Страница 43 из 85
— Килат? Не ожидал увидеть тебя здесь, на Востоке возникли проблемы?
Ремару не приходили в голову иные возможные причины внезапного приезда. Не сыновья же любовь неожиданно взыграла? Определенно нет, ведь у Килата уже есть собственная семья, и сам он взрослый эльф, не испытывавший нужды в опеке отца.
— Значительных происшествий не произошло. Армия под моим командованием успешно продвигается вглубь территории троллей, мы смогли занять… — чем больше Ремар слушал своего сына, тем больше понимал, что все эти разговоры не имеют значения. Все просьбы, что озвучивал Килат, возможно было передать через амулет связи, и король знал своего сына достаточно, чтобы понимать, именно так тот бы и поступил, если бы…
— Таким образом, я успешно справляюсь с твоим поручением отец, — завершил свой рассказ Килат и посмотрел ему в глаза, посмотрел настойчиво, явно стремясь донести мысль, что он готов к большему.
Однако Ремар не спешил прийти на помощь сыну, он ждал. Ждал молча, не отрывая взгляда от своего наследника.
— Отец, мне нужны большие полномочия. Нужны именно сейчас, — наконец прямо высказался Килат.
— Это связано с тем, что операция на востоке идет вовсе не так хорошо, как ты мне только что докладывал? — спросил Ремар.
— С этим так же, — с трудом, но все же подтвердил Огненный принц. — Однако у меня есть и иные планы. Планы, нуждающиеся в средствах для их реализации. Те, которые позволят мне укрепить собственный авторитет.
Килат замолчал, не желая раскрывать свои карты, молчал и Ремар. Король уже давно думал над тем, чтобы передать свои полномочия сыну. Прошедшая война была одной из последних проверок на этом пути, и пусть не во всем, но Килат смог ее пройти. И сейчас он хотел расширить свое влияние. Получить подтверждение статусу наследника и возможного соправителя. Если не удовлетворить его требования, последствия могут быть самыми разнообразными. Вопрос лишь в том, зачем на самом деле Килату дополнительная власть именно сейчас? Почему не через год, когда утихнет война на Востоке?
— Хорошо, Килат, если считаешь это время подходящим, ты получишь новые полномочия, — ответил Ремар. — Надеюсь, я не буду разочарован в этом?
***
Облокотившись о спинку кровати, я неторопливо вчитывался в характеристики порохового ружья, что пытались разработать в моих мастерских. Ну как пытались… Видимо в цехах все обстояло согласно поговорке «кот из дому — мыши в пляс». Иначе бы я не читал сейчас этот бред. Начать следовало с того, что перед исследователями была поставлена амбициозная цель — привнести магию в уже существующий дворфский механизм. И они с ней очень громко справились. Достигнув результата в виде разрыва ствола при выстреле. Но разве следует обращать внимание на такие мелочи, ведь получилось же!
Особенно мне понравилось заключение отчета. В нем основной проблемой называлось отсутствие у син’дораев станков для производства оружия, которые отказывались продавать дворфы. Говорилось о необходимости их приобрести, иначе невозможно будет избавиться от проблем привнесения магической энергии в ружье. Прочитав это, я возжелал в то же мгновение перенестись в цеха и взять за горло того испытателя, который вообще решил такие испытания проводить! Ведь он должен быть абсолютным бездарем, если не понял этого сразу. А еще мне очень хочется получить список лиц, кто ему ассистировал и не удосужился доложить мне о произошедшем. Очень хочется.
«Жаль, что нельзя явиться с проверкой прямо сейчас, уж они бы у меня забегали!» — с раздражением подумал я, попытавшись пошевелить рукой. Это удалось, но с трудом. Увы, мой организм тяжело пережил встречу с Богом, сразу после сражения энергетический каркас дестабилизировался и готов был пойти на распад. И причина тому была в энергии, использованной Древним, — слишком жгучая это оказалась смесь. Сейчас, спустя месяц, я уже не думал умирать, но все еще едва мог подняться с постели.
