Страница 19 из 22
— Я только чай налью. Я вам не помешаю.
— Ты не ела, яичницу хочешь? Я сейчас сделаю, — произнесла Маша, приходя в себя.
— Да я сама как-нибудь. Случилось что?
Она смотрела на меня, как будто только я мог быть виноват во всём.
— Надь, мне твоя помощь очень нужна будет, — обратился я к ней, припоминая, что она что-то мне рассказывала о знакомых, работающих в медицине. — У тебя в городских больницах никого нет?
— Старшая сестра реанимации больницы скорой помощи, они с мамой дружили.
— Телефон её есть? Созвонись с Машиного смартфона, договорись на завтра, пожалуйста.
— Ты меня с собой возьмёшь?
— Конечно, твоя же приятельница.
— Нет телефона. Может быть, у мамы спросить? Я сейчас позвоню и узнаю.
— Нет, маме звонить не надо. Так пойдём, без предупреждения.
— Дима, думаешь, Надин телефон прослушивают? — встряла с вопросом Маша. А меня резануло её обращение «Дима». И я не сдержался.
— В следующий раз говори мне — Дмитрий Иванович, чего уж мелочиться! Маша, если мы найдём Андрея, ты можешь спокойно аннулировать брак со мной. И сегодня я лягу спать в гостиной.
Она только вздохнула и пожала плечами.
Уснуть я не мог. Ворочался, прислушивался, думал.
Проворочавшись на неудобном диване половину ночи, я встал, включил ноут, а потом забронировал билеты на самолёт домой на послезавтра. Всё! Хватит! Достало! И снова просмотрел всё, что нарыл за время здесь.
Утром сам сварил себе кофе. Не успел налить в чашку, как увидел девочек, выходящих из одной комнаты. Надя состроила мне рожу и покрутила у виска. По Маше было видно, что она плакала.
— Мить, тебе бутерброды сделать? — спросила она.
— Нет, есть не хочется. Я билеты заказал, через два дня мы улетаем, так что всё надо делать в темпе. Надюш, перекусывай и пошли. Маша, я тебе обещаю, что сделаю всё возможное, чтобы найти Андрея.
— Я в тебе никогда не сомневалась.
По дороге в больницу выслушал от Нади, что несправедлив к Маше. Смолчал. Знала бы она, что у меня в душе творится.
Приятельницу Надиной мамы мы нашли довольно быстро, правда, она нас попросила подождать, пока пятиминутка идёт, и обход заведующего она тоже пропустить никак не могла.
Вот мы и ждали часа два с половиной.
Но зато она вспомнила. И вспомнила именно потому, что в этот день погиб Надин отец.
Безымянный пациент поступил в крайне тяжёлом состоянии. Что он выживет, шансов практически не было. Он перенёс тяжелейшую операцию на головном мозге. Но он выжил и оставался в отделении долго, так как недели две просто не выходил из комы, а потом очнулся с абсолютно чистой памятью, как младенец. То есть — есть, пить, говорить он мог, а кто он, чем занимался, откуда родом, кто его жена, родители — этого ничего не помнил. И лицо сильно изуродовано. Нос сломан, лобные кости тоже.
— Знаете, меня его руки поражали, — говорила медицинская сестра, — красивые, холёные, с маникюром. Такое впечатление, что он молотка никогда ими не держал. Хотя парень крепкий, накачанный. Фигура какая! Пресс с кубиками, бицепсы — во, и волосы светлые, курчавые. Сбрили, конечно.
— К нему никто не приходил? — задал я вопрос.
— Как же не приходил! К нему-то следователь и ходил, а потом понял бесперспективность этой затеи. Вспомнить-то парень ничего не мог. А после из других органов приходили. Даже лекарства приносили, кололи парню, чтобы вспомнил. А он не вспомнил.
— Не помните, о чём спрашивали?
— О видеокамере спрашивали. Или флэшке. Просили отдать. А ещё как-то я подглядела раз — тот, который из органов, кино Павлику показывал. Он так плакал потом. Прямо на самом деле. Я спрашивала, что там. А он сказал, что человека убил, но не помнит и не верит. И я не верила, не мог он. Точно не мог.
— Почему вы его Павликом называли? Он же не помнил, как его зовут.
— Нет, не помнил, просто говорил, что имя Павлик ему что-то напоминает, вот мы его и называли так — если тепло парню от имени, то почему бы и нет.
— Я могу посмотреть его историю болезни? Выписали вы его куда?
— Не знаю куда, его от нас в отделение перевели, там он ещё недели три лежал. Я навещала. А потом пришла — нет его, и постель застелена. Девочки сказали, что вечером ещё ушёл. А я не спрашивала больше.
