Страница 8 из 11
Пошел Степан за оптовой покупкой
И лишь успел по стенам их распять,
Как обернулось, темнотой все жуткой.
Свеча не зря хранилась под рукой:
Пахомов обошел свои владенья
И понял, обернулось что бедой –
В сети – «электроперенапряженье».
Но и Степан совсем не лыком шит,
«Жучок» скрутил из гвоздика стального,
и примостил затем в электрощит,
Чтоб впредь себе не позволял такого.
Когда ж купил «электродолото»,
Включил и вздумал выбросить коробку,
Такое пламя спину обожгло,
Что чуть не стал сухим он словно пробка.
Брандмейстер долго распекал его,
Когда в щитке, он отыскал «гвоздочек».
С тех пор Степан и невзлюбил жучков:
Ни крошку им не бросит, ни кусочек!
Глава тридцать пятая
Кран в ванной
С утра умыться – не проблема,
Когда…надежные краны.
А коль текут струей в «колено»
То – жди упреков от жены.
Готова, баба, сжить со свету!
На службу – от скандала вскачь
Побёг. А по пути газету
Купил с программой передач.
С работы обернувшись рано.
И позабыв опять про кран.
Раскрыл «программку» у экрана
И погрустнел совсем Степан.
И так бюджет семейный тонок:
Прошла зарплата сквозь персты!
А тесть от пенсии деньжонок
Не даст, потратив на цветы.
Но без подарков – хоть в болото!
Пошел Пахомов в магазин,
Позырить, как берут чего-то,
Десятки денежных мужчин.
Им не чета, Степан с заначкой:
Духи и золото – разор!
А ширпотреб, что рубль за пачку,
Нести домой – совсем позор…
Дни напролёт, так рассуждает,
От мыслей стал – овсем чумной,
Как вдруг начальник вызывает
К себе с проблемой непростой.
Характер шефа – крепче стали.
Он на развод, из дальних мест,
Случилось – груз яиц доставил
Чужих тропических существ
Да только, зря он обольщался,
Им инкубатор не помог.
Теперь велел начальник: – Яйца,
Снести подальше за порог.
Куда девать такое чудо?
Степан придумал в свой черед:
Домой повез, чтобы оттуда,
Закинуть в мусоропровод.
А до поры под ванну втиснул,
Где кран парил лихой струей,
Чтоб ночью – в час авантюристов,
Устроить лютый «яйцебой».
Но зря держал карман он шире:
В тепле проклюнулся приплод,
И стаями по всей квартире
Пополз тропический «народ».
Вопил весь дом, как сто дебилов,
Лишь, Степа был предельно строг:
Гостей – от змей, до крокодилов
Вернул он в «Зооуголок».
Отмечен подвиг был приказом,
На премию Степан сменил,
Кран в ванной, чтоб подобным разом
Его б никто не навестил.
А тут и День 8-е марта.
Жена и теща за труды
Расцеловали Степу жарко
А тесть вручил ему цветы!
Глава тридцать шестая
Погоня
Едва рассвет, окна лучом коснётся.
На кухню Стёпу тянет как магнит.
К кастрюлям он бежит, когда проснётся
И не умывшись – крышками гремит.
Не для себя кость выловит из супа,
На улице ждут верные друзья:
Бродячих псов немаленькая группа.
Ждут – не доест, что Стёпина семья.
Не все собакам вывалит Пахомов.
Несет особый Стёпа узелок
Туда, где бомж живёт ему знакомый –
За теплотрассой в тихий уголок.
Сегодня тот сидел – черней морилки:
Не от того что, вечно он в грязи.
Воры (пока он собирал бутылки)
От дома крышку люка унесли.
Степана друг бродягой был не вечно.
Вдвоём когда-то «робили» они,
В «Почтовом ящике», где плотники, конечно,
Всегда имели «длинные рубли».
Тогда ж Колян – пахомовский напарник,
Квартиру от профкома получил.
За то, что в деле был большой ударник,
И горло самогоном не мочил.
Но счастье было очень уж коротким.
Конверсия угробила завод.
