Нетерпение сердца

Вряд ли Снейп испугался палочки Гарри Поттера, возможно, ему просто стало плохо, и он всё-таки возвратился на диван в гостиной.

Гарри чувствовал себя обязанным заботиться о Северусе, и более того, ему это нравилось. Раньше у него никогда не было человека, о котором нужно было думать, что ему приготовить поесть, какую книгу подсунуть, чтобы не скучал, какую пластинку поставить. Ему начинало нравиться все. Дом, сад, фортепиано, мамин дух будто бы витал вокруг этого места и заражал его нежностью.

Гарри даже Снейп начал нравиться. В его, как правило, дурном настроении тоже имелись оттенки, которых он раньше не замечал. С утра профессор был всегда мрачен, неразговорчив, но вполне миролюбив.

В одно такое утро Гарри безбожно проспал, и вышел на кухню, когда Снейп завтракал.

Северус окинул его взглядом — заспанного и помятого — и указал на дымящуюся чашку с чаем.

Гарри слегка смутился, но сел и чашку взял.

Так они и сидели молча, в маленькой кухне за старым столом, и безмолвие это можно было назвать уютным, даже семейным.

— Я знаю о ваших отношениях с моей матерью.

Впоследствии Гарри ни за что не смог объяснить, что его толкнуло тогда сказать эту фразу Снейпу.

Северус не отреагировал ни коем образом, глотнул из чашки, а потом смерил парня мрачным взглядом.

— Как я понимаю, вы применили легилименцию, чтобы привести меня в чувство.

Его голос был не слишком веселым, но хотя бы спокойным.

Гарри напряжённо молчал. Ему казалось, что Снейп должен быть рассержен этим фактом, но нет. Профессор сидел, не меняя позы - одним локтём опершись о стол, другая рука держала кружку, нога закинута за ногу - и смотрел на него как-то обреченно. Словно смирившись с тем, что в его воспоминаниях время от времени хозяйничает Поттер.

— Что ж, как ни странно, Поттер, это было единственно верным решением на тот момент. Я благодарю Мерлина, что вам не пришло в голову применить «Энервейт». В противном случае, эффект был бы как от поцелуя дементора.

Гарри поёжился. Он представил на мгновение, что от Снейпа осталась бы одна материальная оболочка, что глаза его лишились бы души, и ему стало нехорошо. Он решил поразмышлять над собственными реакциями позже.

— Простите, — выдавил он через силу.

Снейп отмахнулся от его извинения.

— Я же говорю, вы всё сделали правильно, а что до моих отношений с вашей матерью — это было давно, и мною уже забыто.

Гарри вспомнил бережно сложенные письма и фотографии, которые он каждый раз находил в новой последовательности — значит, Снейп их часто пересматривал — и ни на секунду не поверил его словам. Он чуть было не признался, что видел все это, но вовремя прикусил язык.

Северус допил чай и поднялся на ноги. Его чёрная мантия разгладилась и чёрным покровом упала к его ногам.

- Я буду вечером. Днём обещают дождь, так что не затевайте в саду ничего глобального.

Гарри опомнился уже, когда хозяин дома вышел в прихожую.

— Погодите, куда вы идете?

Как Гарри понял из воспоминаний, Снейп участвовал в поимке Пожирателей и, надеясь на своё шпионское прошлое, явился к ним с целью выведать информацию.

— В данный момент я иду на улицу, — вежливо отозвался Снейп холодным тоном и потянулся к дверной ручке.

— Постойте.

Гарри схватил прохладную длиннопалую ладонь, и что-то произошло.

Время будто притормозило своё течение, по пальцам пробежал электрический разряд, Гарри внезапно понял, что этот человек больше ему не чужой, и его судьба ему небезразлична. Один только Мерлин ведает откуда к нему пришло это понимание.

Снейп обернулся. Его волосы взлетели вокруг лица, тёмные глаза сделались совсем чёрными в полумраке прихожей, а пальцы слегка дрогнули в ладони Гарри.

— Вы… вы идете к ним? — сбивчиво проговорил Гарри, находясь в смятении и испуге, — вы снова пойдёте к пожирателям? Вас же раскрыли, как шпиона…

Некоторое время Северус просто стоял и смотрел на Поттера, который готов был его за руки тянуть обратно в дом. На его лице читалось раздражение и удивление одновременно, он явно не знал, как реагировать на такого Гарри Поттера, который, похоже, слегка не в себе от почти месяца заточения в одиночестве.

