Страница 2 из 28
Конечно, я мог бы прибегнуть к эмбриотомии*: захватить шею теленка проволокой и отпилить голову. Сколько раз подобные отелы завершались тем, что пол усеивали ноги, голова, кучки внутренностей! Есть немало толстых справочников, посвященных способам расчленения теленка на части в материнской утробе.
Но ни один из них тут не подходил - ведь теленок был жив! Один раз ценой большого напряжения мне удалось коснуться пальцем уголка его рта, и я даже вздрогнул от неожиданности: язык маленького существа затрепетал от моего прикосновения. Телята в таком положении обычно гибнут из-за слишком крутого изгиба шеи и мощного сжатия при потугах. Но в этом теленке еще теплилась искра жизни, и, значит, появиться на свет он должен был целым, а не по кусочкам.
Я направился к ведру с совсем уже остывшей окровавленной водой и молча намылил руки по плечо. Потом снова улегся на поразительно твердый булыжник, упер пальцы ног в ложбинки между камнями, смахнул пот с глаз и в сотый раз засунул внутрь коровы руку, которая казалась мне тонкой, как макаронина. Ладонь прошла по сухим ножкам теленка, шершавым, словно наждачная бумага, добралась до изгиба шеи, до уха, а затем ценой невероятных усилий протиснулась вдоль мордочки к нижней челюсти, которая теперь превратилась в главную цель моей жизни.
Просто не верилось, что вот уже почти два часа я напрягаю все свои уже убывающие силы, чтобы надеть на эту челюсть ма
* Ряд хирургических операций, состоящих в расчленении плода и удалении его по частям через естественный родовой путь. - Здесь и далее примечания редактора.
ленькую петлю, Я испробовал и прочие способы - заворачивал ногу, зацеплял край глазницы тупым крючком и легонько тянул, - но был вынужден вновь вернуться к петле.
С самого начала все складывалось из рук вон плохо. Фермер, мистер Динсдейл, долговязый, унылый, молчаливый человек, казалось, всегда ожидал от судьбы какой-нибудь пакости. Он следил за моими усилиями вместе с таким же долговязым, унылым, молчаливым сыном, и оба мрачнели все больше.
Но хуже всего был дядюшка. Войдя в этот сарай на холме, я с удивлением обнаружил там быстроглазого старичка в шапке пирожком, уютно примостившегося на связке соломы с явным намерением поразвлечься.
- Вот что, молодой человек, - заявил он, набивая трубку.- Я мистеру Динсдейлу брат, а ферма у меня в Листондейле.
Я положил свою сумку и кивнул.
- Здравствуйте. Моя фамилия Хэрриот.
Старичок хитро прищурился:
- У нас ветеринар мистер Брумфилд. Небось, слышали? Его всякий знает. Замечательный ветеринар. А уж при отеле лучше никого не найти, Я еще ни разу не видел, чтобы он спасовал.
Я кое-как улыбнулся. В любое другое время я был бы только рад выслушать похвалы по адресу коллеги - но не теперь, нет, не теперь. По правде говоря, его слова отозвались в моих ушах похоронным звоном.
- Боюсь, я ничего не слышал про мистера Брумфилда,- ответил я, снимая пиджак и с большой неохотой стаскивая рубашку.- Но я тут недавно.
- Не слышали про мистера Брумфилда! - ужаснулся дядюшка.- Ну так это вам чести не делает. В Листондейле им не нахвалятся, можете мне поверить! Он негодующе умолк, поднес спичку к трубке и оглядел мой торс, уже покрывавшийся гусиной кожей. - Мистер Брумфилд раздевается, что твой боксер. Уж и мускулы у него - загляденье!
На меня вдруг накатила волна томительной слабости, ноги словно налились свинцом, и я почувствовал, что никуда не гожусь. Когда я принялся раскладывать на чистом полотенце свои веревки и инструменты, старичок снова заговорил:
- А вы-то давно практикуете?
- Месяцев семь.
- Семь месяцев! - Дядюшка снисходительно улыбнулся, придавил пальцем табак и выпустил облако вонючего сизого дыма.- Ну важнее всего опыт, это я всегда говорю. Мистер Брумфилд пользует мою скотину десять лет, и он в своем деле мастак. К чему она, книжная-то наука? Опыт, опыт, вот в чем суть.
Я подлил в ведро дезинфицирующей жидкости, тщательно намылил руки до плеч и опустился на колени позади коровы.
- Мистер-то Брумфилд допрежь всегда руки особым жиром мажет,- сообщал дядюшка, удовлетворенно посасывая трубку.- Он говорит, что обходиться только мылом с водой никак нельзя: наверняка занесешь заразу.
Я провел предварительное обследование. Это решающий момент для любого ветеринара, когда его призывают к телящейся корове. Еще несколько секунд и я буду знать, надену ли я пиджак через пятнадцать минут, или мне предстоят часы и часы изнурительного труда.
На этот раз все оказалось даже хуже, чем можно было ожидать: голова плода обращена назад, а моя рука сдавлена так, словно я обследую телку, а не корову, телящуюся во второй раз. И все сухо - "воды", по-видимому, отошли уже несколько часов назад. Она паслась высоко в холмах, и схватки начались за неделю до срока. Вот почему ее и привели в этот разрушенный сарай. Но как бы то ни было, а в постель я вернусь не скоро.
- Ну и что же вы обнаружили, молодой человек? - раздался пронзительный голос дядюшки. - Голова назад повернута, а? Так, значит, особых хлопот вам не будет. Мистер Брумфилд с ними запросто расправляется: повернет теленка и вытаскивает его задними ногами вперед, я сам видел.
Я уже успел наслушаться подобной ерунды. Несколько месяцев практики научили меня, что все фермеры - большие специалисты, пока дело касается соседской скотины. Если заболеет их собственная корова, они тут же бросаются к телефону и вызывают ветеринара, но о чужой рассуждают как знатоки и сыплют всяческими полезными советами. И особенно меня поразило, что к таким советам прислушиваются с куда большим интересом, чем к указаниям ветеринара. Вот и теперь Динсдейлы внимали разглагольствованиям дядюшки с глубоким почтением - он явно был признанным оракулом.
- А еще, - продолжал мудрец, - можно собрать парней покрепче, с веревками, да разом и выдернуть его, как там у него голова ни повернута.
Продолжая свои маневры, я прохрипел:
- Боюсь, в таком тесном пространстве повернуть всего теленка невозможно. А если его выдернуть, не выправив положения головы, таз коровы будет обязательно поврежден.
Динсдейлы ухмыльнулись: они явно считали, что я увиливаю, подавленный превосходством дядюшки.