Страница 40 из 41
Дмитрий Олегович поставил на место ведро, мышкой проскользнул в комнату, переоделся в домашнее. После всех приключений ему хотелось просто тихо полежать на диванчике.
Однако полежать не удалось: супруга настроена была поговорить.
- Не вздумай дрыхнуть, - предупредила она Курочкина, входя в комнату, - и так все самое интересное уже прохлопал. Пока ты шлялся и трепался со своим Мокеичем, по телевизору знаешь что показывали?
- Не знаю, - осторожно проговорил Курочкин.
- То-то и оно! - важно сказала Валентина. Ей не терпелось рассказать об увиденном хоть кому-нибудь. Хоть мужу: - Слышал, кто сегодня в Москву прилетел?
- А кто? - спросил Дмитрий Олегович, стараясь ничем себя не выдать.
- Брюс Боур! - торжествующе произнесла супруга. - Вместе с какимито американскими шишками вроде сенаторов. Часа три шла прямая трансляция, я даже обед не успела сварить... Представляешь?
- Конечно, родная, - покорно откликнулся Курочкин, которого теперь ожидали суп из пакета и китайская лапша из пакета же. В лучшем случае. А в худшем - бутерброды с заиндевевшей колбасой. В тайге мороженое вам не подадут.
- Ничего ты не представляешь! - воскликнула Валентина. Ей хотелось, чтобы и Дмитрий Олегович разделил ее радость. - Брюс Боур - в Москве! Это же сказка! Все, кто смотрит сериал, и не надеялись, что сам БРЮС БОУР!..
- Фантастика, - Курочкин попытался изобразить на лице чувство глубокого удовлетворения.
- Он еще рожи корчит! - вознегодовала жена, и Дмитрий Олегович понял: ничего путного на его лице не возникло.
- Я не корчу, - стал оправдываться Курочкин. - Правда, я очень рад, что он в Москве. Живой и здоровый...
- Ничего ты не рад! - сердито сказала жена. - Ты самый натуральный Пилюлькин. Тебе наплевать на все, кроме твоих таблеток. Ты...
Дмитрия Олеговича спас звонок в дверь.
- Это Мокеич, - поспешно произнес он и зашлепал к двери. - Он хотел у нас белой эмали занять. Чуть-чуть.
- Ну, если только самую каплю, - недовольно сказала Валентина, идя следом за мужем. - Пусть ему теща краску покупает. Пусть...
Фраза так и осталась незаконченной.
Дмитрий Олегович распахнул дверь, но за ней Мокеичем и не пахло.
Громкая толпа, жужжа видеокамерами и сверкая блицами, в одну секунду заполнила весь их небольшой коридор. Из толпы вырвалась невероятно длинноногая шатенка и кинулась на шею Курочкину, окутывая его облаком из французских духов и непонятной английской речи.
- Эт-то что еще значит? - ужасным голосом осведомилась Валентина.
Переводчик был тут как тут.
- Миссис Клер Камински сердечно благодарит... э-э... испытывает глубокую благодарность... - По всей видимости, это был все тот же переводчик с телевидения. Или, может быть, другой, но такой же хриплый. Переводил он, впрочем, точно так же: через пень-колоду.
Дмитрий Олегович, косясь на жену, пытался вырваться из шатенкиных объятий. Но делал это как-то не слишком старательно, без огонька.
- Спасение жизни ее любимого супруга... божественное провидение... - продолжал хриплый переводчик. - Миссис Клер говорит, что думала о разводе, но теперь... невероятное происшествие... их семейный корабль поплывет дальше, куда предписано... тут что-то из Библии, наверное...
Напоследок длинноногая миссис Клер чмокнула Курочкин а в губы.
Валентина ахнула. Через мгновение ей предстояло ахнуть еще раз. От толпы быстро отделился какой-то долговязый тип с напомаженными волосами и тоже нежно облобызал ее родного мужа, треща по-английски с большой скоростью.
Если бы переводчик был металлическим роботом, то уже задымился бы от напряжения.
- Мистер Крис Твентино тоже благодарит... - прохрипел и пробулькал он. - Мистер Крис говорит... что еще недавно сомневался, однако... принял решение... он будет снимать мистера Брюса в своем новом...
Не дожидаясь, пока переводчик доведет мысль до конца, Крис Твентино потрепал Курочкина по плечу, ласково сказал: "Ба-ай!" - и растворился в толпе.
Грянули аплодисменты. Толпа раздалась, и перед Курочкиным, наконец, появился Он - в своей знаменитой на весь мир ковбойской шляпе.
Третий раз за последние пять минут супруга Валентина ошеломленно ахнула, после чего вдруг сорвалась с места и исчезла в комнате.
Брюс Боур и вблизи походил на суперзвезду.
От него, как и положено, пахло крепким и духовитым американским мужским дезодорантом. Брюс Боур не стал обнимать Дмитрия Олеговича, но крепко, по-мужски, пожал ему руку. Как и подобает несгибаемому шерифу.
Затем он произнес несколько слов на своем родном английском.
- Мистер Брюс Боур... от всей души... своего спасителя мистера Курочкина, - прерывающимся голосом объявил хриплый переводчик. - Он говорит, что успел многое переосмыслить... Раньше он пил, редко ходил в церковь... нарушал какие-то заповеди... Но после этого случая... твердо решил начать новую жизнь... Он еще раз благодарит... Отныне двери в его доме... тут какая-то английская идиома... Короче, он предлагает дружить небоскребами...
- Сеньк ю, - ответил Дмитрий Олегович, который очень вовремя припомнил, как по-английски будет "спасибо". Память иногда делала Курочкину такие вот царские подарки.
Мистер Брюс Боур проникновенно посмотрел на мистера Курочкина. Ему, должно быть, тоже захотелось сказать своему русскому спасителю чтонибудь без переводчика. Что-нибудь искреннее и теплое. Однако порусски он знал единственную фразу.
- Харотший уиндеец... - начал он с приветливой улыбкой.
Перед глазами у Курочкина все поплыло.
- О нет, только не это! - простонал он и схватился за голову...
...Когда расфуфыренная супруга Валентина, в новых туфлях на каблуках и в новом розовом платье, выскочила в прихожую, там уже никого не было, кроме самого Курочкина. От гостей остались лишь пыльные следы на полу, ароматы французских духов, помады и дезодоранта.
- Ушли! - огорченно воскликнула Валентина. - Ну, что же ты их не задержал?! Посидели бы, чаю попили.
- Они очень торопились, - объяснил жене Дмитрий Олегович. Буквально на минутку и заскочили. У них такая культурная программа...
- Просто офонареть! - Супруга еще не могла опомниться. - Такого не бывает! Вот так сидишь дома - и к тебе так запросто заходит сам Брюс Боур... Кстати, - Валентина с внезапным подозрением посмотрела на Курочкина. - А почему это, интересно, они к нам пришли? Ты не знаешь? А?