— Я иду вовсе не к Пожирателям, Поттер, — негромко произнёс Северус, отнимая руку, и хмурясь, — вопреки вашему мнению, я всё же не самоубийца. Да, мы разработали определённый план, и я играю там свою роль, но то, что случилось со мной, должны знать и все остальные орденцы. И иду я в Хогвартс, к профессору МакГонагалл, чтобы сообщить некоторые сведения, которые мне удалось заполучить прежде, чем меня раскрыли и пытали. А теперь объясните, какого дьявола вы устроили? Что еще за театральные сцены?

Гарри чувствовал себя полным болваном. Лицу стало жарко, он отпустил руку Снейпа и отошёл от него на несколько шагов в коридор.

Северус смотрел на него выжидающе и раздражённо, словно он был второкурсником и никак не мог припомнить все свойства лунного камня. Гарри опустил глаза.

— Просто я…

Он не мог придумать, то сказать. «Просто я устал быть в одиночестве и хочу поговорить о том, какой была Лили Эванс. И ещё мне дороги минуты, проведённые с вами. Чёрт знает почему, но дороги!»

Это было бы самым честным ответом, но Гарри скорее откусил бы себе язык, чем произнёс такое.

Снейп шагнул к нему из темноты прихожей. Он внимательно оглядел его с ног до головы и спросил:

— Вы в порядке? Что-то случилось, пока я выздоравливал?

Гарри вздохнул и помотал гловой.

— Я не хочу оставаться в этом доме в одиночестве более, чем на день. Прошу вас предупреждать меня, если вы планируете задержаться.

Снейп несколько мгновений цепко глядел ему в глаза, потом молча развернулся и вышел из дома, прикрыв за собой дверь.

Гарри опустился на пол, ошалело тряся головой.

Что это такое было? Откуда вдруг такая тревога за Снейпа? И откуда эта бурная реакция на прикосновение к его руке?

Гарри схватил себя за плечи, как будто ему внезапно стало холодно. За окном начинался дождь, и он подумал, что Снейп промокнет пока дойдет до границы антитрансгрессионного барьера.

Его душили эти стены. Он не мог более находиться здесь в одиночестве.

Дом был прекрасным, это было единственное место, не считая только Хогвартса, где ему было хорошо и спокойно, но сейчас Гарри чувствовал, что он не в силах здесь находиться.

Ему внезапно пришла в голову мысль, что без хозяина это место становилось холодным и безликим, что на самом деле привязан он, Гарри, был не к самому дому, а к его хозяину. И что если бы Снейп не вернулся тогда от Пожирателей, он ни минуты не смог бы находиться здесь без него. Его жизнь лишилась бы чего-то значимого, чего-то весомого, чего-то, что он боялся в себе признать или не хотел признавать…

Парень выбежал на улицу, задыхаясь и жадно хватая ртом тяжёлый воздух.

Небеса, напоенные дождем, хмурились и теряли одинокие крупные капли на впитывающую их землю. Ветер трепал яблони, стучавшиеся в окна.

Гарри отпер калитку. Охранные чары подёрнулись перламутровой рябью и пропустили его. Он повернул к далёкой кромке леса, прочь от безграничного поля зелёной пшеницы, от дома, от собственных мыслей.

С каждым шагом утопая во влажной мягкой земле, Гарри шел всё дальше, пока не почувствовал теплое покалывание — он миновал антитрансгрессионный барьер.

Впереди вставал лес, с близкого расстояния казавшийся не таким густым и тёмным. Гарри миновал подлесок, вступил под сень деревьев, защитивших его от дождя, и побрёл по заросшей тропке вглубь чащи.

Тропинка вывела его к небольшой полянке, и когда он взглянул, где находится, сердце его пропустило удар.

Земля, выстланная листвой и веточками, уходила слегка вниз, и края её лизала неширокая, тихая речка, размывая землю до песка. А у самой воды, на берегу отдельно от всего остального леса стоял высокий раскидистый дуб.

Словно во сне Гарри подошёл к нему и дотронулся до теплой коры ладонью, приласкав дерево, благодаря его за то, что оно видело, чему было свидетелем много лет назад.