина к этому времени уже был мёртв.
В смывах с рук самоубийцы пороховые газы, не обнаружены. По всей видимости, после контрольного в голову несчастный встал и помыл руки с мылом.
========== Часть 6 ==========
— Маша, представляешь, я всю жизнь считай в Алматы жила, а тут и не была никогда. Ни приехали бы сейчас, то так и не увидела бы красоты такой. Как ноги болят. Это ж сколько мы шли?
— Долго шли. Я тоже устала. Аж все мышцы дрожат.
— Да, у нас дрожат, а Дима вон бодрячок. Сколько в километрах, не знаешь?
— Десять или одиннадцать, только в гору всё. Надо отдохнуть и накрывать на стол. Место для пикника найти. Димка есть захочет, мужчина же. — Маша с теплотой посмотрела на Митю, умывающегося ледяной водой озера.
— Маша! Смотри, какие цветы! — Надя сорвала и поднесла Марии странный мохнатый белый цветок с несколькими глазками.
— Эдельвейсы. «Они похожи на маленькие звёзды, закутанные по горло в белый мех, чтобы не замёрзнуть от прикосновения льдов» — это Паустовский так про них. Мне нравится — «Маленькие звёзды». Красивое название — эдельвейсы. Магическое название магического цветка, столь неприметного создания природы, обладающего невероятной волшебной силой. У меня есть букетик. Целая история, связанная с этим цветком, случилась с нами тогда.
— Расскажи.
— Расскажу, только надо место найти, где гранит под ногами не так сильно крошится. И чтобы удобно расположиться перекусить было.
— Вот площадка, подойдёт, и цветов тут нет. Господи, какая красота, и вода как зеркало, в котором плывут облака и отражаются горы.
Надя указала на что-то в виде небольшого плато с достаточно ровной поверхностью, на котором они расстелили покрывало и поставили контейнеры с едой, захваченной из ресторана. Утром в ресторане завтракали.
— Мы были тут пять лет назад. Втроём. Чудное время. Беззаботное. И я — влюблённая дура. Андрей говорил, что у этого озера женский характер. Переменчиво оно. Цвет воды всегда разный — от бирюзово-голубого до изумрудного. То тёплым кажется, а то холодом веет. Хотя температура одинакова всегда. Он мне тогда стихи читал, а я эдельвейсы собирала. А потом спустились в город, я в гостинице букетик в воду поставила, думала, так и повезу домой, а утром цветы стали похожи на одуванчики и облетели, только стволики остались. Я расстроилась до слёз. Андрей утешал как мог, но не идти же сюда обратно, за цветами. Митя нас оставил, погулять пошёл, а мы с Андреем в номере… — Она ухмыльнулась, вспоминая. Зарумянилась. — К вечеру Митя вернулся с букетом этих самых цветов, говорил, что их засушить нужно. Подвесил букетик, и они высохли, но красоты не потеряли. Вот такой был знак. Свыше предупреждение. А я не заметила.
— Андрея любишь?
— Любила. Теперь трудно сказать, столько всего произошло.
— А если он жив? Если позовёт — пойдёшь?
— Не знаю и в то, что жив, не верю.
— Ну кто-то же прислал письмо Мите. И он не зря сюда рванул, взяв нас с собой.
— Подшутил кто-то. Только теперь Митя не остановится, пока не найдёт убийцу.
Маша глянула в глаза Нади. Странные глаза, в них огонь был. Нет, не азарта. Маше показалось, что Надя жаждет мести. Глупость, конечно. Да и как можно определить? Два дня всего знакомы. Девушка, с одной стороны, вызывала симпатию, а с другой — ревность. Может быть, и мысли грешные оттуда.
Очень необычное чувство, ревность — незнакомое, но достаточно сильное.
— Какой он был, твой Андрей?
— Сильный, красивый, волевой. На богатыря сказочного похожий. Ему так и не исполнилось тридцать. Представляешь?
Маша смахнула навернувшиеся слёзы и не заметила колкого взгляда Нади.
— Зачем тебе Митя, раз не любишь?
— Что бы ты понимала в любви! Сама-то, небось, и не влюблялась ни разу. Вот влюбишься — поговорим. Да и кто тебе сказал, что не люблю его?
— Они же друзьями были?
— Да, со студенческой скамьи. Потом работали в одном отделе.
— Андрей тоже добрый, как Дима?
— Нет. Андрей был профессионалом.
— Можно подумать, Дима — не профессионал!
— Надя, ты не про то подумала. Дело не в профессионализме, а в отношении к себе в профессии.
— И в чём разница? Ты ведь сама журналистка.
— Да, журналистка в кулинарном издании, рецепты собираю, истории про еду пишу.
— Тебе не нравится то, что ты делаешь?
— Нравится, даже очень. Я готовлю по этим рецептам, а кулинарные очерки могут невероятно захватывать. Ты знаешь, сколько всего прочитать и изучить надо, чтобы написать маленькую статейку? Может быть, мне скоро доверят вести свою рубрику. Не надо на меня так смотреть и жалеть меня тоже не надо.