Мы вместе с ней прошли в архив и в присутствии сотрудника пересмотрели все истории болезней. Нужной нам не было. Как испарилась прямо.
========== Часть 21 ==========
Я решил отправить Надю домой, больше сегодня она мне не пригодится, да и в то место, куда я собирался, лучше явиться одному. Очень уж беспокойно там — прямо как в пасти у акулы.
Попытался отключить все свои личные эмоции и переживания. Не до них сейчас. Вот вернёмся домой, в Москву, и там можно будет о них вспомнить и принять… Даже подумать страшно о том, что казалось неизбежностью. Но как бы то ни было, Андрей мой друг, и я сделаю для него всё.
— Дим, мы теперь куда? — Вопрос Нади прервал мой мыслительный поток, не дав мне скатиться до жалости к самому себе. Вот почему Андрей был первым, а я вторым во всём. Он был уверен в себе и никогда не опускался до самокопания.
— У меня дела, а ты домой.
— А с тобой? Я же помочь хочу.
— Ты помогла. Очень-очень. Ты молодец, Надюха. Твой отец может тобой гордиться.
— Правда? Дим, я так ждала этих слов от него…
— Не плачь, пожалуйста, мне сейчас только твоих слёз не хватает.
— Дима, я, знаешь, о чём подумала? Мне жаль, что твой Андрей выжил тогда. Он же есть где-то, а ты его найдёшь, обязательно найдёшь. И тогда Маша уйдёт к нему, да? А ребёнок? Он не виноват, что всё так получилось. Как ты думаешь, Андрей сможет принять его и любить так же, как ты любишь его сына?
— Надь, почему у тебя напрочь отсутствует чувство такта?
— Я слишком прямолинейна, да? Зато у меня камня за пазухой нет и подлости от меня ждать не приходится. Только, чтобы ты в курсе был, я тебе скажу, Дима. Если она уйдёт от тебя, а я не хочу, чтобы она уходила, несмотря на то, что люблю тебя… Но когда она уйдёт, я останусь.Ты запомни это, я останусь с тобой. И может быть, ты меня оценишь, потом, хотя бы когда-нибудь оценишь. Понял?! Езжай по своим делам, а я к Маше. Знаешь, как ей тяжело! Господи, как же я влипла-то с вами.
Она не дала мне возможности ответить, развернулась и побежала в сторону. А я смотрел ей вслед. Нет, она не инопланетянка — она Ангел, упавший мне на голову.
Надя хорошо знала город, так что не заблудится и не потеряется.
Мой же путь лежал к дому Зауре. Она должна была стать предпоследним пазлом в этой картинке. Последним станет Андрей.
И вдруг я осознал, что он всё время был рядом. Всё то время, пока я искал его. Может быть, он сам тот кукловод, который руководит нашими действиями? Может быть. Если к нему вернулась память.
Я отмёл от себя всё лишнее. Эмоции — не лучшие советчики и совсем плохие попутчики. Мне нужна ясная и светлая голова, а ещё кофе. Сейчас найду кофейню, приведу мозг в рабочее состояние. И вперёд.
До отлёта нашего самолёта остаётся совсем мало времени. Сутки. Я должен успеть.
***
Что может произойти с человеком, когда он очень торопится? Всё правильно, я умудрился заблудиться. Это в городе всё просто и понятно. Зауре же жила совсем не в городе. Мой навигатор гонял меня по каким-то непонятным дорогам то туда, то сюда. Машины тут явно не ездили, состояние асфальта, как после бомбёжки. Как выбираться из этой глухомани, я понятия не имел и с ужасом понимал, что бензин закончится где-нибудь посреди поля, а вокруг ни души. С горя начал петь вместе с радио. А оно издевалось просто, выдавая слова русской народной песни:
«Степь да степь кругом,
Путь далек лежит.
В той степи глухой
Замерзал ямщик…»
До замерзания мне было далеко, а вот до умирания двигателя совсем чуть-чуть. Красная лампочка на приборной доске уже не мигала, а горела алым пламенем. Я решил, что, видимо, просто не судьба мне попасть к Зауре, и стал выбираться на центральную трассу. Но тут я чуть не столкнулся с комбайном, несущимся мне навстречу по просёлочной дороге на достаточно большой скорости. Приподнятая жатка перекрывала всю проезжую часть. Мою легковушку он, конечно, не заметил. Чтобы избежать столкновения, я съехал в кювет и тут увидел высокий забор из дутого кирпича, прямо за лесополосой.