Золотой конь Митридата

– Как скажете, – согласился Никитин. – Куда же?

– На квартиру. – Она назвала адрес и, испуганно моргая, спросила: – Когда я смогу забрать его?

– Наверное, через день, – отозвался майор, пожав борцовскими плечами, – будет проведена экспертиза. Хотя у меня нет никаких сомнений, что ваш муж – утопленник, положено заключение судмедэксперта.

Лариса закивала:

– Да, да, я понимаю.

Машина помчалась к центру города. Женщина уже не выглядела надменной, она напоминала воробья, запутавшегося в силках и почти смирившегося с судьбой.

– Скажите, какие вещи нашли при моем муже? – поинтересовалась Лариса, сдерживая дрожь в голосе, и, решившись, выпалила: – И еще. Он был один на яхте?

Майор посмотрел на нее с интересом:

– Один? Да, один. А почему вы спрашиваете?

Ей показалось, что он что-то скрывает, и многолетние подозрения снова заполнили ее измученную душу.

– Прошу вас, ничего не утаивайте от меня.

– Почему вы решили, что я что-то утаиваю? – удивился Никитин. – У меня и в мыслях такого не было.

Она отвернулась к окну и промолчала.

– Почему же вы так решили? – уточнил он.

– Я уже говорила, что мой муж никогда не вышел бы на яхте в шторм, – пояснила женщина. – Это было одним из его табу. Наверное, он нарушил бы его в случае, если бы его кто-нибудь об этом попросил. Кто-то очень близкий и дорогой.

– Возможно, – не стал спорить Никитин. – Но в данном случае мне ничего не известно о его спутнике.

Автомобиль подъехал к трехэтажному старому дому сталинской постройки и остановился у среднего подъезда.

– Здесь? – спросил майор.

– Да, спасибо вам. – Она сама открыла дверцу, не дожидаясь, пока офицер поможет ей. – Вы сообщите мне новости?

– Конечно. – Он наклонил голову. – До встречи. Если я вам понадоблюсь раньше, вот, звоните. – Сергей протянул ей визитку.

Лариса послушно, будто на автомате, взяла ее двумя ледяными пальцами и отозвалась, как эхо:

– До встречи.

Открыв дверь подъезда и вдохнув едкий запах моющих средств (уборщица уже заканчивала мыть лестницу), она, подумав о том, что муж обязательно закашлял бы – аллергик, он не переносил такие ароматы, – словно робот, стала подниматься на второй этаж. Навстречу ей уже спускались соседи, спешащие на работу, но Красовская никого не видела и не отвечала на их приветствия. Для нее все померкло со смертью мужа. Она не заметила, как оказалась у своей двери, как открыла ее и вошла в квартиру, залитую тишиной, зловещей, не предвещающей ничего хорошего. Очнувшись от забытья, женщина подумала, что такая тишина с сегодняшнего утра навсегда поселится в ее доме, будет преследовать до конца ее дней, но ошиблась. Звонок городского телефона словно разорвал квартиру на мелкие кусочки.

Лариса неторопливо подошла к аппарату и подняла трубку:

– Слушаю.

В ответ не раздалось ни звука, на том конце молчали. Не было слышно даже дыхания.

– Кто это? Говорите.

Ее требование осталось без ответа. Она с раздражением бросила трубку.

– Что за дурацкие шутки. У кого хватает совести…

Телефон снова зазвонил так же настойчиво, как и в первый раз, и женщина истошно крикнула, нажав на кнопку вызова:

– Или говорите, или прекращайте меня беспокоить!

– Лариса? – услышала она негромкий голос золовки, сестры Стаса Милены. – Что с тобой?

– Это ты звонила минуту назад? – задыхаясь, спросила женщина.

– Минуту назад я набирала номер, – пояснила Милена. Лариса скрипнула зубами:

– Значит, какой-то идиот.

– Да, нынче их много развелось, – согласилась золовка. – Ты извини, что я так рано. Мне срочно понадобился мой братец. Надеюсь, он уже вернулся с пробежки?

Ей было известно о привычках Стаса. В половине шестого братец уже совершал утреннюю пробежку – тоже своего рода ритуал, которому он никогда не изменял, бежал в любую погоду, а в шесть со стаканом чая – очень крепким, заваренным до черноты – изучал научные статьи.

Лариса хотела ответить, но ком в горле помешал это сделать, вызвал нервный кашель, и Милена поинтересовалась:

– Он рядом с тобой?

