Страница 25 из 32
2.3. II Государственная дума: на излете революции
В феврале 1907 г. прошли выборы во II Государственную думу. Последствия обращения к народу с Выборгским манифестом, в котором, как позднее признавали сами кадеты, было «много политической романтики и очень мало политического расчета и предвидения», оказались для партии роковыми. Сто двадцать «выборжцев» («цвет партии»), подписавших этот документ, были лишены избирательных прав и не смогли в дальнейшем принимать активного участия в политической жизни страны. Избирательная кампания кадетов во II Государственную думу существенно отличалась от первой: во-первых, у кадетов появился новый грозный соперник – левые социалистические партии. Эсеры и социал-демократы имели готовый радикальный рецепт решения самого острого в стране вопроса – аграрного; во-вторых, партии, стоящие справа от кадетов, также извлекли уроки из первой думской кампании; в-третьих, существенно изменилась политическая обстановка в стране. Выборы во II Государственную думу начинались в период общественного затишья и полного отсутствия каких-либо массовых выступлений; в-четвертых, совершенно иной стала тактика правящих кругов; в-пятых, в период второй избирательной кампании нелегальный статус Конституционно-демократической партии существенно сузил ее агитационно-пропагандистские возможности118.
«Союз 17 октября» вел переговоры о предвыборном союзе с более умеренными политическими силами – только что возникшей Партией мирного обновления и Торгово-промышленной партией – союзницей октябристов по предыдущим выборам. Целью подобных договоренностей являлась не только победа на выборах, но и создание проправительственного большинства во II Государственной думе.
Сокрушительный провал на выборах в I Думу заставил крайне правых изменить свою предвыборную тактику. Было решено исключить из избирательной программы требование «неограниченного самодержавия», поскольку использование этого лозунга в ходе первой избирательной кампании, во-первых, породило ненужные теоретические дискуссии между ее участниками, во-вторых, так и не позволило ультраправым отмежеваться от «средних партий» – «Союза 17 октября», Торгово-промышленной партии, Партии правового порядка, которые в своих речах и воззваниях, по мнению крайне правых, «жонглировали» словом «самодержавие», вводя в заблуждение простых людей. В предвыборную платформу правых решено было внести другие призывы, которые послужили бы «ясной демаркационной линией» между Союзом русского народа и другими политическими партиями: требование неприкосновенности православной церкви и «недопущение еврейского равноправия». Все политические партии предлагалось поделить на две группы: дружественные, то есть выступающие за церковь и против евреев, и враждебные, агитирующие против церкви и за евреев119.
Вторая избирательная кампания прошла под флагом решительного преобладания партийных списков над «дикими» беспартийными кандидатами. Процент бюллетеней с партийными списками поднялся с 30–40 % в первую избирательную кампанию до 85 % – во вторую. Эффективным способом устранения опасных для правительства политических противников на выборах во II Государственную думу стала так называемая легализация партий. Только легализованным политическим организациям создавались благоприятные условия для предвыборной борьбы, разрешалось проводить предвыборные собрания и митинги, распространять агитационную литературу, бесплатно получать готовые бланки избирательных бюллетеней и т. п. По закону от 4 марта 1906 г. об обществах, союзах и собраниях каждая политическая партия должна была легализовать свои учреждения в трехнедельный срок со дня опубликования закона, впоследствии продленный министром внутренних дел до 6 недель. Легализация заключалась в регистрации устава партии после его рассмотрения в Особом присутствии. С возникновением в стране политических партий российское правительство решило их рассортировать «путем признания безвредных для него партий и запрещения враждебных».