Единственным моим оружием в нынешнем положении была пишущая палочка, и она тут же оказалась пущена в ход. Адресатами стали Нерен, автор отчета, которого назначили во время моего пребывания в беспамятстве, и Фарлин, дворф, безусловно достойный доверия. Первого ждало известие об увольнении, а второго — временное повышение до заместителя управляющего экспериментальных цехов. Я был уверен, что дворфу это назначение не понравится, он с куда большим удовольствием посвятил бы время работе над левитацией камня, но лучшего кандидата на роль управляющего было не найти. Придется ему потерпеть до моего выздоровления. Третье письмо я направил Ремару, попросив его разобраться с тем, чьим ставленником был Нерен. Заодно это сообщение должно будет послужить напоминанием другу о нашем договоре, которым тот не замедлил воспользоваться, вышвыривая меня с восточного театра боевых действий. Сейчас там находился сын Ремара и, вопреки собственным надеждам, вел непрекращающуюся войну с троллями, которые вовсе не намерены были отдавать без боя свои леса. Как стало мне известно, Килат совсем не предполагал такой жаркой встречи и теперь вынужден был исправлять слишком беспечные приказы первых недель после назначения. А вступление в войну людей еще больше обострило обстановку в регионе. Стыдно в этом признаться, но где-то внутри меня жило удовлетворение тем, что Килат попал в такие трудности, судя по всему, не только в Ремаре, но и во мне гнездилось желание пересмотреть наш договор. Впрочем, сделать это было невозможно, особенно в нынешнем состоянии. И это при условии, что я оказался обеспечен вниманием лучших целителей.
Удивительно, но в вопросе моего самочувствия переговаривающиеся стороны проявили удивительную солидарность. Ремар, Майев, Тиранд и даже Кенариус — все они озаботились моим здоровьем. И часто наведывались ко мне в палату.
Самой яркой и эмоциональной стала встреча с женой. Майев высказала все, что кипело в ее душе, тихо, тяжелыми дроблеными фразами, и так, что окружающие эльфы мгновенно исчезли с поля зрения. Я сбежать не мог и слушал отповедь от начала и до конца, прекрасно осознавая ее справедливость. Зато в завершении речи меня ждала превосходная награда, страстный поцелуй, какой я не получал уже долгие годы. И он стал только первым. Невольно пришла в голову мысль совершить еще что-нибудь безумное, но, пусть и не без труда, она была отброшена.
Самым же непростым стал разговор с Кенариусом. Еще с момента пробуждения я ждал этой встречи, и в то же время желал ее отложить. Слишком уж сложным было мое отношение к бывшему учителю. Стоило, наверное, начать с того, что юношеский максимализм и раздражительность в целом покинули меня, и сейчас было очевидно, что в неудачах в овладении друидизмом был виноват я и только я. Кенариус давал все знания, что мог, учил, причем учил без каких-либо условий, полностью раскрывая грани своего искусства, и только мое нетерпение не давало постичь друидизм. А потому злости в отношении обучения и холодного приема при возвращении я не испытывал и даже более того — был благодарен наставнику за те крупицы знаний, что удалось приобрести.
Однако на другой чаше весов стояла роль Кенариуса в расколе эльфов, в создании Лесного Союза и обвинении меня виновником раскола мира. Забыть об этих событиях я не мог, да и не хотел. Но мог ли за это ненавидеть полубога? Ведь не только Кенариус плел в те годы интриги — мой друг Ремар и я сам не отставали от него ни на шаг, так можно ли было обвинять полубога в проступках, которые лежали и на наших плечах? В конце концов раскол не привел к войне между эльфами, и, возможно, даже дал обеим сторонам именно то, что они желали, так стоит ли из-за этого копить ненависть? Девять тысяч лет назад я был уверен в ответе, сейчас — нет. Вот и тогда, при встрече, меня обуревали очень противоречивые чувства, из которых сложно было вычленить что-то одно.
— Здравствуй, Иллидан, — начал разговор Кенариус в то первое свое посещение, — как ты себя чувствуешь?
Выглядел полубог в точности так же, как и во времена моей юности. Статный, полный силы и уверенности в себе. В нем, как и прежде, нельзя было заподозрить сомнений в выбранном пути, однако сейчас я уже не готов был в это безоговорочно поверить.