Лесные невесты

Муж стал появляться еще реже. Мы виделись на работе, общались по деловым вопросам, я получала зарплату и оставалась совладелицей предприятия. Вскоре после свадьбы, когда мы оба пребывали в эйфории, муж переписал на меня треть акций.

Я не заводила разговоров о разводе, хотя понимала, что к этому идет. Но мне было все равно, замужем я или не замужем. Другого кандидата на роль мужа все равно не имелось, и искать его времени тоже не было. Я много работала, у меня сложились великолепные отношения с людьми, которые трудились на заводе, как с мужчинами, так и с женщинами. Если людей что-то волновало, если возникали какие-то проблемы, они обращались ко мне, а не к моему мужу. Я сама доносила волю и желания коллектива до директора завода и убеждала прислушаться к мнению людей. Я знаю, что меня любили. А сама я плыла по течению.

О предстоящем разводе и моем увольнении я узнала не от мужа, а от Купца – владельца крупной строительной компании, все дома и комплексы которой имели в своем названии слово «купеческий». А хозяина и директора звали Петр Иванович Купцов. Видимо, он очень любил себя или просто хотел постоянно напоминать людям о себе, раз «совался» во все названия. Фрейд, наверное, мог бы предложить какое-то затейливое объяснение, или кто-то из современных психотерапевтов. У нас сейчас немало таких господ, называющих компании в честь себя, любимых. Мы никогда раньше не встречались лично, хотя Купец уже больше года закупал именно у нас двери и замки для своих комплексов. Эти заказы давали нашему предприятию неплохую прибыль и значительно увеличили оборот. Иногда наши работники даже выходили в ночную смену, чтобы успеть их выполнить.

Купцов сам позвонил мне на мобильный телефон и предложил поужинать в пятницу вечером.

– А… Виктор? – спросила я. Так звали моего мужа.

– Виктора с нами не будет, но он знает о нашей встрече.

Звонил Купцов в среду вечером. Ночевать муж не явился, увидела я его только в четверг утром на работе.

– Что нужно Купцову? – спросила я.

Виктор отвел глаза.

– Ну?! – рявкнула я.

– Люда, ты понимаешь…

Я молчала, но терпение мое заканчивалось.

– Завод? – догадалась я. И как это я сразу не сообразила?

Муж кивнул.

– Рейдерский захват? Нас пинком под зад?

– Нет, что ты! Купцов – порядочный человек!

По-моему, бизнесмен, возглавляющий огромный строительный холдинг, не может быть порядочным человеком в том смысле, который обычно вкладывается в это понятие. Это просто невозможно в нашей стране. Иначе у него не было бы строительного холдинга, который не просто остается на плаву больше двадцати лет, а постоянно расширяется.

– То есть тебе он уже сделал предложение? – уточнила я у мужа.

– Нет. То есть да. Я сделал предложение, – залепетал муж.

– Ты решил продать завод? Сам?! Ты что, сбрендил?

– Я решил войти в состав холдинга Купцова!

– Зачем?!

Муж прятал глаза.

– На каких условиях? – спокойно спросила я.

– Тебе все объяснит Купцов.

– А ты не можешь? Я не кисейная барышня. В обморок не упаду.

– Люда, – вздохнул муж, – тебе, наверное, придется уволиться…

– У него есть свой бухгалтер на мое место? Или у них общая бухгалтерия на весь холдинг?

– Нет. То есть я не знаю. Но тут… другое.

– Что?

Ответы на свои вопросы я получила у самого Купцова. Он не вилял, говорил обо всем прямо, мои чувства не щадил. Насколько я поняла, он собрал обо мне всю информацию, которую только можно было собрать, и даже встретился с моим отцом! Оказалось, что папа – весьма авторитетная личность в определенных кругах, и крупный бизнесмен Купцов посчитал необходимым с ним встретиться перед тем, как делать конкретное предложение его единственной дочери. Я умела держать лицо и не показала, что это стало для меня откровением.

