Страница 8 из 17
Внутренняя взаимозависимость мира и социального прогресса, засвидетельствованная опытом истории, в нашу эпоху – эпоху коренных социальных преобразований, напряженного, экономического, политического и идеологического противоборства различных систем в условиях реальной опасности глобального военного столкновения приняла глобальный характер. Мир для нашего времени не просто предпочтительное состояние человеческой жизни или благоприятная предпосылка общественного прогресса. Актуальность этой задачи усиливается еще и тем обстоятельством, что сейчас научно-техническое развитие приближается к той грани, когда могут возникнуть качественно новые средства массового уничтожения людей, более чудовищные, чем даже ядерное оружие.
Сегодня деятельность, направленная на предотвращение войны и утверждение мира, не может пренебрегать никакой частностью, временным и локальным фактором политической жизни. Но эти усилия окажутся малоэффективными, если они не будут осуществляться на основе анализа постоянно действующих, долговременных факторов исторического процесса, если для решения проблемы мира не будут должным образом использованы все материальные и духовные потенции, унаследованные от прошлого.
Вместе с тем вопрос о войне и мире, о том, сумеет ли охранить себя человечество и обеспечить свое развитие в будущем, о том, каким будет это будущее, чем оно будет отличаться от прошлой истории, встает и в другом, более широком плане – в плане вопроса – о природе самой человеческой истории, ее движущих силах, о характере ее закономерностей, о том, в какой мере человечество предопределено в своем историческом творчестве и насколько оно является свободным творцом истории, своей собственной судьбы.
Современное человечество видит себя поставленным перед необходимостью сделать реальным фактом своей социальной жизни то, что было невозможно осуществить в прошлой истории. Полный отказ от войны как средства разрешения внутренних и международных конфликтов от права силы в отношениях с другими народами и государствами, последовательное искоренение всех форм социального, национального и расового неравенства, переход к мирному сосуществованию государств, их соревнование и сотрудничество в решении глобальных проблем – таков перечень задач, которые стали перед человечеством и определяют неповторимый характер современной исторической эпохи.
Важно не смешивать ни одну из двух указанных версий метафизики с диалектикой, посчитав достаточным определить, например, одну из версий диалектическим идеализмом Гегеля, а другую диалектическим материализмом Маркса, в котором диалектика Гегеля оказывается перевернутой с головы на ноги.
Имеется одно банальное обстоятельство, которое всем прекрасно известно, но о котором мы почему-то склонны забывать или его игнорировать в момент обсуждения интересных технических вопросов: так называемая российская государственность возникла в результате поражения России–СССР в третьей мировой войне.
Нынешняя «государственность» появилась в результате разгрома и поражения России в ее многовековой войне с «цивилизованным миром». Эта «российская государственность» была допущена нашими победителями только для того, чтобы закрепить результаты третьей мировой войны, сделать их необратимыми20.
Государственное мышление нашего Отечества в системе диалектики рационального и внерационального предполагает рачительное, заботливое отношение к институционному оформлению нашего общества. Никакой социальный институт, имеющийся в указанной системе, не может быть предметом нападок или предметом отрешения от жизни общества. В то же время возникновение социальных институтов, инспирированное из-за рубежа в тех или иных целях, должно быть предметом пристального внимания. Они не должны становиться источниками роста социальной энтропии. В то же время социальный авангард страны должен быть институционально оформлен, то есть социальный авангард должен получить институциональную законченность и его институциональная оформленность не должна заужаться по-западному до значений политической партии, среднего класса, социальной элиты и т. д.21
Особенностью отечественной истории, которую отмечали все без исключения исследователи, являлось противостояние двух тенденций, двух веяний: европейской модели общественного развития и национальной самобытности (того, что называют «почвой»). Всех российских правителей можно условно разделить на почвенников и западников. Первые пытались ограничить воздействие европейских традиций, развивая русские. Вторые, напротив, объединяли понятия общественного прогресса и европеизации как взаимосвязанные явления. Этот «водораздел» наметился еще в период раздробленности, когда удельные князья размежевались, в том числе и во взглядах на проблему европеизации (вспомним Александра Невского, который признал царями ордынцев, и Даниила Галицкого с его ориентацией на союз с Ватиканом).
Неатомизированное, коллективистское общество, качествующее, так сказать, вне и независимо от сознания исследователей. Оно объективно обнаруживает ту или иную свою определенность, так что любое произвольное приписывание ему качества предстает как надругательство над обществом, как издевательство над ним. И, следовательно, нужно выявить, изучить, в качестве кого объективно реализуется данное общество, в качестве кого оно исторически сложилось и кто является его идентетитетом. И тогда, в соответствии с выявленным качествованием общества, необходимо понять, кто и как должен руководить, управлять обществом и какой должна быть адекватная ему духовная власть, какой должна быть идеология данной власти22.
Способ мышления представляет собой всеобщую форму движения к новому знанию, которая реализуется в двух основных направлениях – метафизическом и диалектическом. До сих пор проблема стиля мышления была достаточно обстоятельно исследована применительно к естествознанию. В гуманитарных и политических науках, где, казалось бы, стиль мышления в большей степени выражает индивидуальные особенности и пристрастия ученого, эта проблема только находит своих исследователей.
Стиль мышления развивается и функционирует в контексте доминирующего на той или иной фазе развития науки или какой-либо ее отрасли способа мышления – метафизического или диалектического. Из истории философии известно, что метафизический способ мышления характерен для начального этапа исследования, кода устанавливаются количественные отношения и связи, выявляются отдельные свойства. Качественная определенность объекта познания – это результат сравнительно длительного процесса исследования и определения его предмета.
Научная теория и научная история развития основных типов общества предполагают свойственные формы военного прогресса и, следовательно, собственные отклонения от норм. В условиях коллективистического общества – это прежде всего совершенствование общественных отношений, в условиях индивидуалистического общества – развертывание прав и свобод индивидуума. Все это позволяет говорить о существовании различий единства научной теории и научной истории в рамках присущих им проектов соотношений теоретического и исторического.
В традициях западного (то есть репрезентативистского) проекта науки в явном виде какие-либо философские разработки отсутствуют. Здесь в каждой методологической концепции о науке как целостности доминируют принципы плюрализма (например, в учении неопозитивизма) и даже «эпистемологического анархизма» (в постпозитивистской теории П. Фейербенда). В данных условиях жизнеспособной оказывается та философия, которая обосновывает субъективистскую позицию ученого по отношению к познаваемой действительности.
Примечательная особенность современной ситуации состоит в том, что при всем несходстве исторических путей Запада и Востока развитие этих двух историко-культурных регионов мира привело к очень сходным, в известном смысле даже идентичным результатам. И Запад, и Восток пережили в нынешнем столетии острейший духовный кризис, корни которого лежат в дегуманизации человеческой культуры, внезапно открывшемся отчуждении, даже сознательном отказе человека от человечности в себе. Можно сказать, что эта новейшая и опасная форма одичания человека восходит в конечном счете к забвению символического измерения опыта и порождаемых им культурных норм.
20
Кудашов В.И. Великая победа и поражение России // Теория и история. – 2005. – № 1. С. 68.
21
Чуринов Н.М. Идеология государственного мышления // Теория и история. – 2007. – № 2. С. 13–14.
22
Чуринов Н.М. Идеология, теоретическая строгость и «европейское умственное иго» // Теория и история. – 2005. – № 1. С. 13.