Страница 9 из 9
Постмодернизм не только отказался от любых метанарративов, но и разоблачил нестабильность самого языка. Один из отцов-основателей постмодернизма, Жак Деррида, который обрел статус великого учителя в американских университетах 1970–1980-х годов главным образом благодаря таким ученикам, как Пол де Ман и Хиллис Миллер, использовал термин «деконструкция» для описания определенного рода текстуального анализа, каковой, он настаивал, следовало применить не только к литературе, но и к истории, архитектуре, социологии и т. д.
Деконструктивизм считает любые тексты нестабильными и вместе с тем сложными, то есть не поддающимися редукции, причем читатели и наблюдатели постоянно вносят в них новые смыслы. Сосредоточив внимание на возможных противоречиях и двусмыслицах текста (и формулируя свои доводы умышленно запутанной претенциозной прозой), деконструктивизм проповедовал крайний релятивизм, выводы из которого оказываются нигилистическими: чему угодно может быть приписано какое угодно значение, намерение автора не принимается во внимание, им можно пренебречь; не существует очевидного или опирающегося на здравый смысл прочтения, поскольку значения любого текста неисчерпаемы. Словом, истины не существует.
Как пишет в проницательной книге «Знаки времени» Дэвид Леман[20], худшие опасения критиков деконструктивизма подтвердились в 1987 году, когда разразился скандал вокруг Поля де Мана и деконструктивистская аргументация была пущена в ход с целью обелить недопустимое{102}.
Де Ман, йельский профессор и одна из ярчайших звезд на небосклоне деконструктивизма, превратился в почти культовую фигуру в академических кругах. Ученики и коллеги описывали его как блистательного харизматичного и чарующего ученого, бежавшего из захваченной нацистами Европы – после того как, по его словам, он успел принять участие в бельгийском Сопротивлении{103}. Совсем иной образ возникает из написанной профессором Ивлин Бэриш биографии «Двойная жизнь Поля де Мана»: нераскаявшийся преступник, оппортунист, двоеженец и опасный для окружающих нарциссист, осужденный в Бельгии за растрату, мошенничество и подделку финансовых документов{104}.
Самые шокирующие сведения о де Мане всплыли через четыре года после его смерти, в 1987 году: молодой бельгийский исследователь обнаружил, по меньшей мере, сотню его статьей для пронацистской бельгийской газеты Le Soir, опубликованных в пору Второй мировой войны. Газета прокламировала яростный антисемитизм, в одной из передовиц заявлялось: «Мы твердо намерены воспретить расовое смешение с ними и освободиться духовно от их деморализующего влияния в царстве мысли, литературы и искусства»{105}.
В одной из самых возмутительных статей, помещенных в Le Soir, де Ман утверждает, что «еврейские писатели всегда оставались второсортными», а потому не сумели оказать «существенное влияние» на развитие современной европейской цивилизации. «Из этого с очевидностью следует, – пишет он, – что решение еврейской проблемы, то есть создание еврейской колонии, изолированной от Европы, не повлечет каких-либо негативных последствий для литературной жизни Запада. Он утратит всего-навсего несколько деятелей небольшой ценности и продолжит, как в былые времена, развиваться в соответствии с высшими законами эволюции»{106}.
Когда новости о коллаборационистских писаниях де Мана распространились по университетским кругам, некоторые коллеги стали задаваться вопросом, не повлияло ли постыдное, скрываемое прошлое на теорию деконструкции, в частности, не потому ли де Ман утверждал, что «обсуждение реального исторического существования писателей – пустая трата времени»{107}.
Но еще большую тревогу вызвали попытки заступников де Мана, в том числе Дерриды, применить принципы деконструкции к антисемитским статьям де Мана: якобы эти статьи составлены в таких выражениях, что на самом деле подрывают то, что на первый взгляд в них сказано, или же в его словах заложена такая двусмысленность, что никакой моральной ответственности за них быть не может{108}.
Один поклонник де Мана (его цитирует Леман) пытался доказать, что высказывания о еврейских авторах на самом деле – нераспознанная ирония, и утверждал, что «все разделы статьи, посвященные еврейскому вопросу, написаны со сдержанной насмешкой, которая, несомненно, направлена не на евреев, а на антисемитов». Проще говоря, этот поклонник предполагал, что де Ман подразумевал нечто, в точности противоположное тому, что содержалось в его статьях для Le Soir{109}
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
20
Дэвид Леман (англ. David Lehman) – современный американский поэт, литературный критик, редактор.
102
Michiko Kakutani, “The Pro-Nazi Past of a Leading Literary Critic,” New York Times, Feb. 19, 1991.
103
Jon Wiener, “Deconstructing de Man,” Nation, Jan. 9, 1988; Robert Alter, “Paul de Man Was a Total Fraud,” New Republic, Apr. 5, 2014; Evelyn Barish, The Double Life of Paul de Man (New York: Live-right, 2014).
104
Barish, Double Life of Paul de Man; Je
105
Lehman, Signs of the Times, 163–64, 180.
106
Kakutani, “Pro-Nazi Past of a Leading Literary Critic”; Paul de Man, “The Jews in Con-temporary Literature,” Le Soir, Mar. 4, 1941, reprinted in Martin McQuillan, Paul de Man (New York: Routledge, 2001).
107
Kakutani, “Pro-Nazi Past of a Leading Literary Critic.”
108
Lehman, Signs of the Times, 137, 158, 234.
109
Lehman, Signs of the Times, 238, 239, 243, 267.