И алкаши, и не питейцы водки
Пополнили не занятый народ.
Коляну что? Квартиру сдал в аренду
И как рантье заморский проживал
Пока жилец кулак не сунул в морду,
И за порог в три шеи не прогнал.
Тогда и поселился в люке Коля.
Где сам себе – хозяин и сосед.
И надо ж – приключилась, злая доля:
Стащили крышку, в довершенье бед.
Помог Пахомов, даже без сомненья,
И пес откликнулся, кобель бродячий – Дюк.
Его Степан, тот час, без промедленья,
Пустил по следу – обокравших люк.
Погоня мчалась, устали не зная.
Дюк вёл Степана, точно по следам.
Куда река стекается стальная
Благодаря, пройдохам и ворам.
«Приёмный пункт» завален был металлом.
Средь прочего – чугунные блины,
Лежали обличительным навалом,
И подтверждением явной их вины
Пахомов вызвал главного в «Комхозе».
Мол, вот вам враг – блудливая лиса.
И от себя добавил столько в прозе,
Что уши, вдруг, завяли и у пса.
Но дальше все закончилось…испугом.
Приемщик штраф – с ухмылочкой отдал.
А к вечеру пошло обычным кругом…
Он крышки, как и прежде, принимал.
Вздохнул Степан, забрал добро Коляна.
Отнес тому, чтобы в тепле сидел.
Все ж с крышкой люк – уже не просто яма.
Какой ни есть, а собственный удел.
Потом топор взял в плотницкие руки,
Тесал горбыль, как будто шел на бой.
Пока Колян ловил, пригревшись, глюки.
Образовалось все само собой.
Для Дюка сбил Пахомов чудо-будку.
Вблизи жилища друга и бомжа.
Чтоб без присмотра даже на минутку.
Теперь та крышка больше не была.
Глава тридцать седьмая
Местный «Страдивари»
Сплошь в «Зооуголке» теперь заботы:
Вольер Пахомов чистил для ослов,
Как вдруг начальник выдал за работу
Билет на выставку шедевров мастером.
А там охраны – как у государя,
Хотя, висит лишь скрипка под стеклом.
– То, – говорят, – Работа Страдивари
И стоит в «евро» – сущий миллион!
Тут на Степана снизошла идея:
– Я сам, подобного, способен настрогать!
Тем более, тенистая аллея
Растет за домом. Что ей пропадать?
Писал он заявленье словно Гоголь.
В нем стребовал с начальственных особ:
– Спилите, прям, под корень каждый тополь.
Упасть на головы прохожим, чтоб не смог!
А с чурбаками обошелся круто:
К себе во двор сушиться их скатал.
На заготовки обработал грубо.
Потом и в «чистую» рубанком обстрогал.
Не раритет, для сдачи антиквару.
Но, балалайки вышли всем под стать.
Осталось только сбыт найти товару:
На рынке место бойкое сыскать.
Потом отметил странную примету:
По пятницам бывал охотней спрос,
Не Страдивари, но свою монету,
Народ к Пахомову на иномарках вез.
Так и спросил у парня из «Феррари»:
– Какой оркестр уполномочил Вас?
А тот ему: – Пусть, ты, не Страдивари,
Но для костра полешки в самый раз!
С тех пор Степан забросил балалайки.
Нашел занятие для совести милей –
Он высадил и поливает с лейки
У дома саженцы – аллеи тополей!
Глава тридцать восьмая
Конкурсный отбор
Степану по делам, зарплату
Вручают в «Зооуголке».
Гипнотизёр он лишь по штату.
А так – рабсила при метле.
С утра – дорожки обиходит,
Потом – с ружьем, как гренадер,
Половником он корм наводит
Питомцам клеток и вольер.
Затем растащит по кормушкам,
Не позабыв ни про кого.
Вот почему глядят зверушки
Всегда с любовью на него.
И вот когда все: чин по чину,
Положен отдых, он тогда
Цирк вспомнит, с книгой – как причину
Гипнотизерского труда.
Но вдруг – беда, какой не ждали,