По воспоминаниям кадета В.А. Маклакова, «отказ «либеральной» общественности помочь Столыпину в период первого междудумия, неловкие меры, которые он относительно нее принимал, привели к разрыву между ним и теми, кто, как и он сам, хотели правового обновления нашей страны. Общественной опорой Столыпина благодаря этому стали те, кто реформ его не хотел и видел в нем только «сокрушителя революции». Этот лагерь «людей испугавшихся» был тогда очень велик; к нему примкнули и бывшие «либеральные» люди, участники освободительного движения, которых оттолкнула перспектива революции и демагогии I Государственной думы. Столыпин стал их героем… Но у нас была конституция, и Столыпин от нее не хотел отрекаться. Каков бы ни был Избирательный закон 11 декабря, которым в свое время возмущались левые партии как недемократичным, этот закон обеспечивал голос на выборах и тем, кто остался верен заветам освободительного движения. Столыпину нужно было поэтому добиться поддержки тех слоев населения, которые не шли покорно за властью и посылали в Думу определенно оппозиционные партии. Заключительным актом первого междудумия, который был бы показателем успеха Столыпина, должны были быть удачные выборы в новую Думу»120.
Именно с этой целью, чтобы «примирить с собой этот слой избирателей, Столыпин и хотел провести ряд полезных и популярных реформ. Они… не могли этой цели достигнуть. Но он решил не пренебрегать и более легким приемом – нажимом власти на выборы… он не ставил официальных кандидатур, не рекламировал их, предоставил партиям сражаться друг с другом, но зато он стал терпеть и поощрять более бесстыдное дело – насилие над избирателем. Этим он увеличил озлобление против себя. Размеров этого насилия не нужно преувеличивать… Вмешательство в выборы старались скрывать. Но и население к нему было чрезмерно чувствительно. Малейшая подобная попытка его оскорбляла и оно уже жаловалось на давление там, где его, в сущности, не было. Так, когда по предложению министра внутренних дел Сенат дал толкование некоторым статьям выборного закона, это обогатило наш язык ироническим термином «разъяснение». Так стали называть всякое «нарушение права»121.
Октябрист В.В. Бартенев утверждал, что «октябристы и кадеты совсем перестали собираться летом 1906 г., особенно с осени; продолжали или, вернее, начали собираться одни левые. Собрания происходили вполне конспиративно, и полиция о них ничего не знала… Движение уходило в подполье, но, кроме того… оно распространилось шире в глубине простонародья, которое становилось все более оппозиционным. Полицейский надзор там был не действителен: глухо бродившие глубины народных масс выражали свои оппозиционные и демократические чувства словами, не поддающимися начальственному уловлению, именно потому, что слова-то эти «обывательские», а не «политические». Среди крестьян тоже совершался какой-то перелом: вера в прежние авторитеты сильно поколебалась. Сплошь и рядом приходилось слушать разговоры, радикализм которых просто поражал»122.
По мнению социалиста-революционера С.С. Кондурушкина, период между I и II Думами сильно изменил обстановку: «Теперь всюду разговоры на общие политические темы. Явный признак, что страна начала жить общею жизнью. Всюду политика и политика. Проснувшаяся, но еще слепая политическая мысль русского народа беспомощно ползает, стараясь ухватиться за что-нибудь определенное, устойчивое и радостно крикнуть: «Стойте, вот дорога, вот опора!» Разговоры и обобщения близоруки и наивны. Каждый обыватель до сих пор жил интересами своего маленького мирка: земский начальник, полицеймейстер, губернатор, ближайшее начальство – вот те столпы, которые заслоняли собой весь свет. А теперь вдруг горизонты расширились, открылась какая-то политическая даль, и прежние мерки жизни стали непригодными»123.
118
Патрикеева О.А. Система выборов в общенациональное представительное учреждение: эволюция взглядов конституционных демократов (1905–1917 гг.) // Вестник Санкт-Петербург. ун-та. 2007. № 2. Сер. История. С. 169–174.
119
Патрикеева О.А. Правые на выборах во II Государственную Думу: поиски союзников в предвыборной борьбе // Клио. 2003. № 3. С. 86–93.
120
Маклаков В.А. II Государственная Дума (Воспоминания современника). Париж, (без года издания). С. 55.
121
Маклаков В.А. II Государственная Дума (Воспоминания современника). Париж, (без года издания). 55–57.
122
Бартенев В.В. Опочецкие воспоминания о графе П.А. Гейдене (Эпизод из истории освободительного движения в глухой провинции) // Русская мысль. 1907. Кн. XII. С. 51–53.
123
Кондурушкин С.С. На выборах // Русское богатство. 1907. № 3. С. 84–85.