Петр Иванович был высоким мужчиной плотного телосложения, носил пышные усы и небольшую квадратную бороду (очень ухоженную), волосы были густыми, без намека на лысину. И если свой цвет волос у него был русым (правда, теперь уже превалировал седой), в бороде проглядывали отдельные рыжие волосинки. Одет был дорого, в идеально пошитый темный костюм, белоснежную рубашку и галстук с золотой булавкой. Часы носил в кармане на толстой золотой цепочке. По-моему, ему лучше всего подходило слово «породистый». В целом он производил впечатление надежного мужчины.

Вначале мы говорили о собаках. Оказалось, что Петр Иванович – любитель охоты и держит в своем загородном доме нескольких охотничьих собак, но есть еще и вылеченный большой дворянин, любимец хозяина, а его единственная дочь Полина держит «недоразумение», которому регулярно красит хохолок в разные цвета. Представляю, что бы было, если бы я Шарика попробовала покрасить… Пусть и специальной краской для собак (о существовании которой я узнала от строительного магната).

Потом Купцов перешел к делу, для начала выяснив, что мне все-таки сказал мой муж. Я передала в точности.

– Он сам к вам пришел с предложением продаться? – уточнила я.

– Он пришел сам, но с другим предложением. Он сделал ребенка моей единственной дочери и жаждет на ней жениться.

Я сглотнула. Я понимала, что другая женщина когда-нибудь будет, и они явно были в последние два года, мне даже докладывали о по крайней мере двух «доброжелатели», но почему Виктор не мог мне прямо сказать, что хочет со мной развестись, потому что другая женщина ждет от него ребенка? Или он хотел меня кинуть? Или посмотреть, как отреагирует Купцов? А меня в случае необходимости бросить на амбразуру? Виктор же знал, что я никому спуску не дам, лебезить и унижаться не буду. Если бы Купцов заявился на предприятие для его рейдерского захвата, я бы… Точно боролась.

– А вы жаждете видеть Виктора своим зятем?

– Нет, – твердо сказал Купцов. – Тут я полностью согласен с мнением вашего отца, Люда. Он с гнильцой. Но мне нужен внук. Полина ждет мальчика. Предполагаю, что ваш муж ей вскоре надоест, и у меня останутся дочь и внук, а ваш муж отправится на все четыре стороны. У них большая разница в возрасте, разные интересы… Я понимаю, зачем она ему, но не понимаю, зачем он ей. Но моя дочь упряма, как осел, или как я, а раз она вбила себе в голову, что хочет замуж за Виктора, то пусть сходит.

– Виктор сам предложил вам объяснить все это мне?

– Он нес полную чушь, которую я не хочу вам повторять, потому что к тому времени уже составил о вас свое мнение. Я сказал, что встречусь с вами и решу все вопросы. Ваш муж вздохнул с большим облегчением. Хотя не понимаю почему. Вы бы не стали устраивать ему истерики и валяться в ногах, умоляя остаться?

Я покачала головой. Представляю, что Виктор говорил обо мне этой Полине… Хотя… Плевать!

– Так, что вы мне предлагаете? – по-деловому спросила я у Купцова.

Он назвал цену за мои акции, мы немного поторговались (для приличия, цена на самом деле была нормальная). Потом Купцов сообщил, что в понедельник пришлет человека, которому я передам дела. Он также сказал, что может меня рекомендовать любому работодателю, сам может найти мне работу в приличной компании и пришел бы на встречу с этим предложением, если бы такого предложения уже не было у моего отца.

Я удивленно посмотрела на Купцова. Петр Иванович усмехнулся.

– Ждите в ближайшее время появления папы, который, как я понимаю, нечасто баловал вас общением. Но если вас его предложение не устроит и сами не найдете ничего подходящего, звоните. Вы – прекрасный специалист, Людмила Васильевна, и вас очень любят и уважают в коллективе, что немаловажно.

Расстались мы с Купцовым по-дружески.

«Мне бы такого мужа», – думала я.

Я не воображала Купцова в постели, даже не думала представлять его голым. Но исходившее от него ощущение надежности просто омыло меня волной. Этот мужчина был мне понятен, в отличие от молодых бизнесменов, рассуждающих о стартапах и воркшопах. Купцов, вероятно, даже не употребляет таких слов. Он имеет понятное мне предприятие, которое производит материальные вещи – квартиры, в которых живут люди, а не нечто в виртуальной реальности. Он разговаривает с людьми, а не чатится, он держит информацию в голове, а не в некоем облачном хранилище.