– Его нет, Милена. – Лариса собралась с силами и крикнула в трубку: – Его больше нет!

– Как? – Его сестра прерывисто задышала. – Ты что такое говоришь?

– Стаса больше нет, – повторила Лариса уже более спокойно, хотя каждое слово давалось ей с трудом. – Он утонул, катаясь на яхте.

– Утонул? Что за чушь? – Милена не верила, не хотела верить. – Как он мог утонуть?

Для нее это тоже было дико и непонятно. Брат с детства плавал как рыба.

– На море был шторм, – пояснила женщина, до крови закусив губу. – Яхта перевернулась…

– Перевернулась? Но это невозможно. – Золовке по-прежнему казалось, что Лариса грубо шутит. – Ты сама прекрасно знаешь, что он никогда бы не вышел в шторм. Месяц назад я просила его прокатить нас с Вадимом, но Стас отказался: объявили штормовое. Лариса, если вы со Стасом договорились разыграть меня, то это глупая шутка.

– Я повторяю, твой брат мертв и сейчас лежит в морге, – закричала Лариса, смахивая рубиновую бусинку крови. – Я не шучу. Если хочешь, я скажу тебе адрес. Поезжай и проверь.

Милена словно захлебнулась:

– Значит, это правда. Я немедленно приезжаю к тебе.

В трубке раздались гудки. Положив ее рядом с аппаратом, Красовская вернулась в комнату и села на диван, накрытый коричневым покрывалом с тиграми. Когда-то это покрывало… Не надо, не сейчас… Она радовалась, что скоро приедет Милена. Меньше всего ей хотелось быть одной, в этой удушливой тишине, раздиравшей сердце.

Сестра Стаса обладала способностью не терять спокойствие даже в самых сложных ситуациях. А сложных ситуаций намечалось слишком много. Взгляд Ларисы упал на большую фотографию, стоявшую на полке. На ней они со Стасом, молодые и счастливые, смотрели в объектив. Казалось, с момента их знакомства прошло много лет. Она вспомнила теплый майский вечер, набережную и неторопливо идущих по ней нарядных людей.

Откуда-то из припаркованной неподалеку машины звучал голос Кати Лель: «Мой мармеладный, я не права». Улыбаясь незатейливым словам, Лариса села на скамейку, подставив лицо лучам ласкового солнца. Когда рядом с ней примостился какой-то мужчина, девушка даже не посмотрела на него. Она не хотела, чтобы кто-то, как снаряд, врывался в ее мысли, нарушал спокойствие.

– У вас есть мармеладный? – тихо спросил он, наклонившись к ней. Лариса встрепенулась:

– Что?

– Я спрашиваю, у вас есть мармеладный? – повторил незнакомец, и, взглянув на него, Лариса отметила: он был молод и красив – вылитый голливудский актер (тогда она еще не слышала про Тома Круза), крепкий, черноволосый, большеглазый, с длинными ресницами, обрамлявшими черные влажные глаза.

– Вам есть до этого дело? – поинтересовалась она.

– Есть, раз спрашиваю, – улыбнулся незнакомец. – Так да или нет?

Меньше всего Ларисе хотелось знакомиться вот так, на улице. Разве порядочный человек станет знакомиться на улице? Пусть этот господин идет куда шел. Она встала и поправила платье, белое, в красный горошек. Незнакомец схватил ее за руку:

– Куда вы?

На душе как-то сразу стало спокойно. Она уже не помнила, что отвечала. Память запечатлела только, что мужчина, представившись, отправился ее провожать и по дороге стал рассказывать о своей специальности. Лариса с удивлением услышала, что они коллеги. Она тоже окончила истфак и собиралась работать в школе учителем. Со Стасом было легко и интересно. Он сразу загрузил ее фактами, касавшимися истории городов Причерноморья – от легенд до реалий. Лариса не заметила, как они дошли до ее дома. На прощание Стас попросил телефон. И вскоре их роман разгорелся со страшной силой. Через год молодые люди поженились, и женщина считала себя счастливой. Омрачало счастье только отсутствие детей… Нет, она все время напоминала, что их семье необходимо пополнение. Стас же хотел сделать карьеру и расширить жилплощадь. Его «подожди и потерпи» затянулось на годы. Теперь, оставшись в одиночестве, она понимала, какую сделала глупость, согласившись со Стасом, посвятив ему свою жизнь – в школе проработала всего два года и уволилась по его просьбе – и откладывая «на потом» рождение ребенка. О детях нельзя говорить – «на потом».